Элизабет Эштон - Великодушный деспот
Да, так не говорят о любовнице, но все это подтверждало лишь то, насколько ловко он притворяется. Он симулировал свой интерес к Виоле ради того, чтобы удержаться на своей работе. То, что он был тогда в очень тяжелом положении, не приходило Полине в голову. Снова ухнула сова, от этого меланхоличного звука она вздрогнула.
– Спасибо, что рассказали, – заключила она светским холодным тоном, отвернувшись от него, – хотя не вижу причины, зачем вам это понадобилось. Спокойной ночи, мистер Марш.
– Стой, подожди минуту! – Энтони снова взял ее за плечи и повернул к себе так, что лицо ее ярко осветилось луной. Его темные глубокие глаза пристально всматривались в нее. Девушка опустила ресницы, боясь выдать себя, но не могла сдержать дрожи губ. Она отвернулась от него.
– Посмотри на меня, – настаивал Энтони. Нехотя она снова посмотрела ему в лицо, и он прочел в ее глазах все, что ему было нужно знать.
– А когда именно ты решила принять предложение Джорджа? – спросил он тихо.
Она прошептала:
– Сегодня вечером, когда... после того, как мисс Сильвестер сказала, что назначен день вашей свадьбы.
– Понятно. – («Что понятно?» – подумала она.) Потом, с бесконечно горьким упреком, Энтони спросил: – Почему, почему ты ей поверила? Ты ведь должна была бы знать меня лучше!
Вспышка гнева ослепила ее. Он не имел права подвергать ее этим инквизиторским расспросам!
– Нет, я не знала. Я не знаю, когда вы играете, а когда нет. – И вдруг вся накопившаяся горечь и унижение прорвались и захлестнули ее, сверкая глазами, девушка бросала горькие, выстраданные слова: – Она – мисс Сильвестер – назвала нас с Майком «пасторальным развлечением», мы им и были для вас, да? Майк и я – вы оба развлекались нашими чувствами, вы и ваша подружка актриса, не заботясь о том, что вы разбили нам сердца... И еще все эти слюни и сопли о том, что вам нужна семья! А на самом деле это все была игра... шарада...
Он тряс ее за плечи, и уже совсем не тихонько.
– Лина, опомнись, что ты несешь!
Она была так зла, что не слышала его.
– Я говорю то, что думаю! – кричала она в запале. – Все это правда до последнего слова, и поэтому я и согласилась выйти за Джорджа. Он-то никогда не будет играть роль, даже чтобы спасти свою жизнь!
– Да я никогда не играл с тобой никакой роли, – сказал Энтони нежно. – То, что я к тебе испытываю, мои чувства к тебе самые искренние – самые искренние и сильные за всю мою жизнь.
– Ваши чувства ко мне? – переспросила Полина упавшим голосом. – То есть вы хотите сказать – братские?
– Нет, я не хочу быть твоим братом, Лина.
– Конечно, после всего, что вы сказали. Все равно теперь это не имеет значения, раз вы уезжаете в Америку и забудете всех нас.
Она подумала о милях и милях океана, которые будут разделять их, и ее стали душить рыдания, но Энтони еще крепче сжал ее тонкие плечи.
– Господи, ну что опять взбрело тебе в голову? Не еду я ни в какую Америку. Я буду работать на Би-би-си.
– Ох! – Она смотрела на него, все еще не понимая. – А мистер Роулингз сказал...
– Почему ты всегда веришь тому, что говорят обо мне другие? Теперь, для разнообразия, послушай меня. Я на самом деле говорил серьезно, когда сказал тебе, что хочу стать членом вашей семьи, но я никогда не имел в виду, чтобы ты была моей сестрой, я хотел, чтобы ты стала моей женой.
– Но этого не может быть, – выпалила она с разгона. – Я... я ведь была всегда такой злючкой с тобой.
Он засмеялся:
– Я тогда посчитал, что это хороший знак – по крайней мере, ты была ко мне неравнодушна.
– Да... Неравнодушна. Пожалуйста, отпусти меня.
– Ни за что. Ты же мне сказала, что должна учиться подчиняться неизбежному, а это неизбежно, Лина. – Он притянул ее к себе. – Ты не выйдешь замуж за Джорджа.
– Но я обещала...
– Хочешь стать его женой?
Полина промолчала, спрятав лицо у него на груди.
Энтони прошептал ей в ухо:
– Разве не лучше тебе выйти за меня, моя маленькая злючка? – В голосе его была такая нежность, которой она никогда раньше не слышала от него. Забыв все свое сопротивление, Полина прижалась к нему и обвила руками его шею.
– Да, – выдохнула она.
А потом время и земля исчезли для них, когда в первом своем поцелуе они слили губы, луна все сияла в небе высоко над ними, и сова снова ухнула где-то вдали. И на этот раз ей ответила подруга.
Когда они спустились обратно на землю, Полина забросала Энтони самыми детскими вопросами: как? когда? и где? Ей все еще казалось невероятным, что Энтони на самом деле, по-настоящему, любит ее.
– Ты, наверное, сначала подумал, что я вредная, разболтанная школьница, да?
Он не стал этого отрицать.
– Но мне понравился твой характер, и потом, я же знал, какие тяжелые времена ты переживаешь. Поэтому я и настоял, чтобы мы все вместе поехали в отпуск, хотя ты не была мне за него ни чуточки благодарна.
– Ну, я же не знала, чего ты добиваешься, – старалась она защититься.
– Ах, мои мотивы были всегда самыми чистыми – братскими, – Энтони рассмеялся, – во всяком случае, вначале. Но после тех золотых дней я понял, что постоянно думаю о тебе. А ваше поместье – оно никогда не станет мне настоящим домом, если в нем не будет женщины – моей любимой женщины, – и я не мог представить никого другого на этом месте, кроме тебя.
– Ах, ты всегда рассуждаешь так практично! Вот в чем твоя проблема. Я никогда не смогу понять, когда ты говоришь искренне, а когда играешь роль. В роли жениха Виолы ты был так убедителен, что и меня заставил в это поверить...
Он, смеясь, зажал ей ладонью рот.
– Вся эта идея насчет того, что Виола моя невеста, с самого начала принадлежала тебе. Я тут ни при чем. – Он повернул ее лицом к себе. – Ну а теперь-то ты веришь, что я говорю искренне?
– Ах, Энтони, да! – Огромные серые глаза сияли. – Но... разве актеры не играют в эмоции?
– Нет, они просто пытаются передать их, как вот сейчас. Только сейчас я не играю.
За этим последовало подтверждение его искренности, и очень убедительное.
Раскрасневшаяся, смеющаяся, она отстранилась от него, и он спросил:
– Разве ты не помнишь Шекспира? «Весь мир – театр, и люди в нем актеры... и каждый много раз играет роль...» Но зачем ты разыграла все это со стариной Джорджем? Заставила-таки меня поволноваться!
– Правда? – Полина была очень довольна. – Я рада, что твоя победа досталась тебе с трудностями. – Но тут лицо ее затуманилось. – Однако я поступила с Джорджем просто ужасно.
– Да, не повезло бедняге, – согласился Энтони, – но ему тоже придется смириться с неизбежным.
– Ты говоришь о себе? Какой ты все-таки тиран, дорогой.
