Юрий Горюнов - Город наших надежд (сборник)
Она рассказала, чем занимается. Она торгует своим телом. Да, она понимает всю моральную сторону вопроса. Но что есть, то есть.
– Я пришла к выводу, – начала подруга, – что пока мое тело товар, его можно сдавать в аренду. В конечном итоге, ты продаешь не душу, а просто тело. И духовную борьбу с собой каждый ведет в меру своих возможностей, условий жизни, да и моральных устоев. Но каждый сам выбирает принять предложенное судьбой и смириться или продолжить искать. Что, впрочем, не мешает жить со смирением. Но кто знает, удастся ли найти то, что хочешь? Придет время оглянуться на дорогу памяти и понять, что осталось в прошлом и на сколько оно дорого, а что имеешь сейчас и стоило прошлое всех усилий. Стоило ли идти по ней так долго? Все познается в сравнении, но только по факту, а не по прогнозу. Я не толкаю тебя на порочный круг. Если это зло, то, может быть, найдется тот, кто сумеет его простить, даже если мы того и не желаем. Странная вещь – воспоминания, когда приходится оглядываться назад.
Не говори мне ничего. Просто промолчи. И не осуждай. Никто не может мне сказать большего, чем я сама себе. Я не буду тебя больше утомлять. Вот мой телефон. Звони. Ты поняла, что я предложила. Но звони в любом случае, даже просто поговорить.
Подруга встала из-за столика. Оставила на столе листочек, вырванный из маленького блокнота, где написала свой номер телефона.
– Еще раз извини, если что не так. Без обиды. Пока, – подруга повернулась и пошла к выходу.
Она снова осталась одна. Наедине со своими мыслями. Правду принять было сложно. Разговаривать с реальностью на ее же языке смысла и понятий, чтобы понять, что и как, не представлялось возможным. Она понимала, что ей нужно время, чтобы осмыслить сказанное подругой.
«Терпение не может быть бесконечным. Отнять терпение можно легко, наилучший способ – смерть, потому что ставит точку на всем. Я не думаю о своей смерти. Я боюсь, что потом придут мысли, что не смогла использовать все возможности, чтобы если не подарить, то хотя бы продлить ему жизнь», – думала она, сидя за столиком. Затем поднялась и направилась к выходу.
8
Самым большим достоинством ее было – она сама, ее тело. И она знала, что это может быть товаром, источником дохода, как бы грубо это не звучало. Долго решая, разговаривая сама с собой, она сделала выбор. Не для себя, для него. Пока она пользуется вниманием мужчин, надо было воспользоваться этим. Для него, чтобы жил как можно дольше.
Мужу она сказала, что ей предложили более высокооплачиваемую работу. Учитывая, что он всегда был дома, она не боялась, что придет ее встречать.
Она сняла квартиру, договорилась с диспетчером и стала проституткой. На выезд не соглашалась, только в съемной квартире.
Вечером она приходила домой, готовила, рассказывала придуманные или услышанные от клиентов истории, выдавая их за случаи на работе с коллегами. Она боялась, чтобы он не узнал, но иного выхода пока не было.
У нее была еще страсть. Муж понимал, что ей тяжело всегда с ним находиться дома. Два раза в неделю она начала ходить на конную выездку. Она просто каталась на лошади, оставаясь наедине с этим прекрасным животным. Иногда общалась с такими же, как она, любителями. Это был своеобразный клуб. Без обязательств, где разговоры были о животных. Где можно было не прикидываться, не обманывать. Ее жизнь стала сплошным обманом. Дома с мужем, с клиентами обман страсти. Ей нравилось ухаживать за лошадью. Они понимали друг друга, понимали настроение. Это ее увлечение помогало увидеть мир, каким хотела видеть: добрым.
Будни были буднями. Она ложилась в постель с мужчинами, не думая о них. Это был просто человек в плоти и все. Как-то так получалось. Когда-то она еще мысленно представляла, но не знала, как это будет. Первое время, закрыв глаза, представляла на месте чужого мужчины его, но потом все стерлось. Никаких чувств, никаких эмоций. Просто артистические данные в ней проснулись как в женщине, и она играла свою роль.
В ее сексе теперь не было ни страсти, ни романтики. Просто регулярность акта. Бывало, что она испытывала оргазм, но это исключение из правил и без благодарности партнеру. Обычная физиологическая особенность организма. Если бы она настраивала себя, что хочет секса, то, наверное, все было бы иначе, но она не хотела.
Мужчины были для нее без всякого смысла. Чем чаще они приходили, тем меньше у нее было желания близости с каждым последующим. И когда мужчина ее ласкал, она все равно была не с ним, все делала механически, оставаясь одинокой. Страсть спала. Она не стремилась к установлению длительных связей, зная, что не полюбит ни одного из них. Были разные мужчины. Элегантные, внимательные, но она ставила внутренний барьер, чтобы они не смогли заполнить ее мир. Она не хотела этого.
Она была спокойна. В близости с приходящими мужчинами никому не надо было притворяться. Они платили не для бесед и разговоров по душам. Они платили за право, чтобы она разделась, либо раздеть ее и, в конечном итоге, удовлетворить свою похоть. Они не просили чувств, которые им, в общем, были и не нужны. Им была нужна ее внешность, ее стройное тело, хотя очевидно думали, что являются исключительными партнерами. Это был инстинкт самцов. Застенчивые и внимательные старались произвести впечатление, не показаться грубыми. А некоторые, только раздевшись, набрасывались на нее и молча сопели, словно выполняли работу. Все было быстро, он сползал с нее довольный собой, а она даже не успевала увлажниться.
В этом случае для мужчины увидеть обнаженную женщину значит прикоснуться, потрогать. Со временем она поняла, что чем больше мужчин в жизни женщины, тем меньше она может дать ему. Ее природная сила, как женщины, иссякает. Она понимала, что она продажная женщина, но именно как продажная, она ничего не давала мужчине. Она составляла силы себе, для дальнейшей жизни. С ними лишь механический акт, больше ничего. Силы отдаются только при страсти.
Порой, она сидела на кухне и пила чай. Ей хотелось, чтобы он даже думать не мог о ее занятиях. Такую жертву он бы не принял.
Она давно договорилась со своей совестью. Поняла, что торговаться с ней о морали дело бессмысленное. Однажды она прочитала: «Совесть, как пьяная женщина, то покоя не дает, то уснет внезапно». Вот так и у нее.
Когда-то это должно было случиться. Она не думала об этом, но понимала, что все возможно. После звонка она ждала клиента. Открыв ему дверь, она увидела одного из своих бывших ухажеров. Он замер на пороге.
– Проходи, что стоишь? Я понимаю, что не ожидал, но это действительно я.
Он вошел, она закрыла дверь, – Проходи. Чай или кофе будешь? Или сразу в душ?
– Не торопи. Давай выпьем чаю.
