Карен Хокинс - Ничего не обещай
— Да, ты визжала громко, — лучезарно улыбаясь, сказала Лила, повернувшись к Танди лицом. — Я уверена, что ты его спугнула. Он, вероятно, охотился за моим серебром.
— О нет. Он явился, чтобы всех нас изнасиловать, — клятвенно заверила ее Танди, у которой от страха глаза стали квадратными.
— На самом деле, — сказал Марк, войдя в комнату, — вы обе не правы. Если он и собирался кого-то изнасиловать, то Рокси, которая находилась в комнате одна и без оружия. И, мама, как бы ты ни относилась к своему серебру, никто бы не стал ради него вламываться в дом. Никто не стал бы рисковать здоровьем ради сахарницы и молочника.
— Но они очень высокого качества! — возмущенно сказала Лила.
— Тот, кто вломился в дом, имел прекрасную возможность их украсть, но даже заморачиваться не стал. Все, что он с собой прихватил, — одну паршивую коробку. — Марк встретился взглядом с Рокси. — Ник думает, что это подросток.
Рокси едва заметно кивнула, но и это движение отдалось сильнейшей болью.
Рокси опустилась на подушки, которые вдруг стали ей казаться кочковатыми и твердыми, и попыталась расслабиться. Она вспомнила, как в комнату вошел Ник, сгреб ее в охапку, усадил к себе на колени и прижал к широкой груди, как она обхватила его обеими руками за шею и разрыдалась у него на плече.
Ник держал ее в объятиях, гладил по спине и бормотал всякую чепуху. Мало-помалу Рокси овладела собой. В конце концов, вся мокрая, икающая, она отпустила его футболку.
Ник ни слова не сказал, лишь поцеловал ее в лоб своими теплыми губами. Затем поднялся, уложил на диван и рядом положил коробку с салфетками.
— Сейчас я уйду, но завтра я хочу поговорить с тобой. Рокси, я… — Он провел рукой по волосам, уставившись тяжелым взглядом в пространство. — Мы найдем этого сукина сына — я обещаю.
Она еще не успела придумать, что ему сказать, как вернулась Лила.
— Рокси, где твой мобильный? — спросил Ник.
— На столе возле двери. А что?
Ник подошел к столу, взял телефон и нажал несколько кнопок.
— Я сохранил у тебя свой номер. Звони мне, если я буду тебе нужен. В любое время дня и ночи.
Слезы опять подступили к глазам, и Рокси лишь кивнула в ответ.
И сейчас она сидела на диване, подложив под колено телефон. Ник ушел больше получаса назад, но она все еще чувствовала тепло его рук у себя на плечах. И ей так его не хватало!
Марк подошел и присел рядом с ней на диван.
— Как ты себя чувствуешь?
Она ответила ему слабой улыбкой.
— Если не считать того, что голова раскалывается, прекрасно.
— Ничего прекрасного тут нет, — заявила Лила. — И вообще я ничего тут не понимаю. Зачем врываться в дом лишь для того, чтобы украсть коробку с поваренными книгами? Какой в этом смысл?
Рокси прикусила, губу. Тот, кому понадобились записи Дойла, пойдет до конца. Он сделает все, чтобы получить желаемое.
— Какова бы ни была, причина взлома, Рокси надо отдохнуть, — сказал Марк. — Я буду спать на раздвижном диване на случай, если взломщик вернется.
— Отличная мысль! — Танди встала с места и отправилась в бельевую кладовку.
— Не знаю, как я теперь смогу заснуть, — со вздохом сказала Лила.
— Выпей виски, — предложил Марк. — Мне это всегда помогает.
Лила нахмурилась:
— Мне не нравится твое легкомыслие. Ситуация серьезная.
Марк помрачнел:
— Ты считаешь, что я этого не знаю?
— Марк, — торопливо вмешалась Рокси, — я возвращаюсь в постель. — Она встала и взяла с собой телефон. Металл согревал ее холодные руки и успокаивал бьющееся сердце.
Марк обнял, ее за плечи:
— Я провожу тебя наверх.
Лила встала:
— Я принесу ей молока и печенья.
— Спасибо, мама.
Лила улыбнулась дочери и выплыла из гостиной. Танди вернулась из кладовки с одеялом и постельным бельем.
— Ну вот, проводите миз Рокси в спальню, а я пока разложу диван.
— Спасибо, Танди. — Марк помог сестре подняться наверх.
Как только они удалились на достаточное расстояние, он тихо, чтобы его услышала только Рокси, сказал:
— Ник считает, что взломщик охотится за записками Дойла.
— Я тоже так думаю.
Марк поддерживал сестру под локоть.
— Ник не думает, что он вернется сегодня. И все же он просил передать тебе, что будет ночевать возле дома в патрульной машине.
— Возле дома? — удивленно переспросила Рокси.
— Его машина стоит через улицу напротив. Он пробудет там до рассвета.
У Рокси отлегло от сердца.
— Какой он внимательный.
Марк пожал плечами:
— Это его работа.
Рокси кивнула, превозмогая боль.
— И куда это ты собралась?
Рокси вздрогнула.
— Господи, ты меня чуть ли не до смерти напугал!
Марк хмуро смотрел на сестру.
— Ты должна отдыхать.
— Я все утро отдыхала и сейчас устала от этого. И вообще я все никак не могу выбросить из головы того, что случилось ночью. Марк, скажи, кто мог вломиться в наш дом ради записок Дойла?
— Пусть с этим Ник разбирается.
— Хочу напомнить тебе, что напали на меня. Я думаю, что имею право на личное участие в расследовании. После того, что случилось.
Марк еще больше помрачнел.
— Не лезь в это дело, Рокси.
— Нет уж. Я всю жизнь вела себя примерно, и что в итоге? Черта с два я буду сидеть сложа руки, пока какой-то… какой-то дурак пытается заставить меня отступиться. Ему меня не запугать. Я не отступлюсь. Теперь уж точно!
Марк устало вздохнул:
— Рокси, ради всего святого, не лезь в это дело. Ник скажет тебе то же самое.
— Я больше не могу дома сидеть. Доктор Уилсон говорит, что я в полном порядке, но мама с меня глаз не спускает.
— И как тебе удалось сбежать?
— Она пошла в туалет, а я подсунула туфлю под дверь, так что теперь ей понадобится несколько минут, чтобы выйти.
Марк засмеялся:
— Она будет вне себя от злости!
— Я знаю, но мне все равно. Я собираюсь заскочить в «Пигли-Уигли» и взять там сарделек. От кошерной пищи меня уже тошнит. — Она открыла дверь и бросила сумку на сиденье. — Хочешь со мной?
Он усмехнулся:
— Конечно. Я поведу.
Она швырнула ему ключи и, обойдя машину, села рядом с братом на пассажирское сиденье. Уже выехав на дорогу, они увидели, как Лила выскочила на крыльцо, размахивая кулаками. Танди бежала следом.
Ни Рокси, ни Марк не сказали ни слова, пока не доехали до конца улицы.
— Еле спаслись, — наконец выдохнула Рокси. — Марк, мама всегда такой была? Всегда все так драматизировала?
— Господи, конечно. Сколько я ее помню, она всегда была такой.
— Я никогда этого не понимала. Думала, люди к ней несправедливы. Теперь я понимаю, почему это так. Она постоянно всех критикует. Слава Богу, что у Танди шкура как у слона.
