Тигр под елку (СИ) - Зайцева Мария
Тигр прижал меня к стене, фиксируя собой так, что даже дышать не получалось, не то, чтоб двигаться, и, безумно блестя темнющими зрачками, в которых вообще ни одного просвета не виделось, только мрак, еще чернее, чем окружающее нас пространство, дернул ширинку моих бойфрендов.
Загипнотизированная, я краем сознания уловила треск, затем ощущение острого прикосновения воздуха к голой возбужденной коже бедер, затем здоровенные пальцы внизу, там, где все до боли приятно!
Где надо мне сейчас!
Надо-надо-надо!
— Блядь… — прохрипел Тигр, и его оскал, белый-белый, показался мне звериным в этот момент, вообще ничего человеческого, только хищник сейчас был передо мной, готовый терзать свою добычу, — мокрая… Блядь… Киса, это будет жестко.
Он не спрашивал.
Он предупреждал.
И я кивнула, соглашаясь.
Хочу жестко.
Хочу-хочу-хочу!
Тигр еще чуть-чуть повозился, что-то там делая, внизу, затем одной рукой зафиксировал мое лицо, заставляя неотрывно смотреть себе в глаза, а затем…
Ох, мама моя! Боже! Боже-боже-боже!
Я не закрыла глаза от происходящего только потому, что они у меня, кажется, из орбит вылезли!
Потому что…
То, что я ощущала до этого, спрятанного в его джинсах, оказалось вообще неверным!
Неточным!
И совершенно безумным по размеру!
Я раскрыла рот, не в силах выдержать происходящее, и, наверно, все-таки попыталась зажмуриться, но Тигр жестко сжал мой подбородок, приказав:
— Смотреть на меня, киса!
И двинул бедрами, загоняя своего зверя в меня полностью.
По крайней мере, мне так показалось, что полностью, потому что слезы брызнули из глаз, и я жалобно застонала, упираясь ладонями в напряженные мощные плечи.
И смотрела, послушно смотрела в его лицо, сейчас невероятно жесткое и властное.
— Тесно так… — Тигр чуть вышел, а затем снова двинулся, и я опять застонала. Слишком острое было ощущение его внизу, слишком все… Не на грани! За! За гранью! — Ты не целка же? Нет?
Ох…
Нашел, когда спрашивать…
— Нет… — выдавила я кое-как, уже не отталкивая его, а прижимая к себе за шею. Внизу было больно. Но я постепенно привыкала, похоже. И теперь мне было мало просто ощущать его монстра в себе. Мне хотелось чего-то еще. Большего хотелось.
Тигр еще пару мгновений помедлил, пристально вглядываясь в мое лицо, словно пытаясь понять, вру я или нет. И, наверно, убедившись, что не вру, снова оскалился пугающе плотоядно:
— Ну держись тогда, киса.
Ох…
А до этого я что делала?
В следующую секунду я поняла, что предупреждал меня мой Тигр совсем не напрасно.
И держаться — это единственное, что от меня требовалось.
Держаться и расслабиться.
И получать удовольствие.
Ох, какое нереальное удовольствие!
Он такое со мной делал у этой холодной стены, в этой темной прихожей! Он так меня трахал, что все мысли, и без того малочисленные и тупые, окончательно покинули голову. Я вообще на это время перестала себя человеком чувствовать.
Только лишь самкой, текущей, визжащей от того, что с ней делает опытный сильный самец.
Это было настолько по-животному, настолько дико и запредельно жестко, что я сама не поняла, в какой момент тупо отключилась от реальности. Или это перегруз ощущений произошел?
Не знаю.
И потом, когда вспоминала все случившееся, тоже не могла понять. И вспомнить поминутно не могла события. И забыть не могла.
Мой Тигр рычал, сдавленно и грубо, мне в шею, целовал настолько жестко и властно, что губы немели. И трахал, не останавливаясь, как дикий зверь, дорвавшийся до самки.
И боже…
Как я умирала!
Как я стонала!
Цеплялась за него, кусала в ответ в дубленую кожу шеи, слизывала пот, терлась, прижималась и даже, кажется, мяукала что-то, словно кошка в охоте!
И Тигр, чувствуя это все, еще больше зверел, еще сильнее и размашистее двигался, еще грубее был со мной! Так, как мне нравилось! Так, как мне хотелось.
