Элизабет Эштон - Взмахни белым крылом
– Итак, осталось решить, куда поедем, – нахмурившись, пробормотал он. – Не могу же я отвезти тебя назад, в «Каса». Хосе с радостью вышвырнет нас обоих на улицу.
– Можно вернуться в монастырь, – предложила Кэтрин.
– Нет уж, хватит с меня твоих монастырей! Ты и так настолько очарована ими, что я боюсь, как бы в один прекрасный день не решилась остаться там навсегда! Лучше поедем в Валдегу. Конечно, удобств там маловато, но, может быть, потерпишь какое-то время?
– Сколько угодно, если ты будешь там со мной, – рассмеялась Кэтрин.
На ранчо было несколько комнат для гостей, но, как и предупреждал Сезар, ни о каких удобствах не приходилось и мечтать. Семейство Гуэрва встретило Кэтрин с распростертыми объятиями.
– Утром вернусь и привезу тебе твои вещи из «Каса», – пообещал Сезар, когда заметил, что у нее с собой ничего нет. – А сейчас уже слишком поздно. Можешь взять одну из моих рубашек и спать в ней, как в ночной сорочке. Завтра я куплю тебе самое красивое неглиже, какой только смогу отыскать в Севилье.
– Я буду очень благодарна, если ты привезешь мои вещи, – ответила Кэтрин и нерешительно вскинула на него глаза. – Принять от тебя что-то в подарок я не могу... по крайней мере, до тех пор, пока ты не станешь моим мужем.
– Всегда и везде такая правильная, даже страшно! – усмехнулся он, но в голосе его была нежность. – Что ж, я уважаю твои принципы, любимая, но есть одна вещь, которую ты получишь от меня до свадьбы, что бы ты там ни говорила.
– И что это? – с тревогой спросила она.
– Подожди немного, и увидишь.
Сезар уехал и утром не возвращался так долго, что Кэтрин уже стала волноваться. Боже, думала она, а что, если он вдруг попал в аварию? Ранен? Или погиб? «Не дай ему Бог теперь покинуть меня, это было бы слишком жестоко», – молилась она.
Наконец он появился, и не один. Рядом с Сезаром в машине сидела Эдвина, а все заднее сиденье было завалено сумками, баулами и чемоданами.
Выйдя из машины, тетка крепко обняла племянницу.
– Глупышка ты, глупышка! Ну для чего было убегать? Что же я, по-твоему, чудовище? Людоедка, пожирающая маленьких девочек? Уверяю тебя, если бы ты мне доверилась, я все прекрасно устроила бы.
– Но ты ведь все время была занята!
Эдвина с упреком взглянула на Кэтрин:
– Неужели ты считаешь, что Сальвадор мне дороже, чем ты? Нет, Кит, радость моя, ты для меня все!
Между тем Сезар торопливо вытаскивал из машины бесчисленные свертки.
– Что это такое, ради всего святого? – с тревогой спросила девушка.
– Твое приданое. Или ты считаешь, что я позволю тебе выйти замуж в одном платьишке? Здесь и постельное, и столовое белье... Уж я-то знаю, какое приданое требуется для испанской невесты, – все, от неглиже до столовых приборов, можешь мне поверить! Не могу же я отдать тебя Сезару без ничего, радость моя. И мы еще должны позаботиться о свадебном платье!
Когда Эдвина уехала, Кэтрин, взяв малыша Гуэрва, уселась с ним в деревянное кресло-качалку. Сердце девушки было переполнено радостью и тихим счастьем. Сытый, довольный малыш, прижавшись круглой теплой головенкой к ее груди, мирно дремал. Вдруг вошел Сезар. Остановившись на пороге, он замер, глядя на нее. В глазах его светился благоговейный восторг. Внезапно он опустился перед ней на колени и прошептал:
– Я принес тебе подарок.
– Самый дорогой подарок – это ты, – мягко сказала Кэтрин.
– Счастлив это слышать, любовь моя. И все-таки прими это. – Вынул из кармана массивный, филигранный золотой браслет и надел его на запястье девушки. – Надеюсь, он достаточно тяжелый, чтобы заставить тебя забыть о бриллиантах Агвиларов.
– Совсем не тяжелый, – улыбнулась она. – Я всегда буду носить его, раз уж он связывает нас с тобой.
– И еще вот это. – Он надел ей на палец кольцо – тяжелый золотой ободок, усеянный крупными сапфирами. – Твоя мать уверяла, что оно будет тебе впору, и оказалась права. А бриллианты я не люблю.
– Оно очаровательное. – Кэтрин залюбовалась таинственным мерцанием драгоценных камней.
Сезар осторожно обнял ее вместе с малышом.
– Может быть... на следующий год... ты тоже будешь нянчить малыша, только уже нашего, – тихо произнес он.
Свободной рукой она ласково взъерошила его густые черные волосы.
– Ты же знаешь, я люблю детей.
Откуда-то со двора до них долетели мелодичные звуки гитары и мужской голос, напевающий знакомые слова:
Сердце без любви...
Но сердце Кэтрин было ею переполнено.
1
Пасодобль — испанский танец. (Здесь и далее примеч. перев.)
2
Тортильи — вид оладий.
3
Игра слов: «момент истины» имеет два значения — минута решающего испытания и критический момент во время боя быков.
