Робин Доналд - Ночь на Востоке
Но Ник проигнорировал ее отказ.
— В каком отеле ты остановилась?
Сиенна, чувствовавшая на себе взгляды родителей, нехотя ответила.
— Нам по дороге. А вот и моя машина. — Он кивнул на подъехавший лимузин.
Если бы рядом с ними не стояла злая как черт Поршия, Сиенна обязательно поддразнила бы его за любовь к шикарным гигантским машинам. Если бы он все еще был тем мальчишкой, с которым она когда-то играла, а не мужчиной, чьи руки и губы заставляли ее кричать от страсти. Который провел с ней одну ночь и исчез.
— Спасибо, Ник, это очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Диана, и Сиенна поняла, что у нее нет выбора.
К счастью, ее отель был всего в пяти минутах езды — как раз столько она была готова выносить присутствие этой парочки.
На протяжении всей поездки Сиенна ловила на себе раздраженные взгляды Поршии, но предпочитала игнорировать их, с повышенным интересом рассматривая проплывающие за окном здания.
Когда лимузин остановился у отеля, она вздохнула с облегчением.
— Спасибо, что подвез, — сказала она Нику, вышедшему вслед за ней из машины, чтобы проводить до входа в отель. — Спокойной ночи.
— Чем ты собираешься заняться после отъезда родителей? — спросил он, игнорируя ее стремление побыстрее распрощаться.
— Завтрашний день я планировала посвятить обзорной экскурсии по Лондону, а потом сяду в поезд и поеду к школьной подруге в Корнуолл.
— Когда ты обручилась?
Неожиданная перемена темы на мгновение выбила ее из колеи.
— Несколько месяцев назад.
— Мне никто не говорил. — Черные брови Ника сошлись на переносице. — И кто этот Адриан?
— Его зовут Адриан Ворт. Его семья владеет сетью магазинов на юге страны.
— Знакомая фамилия, — заметил Ник, но не стал развивать эту мысль.
Вместо этого он улыбнулся и поцеловал ее в щеку. Едва ощутимого прикосновения теплых сухих губ оказалось достаточно для того, чтобы сердце Сиенны сделало кувырок и заколотилось с такой силой, что она едва расслышала его слова:
— Приятных сновидений.
Его улыбка была похожа на шампанское, которое она пила за ужином, — такая же сладкая, пьянящая.
«Нет, — поправила она себя. — Не шампанское. Лучшее, самое дорогое бренди — опасное и манящее, сбивающее с ног каждого, кто рискнет выпить чуть больше».
— Спокойной ночи, — выдохнула она и, развернувшись на каблуках, бросилась в отель.
Ник проводил ее взглядом и направился к машине, где его ждала другая женщина, с которой он собирался разделить сегодняшний вечер, а может, и свою постель.
Сиенна поморщилась и мысленно отругала себя. У нее нет права вторгаться в личную жизнь Ника и размышлять о том, с кем и когда он собирается переспать.
К сожалению, самовнушение не подействовало. Сиенна всю ночь ворочалась на непривычно твердой кровати, прислушиваясь к шуму проносящихся под окном машин. Приезд в Англию уже не казался ей хорошей идеей.
* * *Следующий день реабилитировал Лондон в глазах Сиенны. Старинные здания, парки и соборы так увлекли ее, что лишь на пути в отель она вспомнила, что уже давно не проверяла свою электронную почту. Устроившись на втором этаже туристического автобуса, она достала смартфон и приготовилась к чтению.
Конечно, первым делом Сиенна открыла письмо от Адриана. Пробежав взглядом по первым строчкам, она поняла, что текст расплывается у нее перед глазами, а гул машин заглушил грохот сердца, которое, похоже, вознамерилось проломить грудную клетку.
«Милая, умоляю, прости меня. Только трус мог послать тебе подобное письмо, но я не знаю, как сказать тебе в лицо, что полюбил другую женщину. Мне ужасно жаль. Поверь, дело не в тебе. Я просто ничего не могу поделать со своими чувствами. Уверен, что ты встретишь прекрасного человека, который сделает тебя счастливой.
Искренне твой,
Адриан».Точнее, он был «искренне ее» еще несколько минут назад.
Сиенна неверяще смотрела на письмо. Буквы черными букашками разбегались под ее затуманенным взглядом. В груди словно разверзлась высасывающая тепло и радость черная дыра. Боль разбитого сердца, которую она испытала в этот момент, была такой же реальной, как и дрожь, колотившая все ее тело.
Она убрала телефон в сумочку и прижалась лбом к холодному стеклу, невидящим взглядом провожая проплывающие мимо дома.
Несмотря на шок, Сиенна вынуждена была признать, что в глубине души знала, что этот день настанет. Знала задолго до того, как покинула Новую Зеландию. В последние недели Адриан отдалился от нее, стал нервным и напряженным, ссылаясь на занятость, отменял их встречи…
Резким движением руки Сиенна стерла предательскую слезу, покатившуюся по щеке.
Нет, она не станет плакать из-за мужчины, который променял ее на другую. Она сможет справиться с этой болью. Сейчас она вернется в отель и постарается взять себя в руки. Нужно пережить всего одну ночь, а уже завтра вечером она встретится со старой подругой и забудет о терзающей ее тоске.
Первым, что попалось на глаза Сиенне, когда она вошла в свой номер, оказался мини-бар, но, поразмыслив, она решила, что алкоголь только усугубит ее состояние, и заменила бокал виски привычной чашкой горячего чая.
Устроившись в кресле, она заставила себя сделать несколько больших глотков, надеясь, что горячий ароматный напиток вернет ей хотя бы часть утраченного спокойствия. Ей не удалось проверить свою теорию на практике, потому что первым, что она увидела, поднеся чашку ко рту, было обручальное кольцо.
Уже не ее кольцо. С трудом сдерживая слезы, Сиенна стянула золотой ободок и быстро спрятала его во внутренний карман сумочки. Завтра первым делом нужно будет заглянуть на почту и отправить кольцо Адриану.
Ее невеселые размышления прервал телефонный звонок. Она замерла, не в силах пошевелиться. Сердце бешено колотилось. А что, если Адриан передумал и сейчас…
«Ну же, Сиенна, возьми трубку!» — приказала она себе.
Но в ответ на ее опасливое приветствие в трубке прозвучал голос Ника.
— Твои родители отбыли без приключений? — спросил он.
— Да, все в порядке, — ответила Сиенна, надеясь, что ее голос не дрожит.
— Какие у тебя планы на вечер?
— Никаких, — не ожидая подвоха, призналась она.
— Значит, ты свободна и можешь поужинать со мной.
— Нет, не могу! — выдохнула Сиенна, только сейчас осознав, что сама заманила себя в ловушку.
— Почему?
Потому что инстинкт самосохранения подсказывал, что в ближайшие несколько часов ей не стоит покидать номер, если, конечно, она не хочет разрыдаться на публике.
