Вайолетт Винспер - Вайолетт Винспер
— Ой, — только и смогла вымолвить она, — это — вы.
— Да, — усмехнувшись, сказал Дуэйн, — я. — Он наклонился и открыл дверь. Она забралась на сиденье рядом с ним, размышляя, что же такого она успела натворить, что судьба была к ней так неблагосклонна. Надо же было такому случиться, что именно Дуэйн должен был стать свидетелем ее несчастья.
— Ну, что ж, — положив руки на руль, обратился к ней Дуэйн, — я жду объяснений, мисс.
— Это ваша подружка, — дрожащим голосом начала Рослин, — завезла меня сюда и бросила посреди дороги.
— Моя кто? — Он смотрел на нее так, как смотрят накретинов.
— Да, я оказалась полной кретинкой, когда приняла приглашение Изабеллы поехать покататься. — Она теперь немного лучше контролировала свой голос, но хуже — чувства. — Наверное, она невротичка, потому что вообразиласебе, что вы и я… тогда ночью на озере Темсина хорошо развлеклись.
— Ах, вот в чем дело, — Дуэйн потянулся за сигарой и прикурил. Тонкие струйки дыма выходили из его ноздрей.
— Итак, Изабелла слышала наш сегодняшний утренний разговор?
Рослин кивнула. Горло у нее настолько пересохло, что даже говорить было больно.
— В чем дело, малышка? — Загорелые пальцы приподняли поля шляпы и дотронулись до вспотевшего виска.
— Сколько времени ты провела на дороге?
— Наверное, полчаса, — с трудом выговорила Рослин. — У меня в горле очень сухо…
Он тотчас же повернулся и достал с заднего сиденья кожаный курдюк с водой. Рослин слышала, как булькала в нем вода. Она открыла пробку и залпом выпила, наверное, пару стаканов прохладной долгожданной воды. Вода стекала по подбородку и попала ей на шею.
— Я умирала, так хотелось пить. — С благодарной улыбкой она отдала Дуэйну курдюк. — Спасибо. Проверив, хорошо ли закрыта пробка, он положил его на место. Затем, открыв бардачок, он достал оттуда несколько маленьких лимончиков и положил ей на колени.
— Вода утоляет жажду, но жар еще не утих, — улыбнулся он. — Пососи эти лимоны. Кажется — это лучшее средство, которые я знаю от сухости в горле.
Она не медля ни секунды положила лимончик в рот.
— Боже, какое чудо! Прямо манна небесная!
Он улыбался, глядя на нее, словно перед ним был ребенок.
Двигатель машины оставался включенным, но даже он не мог полностью заглушить этот особенный шаркающий звук, распространившийся теперь, кажется, повсюду.
— Будет сильная буря, — тихо произнес Дуэйн. — Изабелла знала о ней?
Рослин слизнула сок с губ.
— Я не знаю. Вот этот ее шарф сдуло ветром, и она попросила меня выйти и поднять его. Я и предположить не могла, что она уедет и бросит меня одну.
— Она повела себя так, как большинство невротиков. — Дуэйн стряхнул пепел в открытое окно. — Очаровательные чаровницы, у которым меньше, чем у детей, присутствует ощущение того, что они могут сделать что-то не так. Я знал, что представляет собой Изабелла с того момента, как увидел ее. Она восхитительна, полностью занята собой, бессовестна. Таким, как она, нет дела до чувств других людей. Единственное, что для них важно, это их собственные желания.
Он сильно затянулся, и когда Рослин посмотрела на него, он смотрел прямо перед собой — лицо его напоминало высеченную из камня маску. Он смотрел в глаза фактам, и Рослин знала, что это причиняло ему боль.
— Моя мать была такой же, как Изабелла, — тихо сказал он. — На нее было так приятно смотреть, и в равной степени неприятно знать ее.
То, что только что сказал Дуэйн, было для Рослин столь неожиданно, что некоторое время она никак не могла оценить смысл сказанного. И уже некоторое время спустя, пока они продолжали ехать, до нее вдруг дошла правда произнесенных им слов — и она была потрясена и подавлена.
Женщина, которая причинила Дуэйну такую боль, была его собственной матерью. Селеста, обожаемая дочка Нанетт… женщина, о которой он не смел говорить, потому что не мог причинить боль своей бабушке.
— Моя мать ушла от моего отца, когда я был еще мальчишкой, — продолжал свой рассказ Дуэйн. — Ей надоел отец, надоела жизнь в лесу. Она убежала с одним богатым бразильцем — владельцем кофейных плантаций. Они переехали в Лиму, где несколько дней спустя оба погибли во время землетрясения. Отец так и не смог до конца оправиться от того, что произошло. Он был убежден, что если бы поехал за ней, то смог бы убедить ее вернуться домой. Я в этом сильно сомневаюсь. Я был еще совсем ребенком, я любил ее, ведь она была моей матерью, но я был свидетелем ссор, примирений и страданий, которые она причиняла моему отцу.
— В ее жизни были и другие мужчины, кроме того бразильца, — в сердцах добавил Дуэйн. — Связи, которые отец ей прощал, потому что знал, что ему не следовало на ней жениться. Он был готов ради нее пойти на то, чтобы бросить работу, но тогда появился этот бразилец. Я помню его, хотя забыл всех остальных. Он был ей под стать. Во всяком случае, ей ни в коем случае нельзя было выходить замуж за человека, который хотел жить рядом с природой.
Он замолчал. Рослин слышала, как бьется ее сердце, как поднимается ветер, видела, как темнее вокруг. Было грустно. На губах был песок. Песчинки прилипли к вспотевшему лбу.
— Жаль, что так все получилось, Дуэйн, — сказала она. Что еще она могла сказать? Что страшно было потерять мать дважды: один раз, когда она убегала с чужим человеком, а второй раз, когда узнали о ее смерти?
— Я не хочу тебя пугать, — ему пришлось даже повысить голос, чтобы его было слышно из-за страшного гула ветра, который нес огромное множество песчинок, ударявшихся в лобовое стекло. — Но кажется, мы оказались в самом эпицентре бури.
— Сейчас мне уже не страшно, — сказала она. Это звучало странно, потому что ветер завывал, подобно огромному количеству орущих кошек. Она чувствовала на себе взгляд Дуэйна, он грустно улыбался. Она улыбнулась в ответ, потому что теперь она поняла, что делало этого человека таким твердым и бесчувственным при поверхностном рассмотрении.
— Похоже, мы обречены переносить бури вместе, — сказал он.
— Было бы ужасно остаться здесь одной. — И она вздрогнула. — Благодарю Бога, что он послал мне тебя.
— У меня были кое-какие дела в Аджине, — и тут он резко нажал на тормоз, потому что порывом ветра поднятый песок перекрыл видимость. Было такое впечатление, что они продираются сквозь туман — только туман был этот из мириадов песчинок. С каждой секундой ветер усиливался, они были в самом центре бури, когда вдруг чья-то невидимая рука приподняла их машину и отбросила на обочину дороги. Дуэйн пытался справиться с управлением, удерживая руль, а Рослин бросило вперед, и она ударилась головой о приборную доску.