И, когда меня накрыло, резко, неконтролируемо, я закричала, сорванным голосом, хрипло и жалобно, цепляясь за своего любовника и дрожа всем телом.
А он, замерев, пережидая мой кайф, выдохнул сладко:
— Охуенно кончаешь, киса. На колени.
И поставил меня, все еще содрогающуюся от афтешоков кайфа, на колени.
Провел напряженным членом по губам, заставил открыть рот и высунуть язык.
И послушно смотреть на него снизу вверх, пока Тигр грубо, рывками трахал меня в рот. Недолго. Совсем недолго.
Но та-а-ак… О-о-о… И он так кончал… Я готова была на это вечность смотреть.
После он легко поднял меня на руки опять, провел по измученным губам большим пальцем, заставил облизнуть его.
И во взгляде его в ту секунду не было ничего человеческого. Только звериное удовлетворение.
Наверно, я так же выглядела, потому что Тигр, чуть сильнее сжав меня за ягодицы, прошептал:
— Пошли в душ, киса.
— Зачем? — глупо спросила я, не в силах двигаться. Не в силах отвести от него взгляд. Мой Тигр. Мой-мой-мой…
— Мыться, — коротко ответил он, — и трахаться.
О…
Так мы не все, да?
— Еще как не все… — ответил он, и я поняла, что сказала это вслух, — ты отсюда еще долго не выйдешь, киса. Попала ты.
И в любой другой ситуации, от любого другого человека эти слова прозвучали бы угрозой, напугали.
И сейчас это была угроза. Но не напугала. Потому что… Ох, а можно еще, да? И еще? О-о-о…
Сколько кайфа-а-а…
Этого, определенно, стоило ждать.
7
Утром меня поднять можно, только если завести сразу три будильника. Или один, но с перерывами в несколько раз, и чтоб каждый из этих разов был громче предыдущего. Это я так думала, да…
Пока Тигра своего не встретила.
Потому что будильник — это хорошо, это быстро.
Но вот здоровенный крепкий парень, нацеловывающий тебя, сонную и уже протискивающий в тебя свой здоровенный крепкий… о-о-о… Это что-то волшебное…
Это куда круче любого будильника!
Идеальней!
Я не открывала глаз, все еще находясь в сонной коме, потому что заснули мы, по ощущениям, буквально минуту назад, и, кстати, ровно в той же позе. И я вообще не помнила, он закончил или я прямо в процессе вырубилась?
Если прямо в процессе, то это эпично… О-о-о…
— Киса… — Тигр, поняв, что я чуть-чуть пришла в себя и начала реагировать на него правильно, уже активней подтащил меня за бедра ближе к себе, скинул одеяло, чтоб не мешало, приподнял мою ногу и… О-о-о…
— Охуенно стонешь, киса, — пробормотал Тигр, тут же укоряясь и жадно лапая меня везде, где дотягивался.
А дотягивался он везде.
И мой, очень даже сонный и очень сильно уставший за эту безумную ночь организм, полностью приветствовал эту жадность и утреннюю активность.
Я откинула голову назад, уютно укладывая ее на мощное плечо своего парня, попыталась обнять его, поднимая руки вверх, но Тигру, судя по всему, этого было не нужно. Чуть недовольно засопев, он властно вернул мои ладони вниз, перехватил их одной рукой, прижимая к матрасу, навалился сильнее, полностью обездвиживая… И в это мгновение я сполна ощутила, что чувствует муха, спеленутая паутиной. Еще живая, трепещущая, но…
Боже, это было одновременно страшно и невероятно чувственно. Я не могла никак себя проявить, просто принимала ласки Тигра, его мерные, длинные, скользящие движения в себе. Дышала им, улетая от жаркой смеси наших ароматов. Они настолько соединились, что сейчас вообще воспринимались одним целым. Горячим, тягучим, словно турецкий кофе, горьковато-пряным. Все происходящее, медленный плавный ритм, смешивающиеся в одно дыхания и запахи, настраивало на долгую, очень чувственную игру.
И я полностью погружалась в нее, ведомая своим капитаном…
— Открой ротик, киса, — прошептал Тигр, и я послушно разомкнула губы. Он провел большим пальцем по нижней, заставляя меня обхватить его. — Ох, бля-а-а… Вот так, киса, вот так… Охуенно сосешь… Потом мне еще пососешь, да, киса? Да?
