Кэтрин Манн - Мы с тобой
С каждой секундой для него становилось все более важно, чтобы они с Эли поехали с ним. Он должен придумать, как сделать так, чтобы у его сына была полноценная семья.
Люси-Энн смерила его суровым взглядом:
– Хватит пытаться меня контролировать. Эллиот, я очень признательна тебе за все, что ты для меня сделал в прошлом, но меня больше не нужно спасать.
Если юмор на нее не действует, придется поменять тактику.
– Вообще-то я предлагаю тебе не помощь, а партнерство. Насколько я помню, когда мы в последний раз были вместе, мы не думали о контроле. И одежда нам тоже была не нужна.
* * *От слов Эллиота Люси-Энн бросило в жар, но, будь она проклята, если позволит ему снова ее соблазнить.
Он все такой же красивый, сексуальный и обаятельный. Женщины бегают за ним толпами, но она не собирается им уподобляться, несмотря на то что ее влечет к Эллиоту с того дня, когда они, будучи четырнадцатилетними подростками, искупались вместе нагишом и она осознала, что они уже не дети.
Отойдя от дивана, Люси-Энн подошла к колыбели, где мирно спал ее сын.
– Сейчас не время для разговоров о сексе.
– Дорогая, – протянул Эллиот, снова раскинув руки на спинке дивана, – для хорошего секса всегда можно найти время.
Разве можно на него злиться, когда его зеленые глаза так весело блестят?
– Если ты хочешь убедить меня поехать с тобой, ты выбрал неверную тактику.
– Ты же не станешь отрицать, что мы с тобой занимались сексом.
– Не стану, – согласилась она, глядя на Эли, мирно спящего в своей колыбельке.
– Так же глупо отрицать, что нам было хорошо вместе. Очень хорошо, – хрипло произнес Эллиот.
Посмотрев на его лицо, Люси-Энн не увидела там и следа веселья. Только желание. Тяжело сглотнув, она села в старое плетеное кресло-качалку.
На нее нахлынули воспоминания о том вечере, когда они праздновали его очередную победу.
– Это было импульсивно. Мы оба были пьяны и повели себя безрассудно. Но я не могу сожалеть о нашей близости, поскольку у меня теперь есть Эли. Но я не собираюсь повторять то, что между нами было.
– А жаль. Такое сильное влечение пропадает зря.
– Ты прекратишь или нет? – возмутилась она, вцепившись в подлокотники кресла. – Мы двадцать пять лет были друзьями, и это нас устраивало.
– Хочешь сказать, что мы можем опять стать друзьями? – спросил он, подавшись вперед. – Это означает, что мы больше не будем прятаться и утаивать друг от друга важные вещи?
– Ты извращаешь мои слова.
– Я говорю тебе чистую правду, Люси-Энн. – Он вздохнул. – Я пытаюсь заключить с тобой перемирие, чтобы мы смогли спланировать будущее нашего сына.
– Призывая меня избавиться от одежды? Очевидно, ты прогулял тот урок истории, на котором объясняли, что такое перемирие.
Он запустил пальцы себе в волосы.
– Ты права. Я не так ясно мыслю, как мне хотелось бы. Все дело в потрясении, которое я испытал. Не каждый день узнаешь, что у тебя есть ребенок.
– Я это понимаю и прошу у тебя прощения за боль, которую причинила тебе своим молчанием.
– Учитывая то, что ты лишила меня возможности быть с моим сыном в течение первых двух месяцев его жизни, вы должны провести со мной по меньшей мере четыре недели. Поскольку ты работаешь дома за компьютером, ты сможешь работать в любом месте. Но если мое участие в гонках – это та причина, которая мешает тебе принять мое предложение, я досрочно завершу этот сезон.
Его готовность рискнуть карьерой, которой он так дорожил, удивила ее.
– А как же твоя репутация? Твои контракты со спонсорами?
– Все зависит от тебя.
– Несправедливо предъявлять мне такой ультиматум.
– Я даю тебе выбор.
Он ошибается. Выбора у нее нет. Она знает, как для него важна карьера автогонщика, и гордится тем, что помогала ему добиваться успеха. Она не может ему позволить отказаться от того, что было достигнуто с таким трудом.
– Хорошо, Эллиот. Я готова дать тебе эти четыре недели, – уступила она. – Мы с Эли поедем с тобой на следующие этапы. Ты победил. Ты всегда побеждаешь.
Подойдя к бару в своем номере, Эллиот достал бутылку виски и налил себе полстакана крепкого напитка.
Он добился своего, но победителем себя не чувствовал. Они с Люси-Энн договорились о том, что он переночует в ближайшем отеле, а утром он за ней заедет. К счастью, он помнил номер своей кредитной карты и смог распорядиться, чтобы ему пригнали машину.
Выйдя на балкон, он сел за столик и вдохнул свежий вечерний воздух. На него нахлынули воспоминания, связанные с родными местами, как веселые, так и грустные.
Не успел он допить виски, как у него на поясе зазвонил мобильный телефон. Не глядя на экран, он ответил на звонок.
– Как дела, брат? – раздался в трубке голос Малкольма Дугласа.
– А ты как думаешь, Дуглас? У меня голова раскалывается, и я очень зол на вас. Вы могли бы просто сказать мне о ребенке.
Малкольм мягко рассмеялся:
– Тогда бы мы так здорово не повеселились.
– Повеселились? Ты думаешь, что это какая-то игра, черт побери? – В прошлом они с друзьями подшучивали друг над другом, но не так жестоко. – Как долго ты все знали?
– Примерно неделю, – ответил популярный музыкант. В его тоне не было ни капли раскаяния.
– Неделю, – пробормотал Эллиот и так крепко сжал в руке стакан, что костяшки пальцев побелели. Эти семь дней он мог бы провести со своим сыном! Неужели в этом мире не осталось никого, кому он может доверять? – И ты ничего мне не сказал.
– Знаю, это прозвучит неубедительно, но мы решили сперва все тщательно обсудить, – серьезно ответил Малкольм. – Мы подумали, что так будет лучше. Если бы мы заранее сказали тебе о ребенке, ты бы пришел в ярость и наговорил лишнего Люси-Энн. Ты можешь быть твердолобым.
– Если я такой мерзавец, почему ты сих пор со мной дружишь?
– Потому что я тоже мерзавец. – Немного помедлив, Малкольм продолжил: – Будь я на твоем месте, а ты на моем, ты поступил бы так же. Я знаю, что такое не видеть, как растет твой ребенок, не знать его…
Голос Малкольма сломался. Он и его жена Селия полюбили друг друга еще в школе. У них родилась дочка, но, поскольку они были слишком молоды и не могли обеспечивать ее всем необходимым, им пришлось отдать ее на усыновление. Сейчас у них двойняшки, мальчик и девочка, в которых они души не чают, но они не могут забыть своего первенца, хотя и понимают, что приняли правильное решение.
– У меня до сих пор никак в голове не укладывается, что она так долго скрывала от меня существование моего сына.
Малкольм фыркнул:
– Я все еще не могу поверить, что ты ее обрюхатил.
– Выбирай выражения, Дуглас, – прорычал он в трубку.
