Люси Монро - Греческая серенада
Вспомнив, что она все-таки хозяйка дома, Элли предложила Сандору кофе. Он отказался.
— Но ведь ты сам хотел подняться ко мне…
— Да, чтобы развеять твои сомнения относительно наших отношений.
— И как ты собираешься это сделать? — спросила Элли, заранее зная, как.
— Угадай, — прошептал Сандор, наклоняясь к ней. В его глазах зажегся спокойный огонь, завораживающий и подавляющий волю.
— А как насчет воздержания до свадьбы? — Элли хотела, чтобы это прозвучало саркастично, но у нее перехватило дыхание.
— Ничего страшного, ведь я планирую жениться на тебе.
Сандор произнес это как нечто решенное, и Элли поняла: он это запланировал и ничуть не сомневался, что так все и будет. Он вообще не мог жить иначе как по расписанию — никаких случайностей и поспешных решений быть не должно. Он неисправим, подумала Элли, чувствуя, что ее уносит далеко-далеко на волнах удовольствия. Близость Сандора сильно действовала на молодую женщину, и от этого некуда было деться.
— И все же я не понимаю, как ты… — начала было Элли, но тут по ее телу словно прошел электрический разряд: Сандор положил руку ей на плечо.
— Что? — переспросил он, нежно поглаживая кончиками пальцев ее шею.
— Я хотела сказать… я… ты… — Элли начала задыхаться, путаясь в словах.
— Я, ты… что? — дразнил он, смеясь. Он уже одержал верх, и его забавляло ее замешательство. Сандор наклонился еще ближе, но Элли, собрав всю свою волю, отвернулась и произнесла:
— Я не понимаю, как ты хочешь убедить меня в своих чувствах, если так хладнокровно прикасаешься ко мне. Ты ведь ничего не чувствуешь сам.
Элли сама удивилась — как это ей удалось соединить столько слов, чтобы высказать уже исчезнувшую мысль.
— Это не так, — произнес он ровным голосом.
— Ты слишком самоуверен, — сказала Элли, скрестив руки на груди. Сандор улыбнулся.
— Думаю, тебя скорее беспокоит то, что я так уверен в тебе.
Он прав, подумала Элли, но больше ничего подумать не успела. Губы Сандора впились в ее губы. Это была не прелюдия, а само действо. Реальность поплыла перед Элли, растворилась в ярчайших ощущениях и их переливах. Она стала совершенно податливой, как и рассчитывал Сандор. После такого Элли оказалась уже не способной протестовать. И не потому, что ее руки были зажаты между их телами. Сандор расцепил их, чтобы прижать Элли к себе. Она бы смутилась, если бы могла думать. Но наслаждение заслонило собой все сомнения. Чувствовал ли он что-то, кроме своего господства над ней? Или просто знал, что сумеет заставить ее чувствовать?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Этот поцелуй был как наркотик — яд, парализующий мысли, но вливающий в тело несказанное блаженство. И когда поток этого яда прекратился, Элли стала судорожно расстегивать его рубашку онемевшими пальцами. Ей хотелось сорвать с Сандора все, что мешало прикоснуться к его коже…
У него нет лица, нет имени — это просто самец, размышляла Элли. Притом лучший представитель вида. И, словно подтверждая свою звериную сущность, Сандор издал низкий рычащий звук и, схватив Элли, усадил ее себе на колени. Запланировано или нет, но страсть буквально пульсировала между ними, как он и обещал, а твердое доказательство его желания, упираясь ей в бедро, было готово выпустить свой заряд. Но к инстинкту Элли примешивались нежные чувства — она любила этого мужчину и хотела отдаться ему не только своим телом. Ее сердце с трепетом сжималось в предвкушении большего.
Его руки скользили по тонкому шелку ее платья, лаская каждый изгиб женского тела. Ощущения становились все ярче, бесконечно меняясь, приобретая новые оттенки. Все шло идеально — так и должно быть. Словно два мощных потока, свободных и бурлящих, сливались воедино в диком порыве. Подняв длинную юбку, Сандор обнажил ее бедра. Единственная оставшаяся преграда состояла из тончайшего кружева, подчеркивающего ее хрупкость. Сандор осторожно провел пальцами по кружеву и отстранил Элли от себя, чтобы и его глаза могли насладиться. Опустив взгляд, он застонал. Элли тоже посмотрела вниз: ее ноги были разведены, она полностью находилась в его власти. Ее тело было буквально наэлектризовано желанием, и там, внизу, плоть трепетала от близости его осуществления. Она ощутила собственный запах. Это не смутило ее, наоборот — Элли даже испытала гордость за то, что может так отвечать на его ласки. Она разглядывала тело Сандора. Оно казалось совершенным.
Вдруг, неожиданно для самой себя; Элли озвучила одну из своих фантазий, которые преследовали ее каждую ночь.
— Я хочу увидеть, как ты лежишь на ковре у камина в отблесках пламени. Без одежды и в полной готовности.
Сандор не выглядел удивленным, напротив, его это предложение явно заинтересовало.
— В моей спальне есть камин. Когда мы поженимся, я исполню твое желание.
— Но я еще не сказала, что согласна.
— Ты согласишься, — не глядя на нее, уверенно произнес Сандор.
Он продолжал наступление. Элли хотела еще что-то произнести, но уже не смогла. Она лишь застонала, вся изогнувшись под его ласками, моля о продолжении.
— Я уговорю тебя.
— Попробуй, — предложила она, опуская руку на его орудие, готовое вонзиться в нее. Она не желала быть пассивным наблюдателем. Он издал приглушенный стон и выругался по-гречески, коря себя за слабость. Это позабавило Элли.
Уязвимый.
В такие моменты не стоит ни о чем думать, но Элли почему-то вспомнила своего первого мужчину. Ей тогда только исполнилось девятнадцать, а он был намного старше и опытнее. И все-таки он не умел доставлять удовольствие. Или ему просто это не хотелось? Но если бы тогда Элли было так же хорошо, как сейчас с Сандором, не избежать бы ей серьезных отношений. Все могло сложиться хуже, чем сложилось. Его расчет и предательство сделали свое дело, оставив след в ее душе. Что-то вроде маленького ожога на сердце — ранка уже затянулась, но стоит потревожить, и боль пятилетней давности возвращается… Элли словно облили ледяной водой. Она сама наделяет Сандора способностью причинять ей боль. Она искренне любит его, и именно это дает ему неограниченные возможности управлять ею. Ужас на мгновение парализовал Элли. Ведь она никакими усилиями не сможет теперь отдалиться от него.
— Что с тобой? — хмуро спросил он, уставившись на Элли.
Она заморгала растерянно.
— Ничего… ничего…
Но это было ложью. Она едва не кричала — мысли бились, сталкивались, гудели в голове… Если она сейчас поддастся, то будет принадлежать ему полностью, без остатка и уже не сможет сказать «нет». Так стоит ли идти на поводу у своего желания сейчас? Он женится, он же обещал. Но тот, первый, тоже обещал. И его цель, надо сказать, была совсем не той, о которой он ей говорил. О любви тогда речи вообще не шло.
