Келли Джеймисон - Покоритель сердец
— Спал? — недоверчиво повторила она. — Где?
— У себя в прицепе, — раздраженно ответил он, и Ханна бросила взгляд на дорожку, с трудом различая там контуры машины.
Вспомнив о фонарике, зажатом в руке, Ханна направила его в лицо Джордану, все еще не понимая, почему тот не уехал.
— Может, выключишь? — взмолился Джордан. — Так и ослепнуть можно. — Он сжал ее плечо, что еще более рассердило Ханну.
— А не вы ли перепугали меня чуть не до смерти? — Теперь она нарочно направляла свет ему в глаза. — Зачем было подкрадываться ко мне, если вы спали?
— Я же говорю, — повысил голос Джордан, — меня разбудил свет. Ты устроила такую иллюминацию, будто сюда явился какой-то фосфоресцирующий пришелец.
— Пришелец! — Она в ярости вскочила на ноги. — У вас слишком большое самомнение, если вы решили, что я иду к вам, — кричала она, размахивая фонариком.
Джордан поймал фонарик, но Ханна отчаянно цеплялась за свое оружие.
— Я не говорил, что ты шла ко мне.
— Еще бы!
— Ханна, — процедил он сквозь зубы, — не могла бы ты отпустить фонарь?
Но Ханна не склонна была подчиняться ему ни добром, ни силой. Она дернула фонарь и поскользнулась на мокрой траве.
В следующее мгновение она лежала на спине, и Джордан нависал над ней. Одна рука поддерживала ее голову, а другая не выпускала фонарик. Все еще злясь, Ханна уперлась рукой в его грудь, пытаясь оттолкнуть. И тут же замерла, почувствовав тепло мускулистого тела.
Выражение лица Джордана тоже изменилось. Он еще был зол, но теперь его черты выражали что-то, похожее на замешательство.
Долгое мгновение он смотрел на нее в темноте. Всего несколько дюймов разделяли их лица. В сознание Ханны ворвалось воспоминание об этом лице, которое было так же близко, когда они занимались любовью. Этот мужчина учил ее искусству любви, и она не забыла единственный урок.
Его губы приближались так медленно, будто он пытался остановить себя, но не мог. Ханна встретила поцелуй со вздохом облегчения. Погрузив пальцы в шелковистые волосы на его затылке, она целовала его со страстью женщины, слишком долго не знавшей мужского прикосновения.
Когда Джордан поднял голову, она увидела что-то новое в его глазах, что-то, заставившее ее насторожиться.
— Я хотел этого весь день, — проговорил он, еще не отдышавшись. — И есть еще сотня других вещей, которых я хотел.
Ханна вспыхнула, очнувшись. Он играет с ней, снова заманивает в свою постель и уже думает, что победил. Она резко отпустила его шею и попыталась встать.
Но он встал первым и помог ей. Хана почувствовала холод намокшей на спине одежды.
— Можешь забыть о других вещах, — заявила она, стараясь вдохнуть холод в прерывающийся голос. — Меня они не интересуют.
— Нет? — Джордан вложил в это слово бездну иронии. Он поймал ее руку и притянул Ханну к себе. — Нет греха в том, чтобы хотеть кого-то, Ханна. А мы с тобой, кажется, не чужие друг другу.
— Чужие, если мое мнение берется в расчет, — сказала она. — Когда-то я совершила ошибку, но это было давно, и повторять ошибки я не собираюсь.
Джордан отпустил ее, и Ханна тут же зашагала к трейлеру. Он что-то тихо сказал. Слишком тихо, чтобы можно было расслышать. Кажется, «Посмотрим».
Закрыв за собой дверь, она устало провела рукой по влажным волосам. Фонарик остался у Джордана, медальон не найден, но сейчас она рада была просто оказаться в безопасности, не подвергнувшись большему унижению, чем уже испытала. Она стояла у окна, глядя в темноту и ожидая, пока утихнет сердцебиение.
Он слишком привлекателен и слишком самоуверен. А она...
А что она? Одинока. Несмотря на сына и работу, она одинока и потому беззащитна.
— Мне что-то послышалось, — произнесла за ее спиной Эстер, и Ханна, вздрогнув, обернулась. — У тебя спина мокрая, — многозначительно отметила Эстер. До них донесся звук слишком сильно захлопнутой дверцы прицепа.
Ханна почувствовала, что краснеет.
— Я разговаривала с Джорданом, — неловко сообщила она.
— Золотко, — Эстер бросила красноречивый взгляд в окно, — вы не просто разговаривали, раз у тебя спина мокрая. Вот и все, что я хочу сказать. — Она повернулась и прошагала к себе в спальню.
Ханна едва не застонала. Она знала, что этой ночью ей не уснуть.
Глава вторая
Ханна проснулась от чьего-то хихиканья и запаха жарящегося бекона. Задернутые шторы мешали сориентироваться во времени. Она снова услышала хихиканье и узнала голос Кевина.
Проспала. Она села и поискала ногами тапочки. На дорожном будильнике было семь. Значит, Эстер уже уехала на работу, а она и не слышала.
Ханна вошла на кухню и замерла, увидев там не только Кевина, но и Джордана. Джордан готовил завтрак.
Очевидно, недоумение отразилось на ее лице, потому что Джордан рассмеялся и поманил ее.
— Мы создаем шедевры, — сообщил он.
— Иди, посмотри! — позвал Кевин.
Все еще не веря своим глазам, Ханна подошла к плите и заглянула через голову Кевина. Они жарили оладьи. Или нечто, отдаленно напоминающее оладьи. Четыре «шедевра» уже лежали на сковородке, два — со странными отметинами, которые при ближайшем рассмотрении оказались рожицами. Кевин разрисовывал третий, пользуясь кисточкой и шоколадным сиропом.
Ханна посмотрела на вскрытую банку сиропа, потом снова на оладьи.
— Что вы делаете? — растерянно спросила она.
— Рожицы, — сообщил Кевин, будто Ханна была полнейшей тупицей. — Видишь?
— Вижу: Но не могу поверить своим глазам. — Она взглянула на Джордана, который наблюдал за ними, не скрывая интереса к происходящему.
— Ханна, — сказал он, — ты когда-нибудь делала что-то просто ради удовольствия?
— Я не могу позволить себе удовольствия, — заявила она абсолютно искренне.
— Ты финансовый или эмоциональный банкрот? — спокойно поинтересовался он, поворачиваясь к плите, чтобы снять оладьи со сковородки.
Следовало бы обидеться, но он прав. Она близка к эмоциональному банкротству. Не без его участия.
— Может, дадите мне убрать здесь? — предложила она, глядя на загроможденный грязной посудой и заляпанный тестом стол.
— Может, сначала наденешь халат? — возразил Джордан, бесстыдно разглядывая ее грудь.
Ханна спохватилась, что стоит в тонкой ночной рубашке на фоне окна, и поспешила ретироваться.
Из-за перегородки она услышала голос сына: «По утрам маму лучше не трогать».
Очень хорошо. Мало того, что он расточает свои чары на меня, — теперь еще и Кевин уже оправдывается перед ним.
