Виктория Уолтерс - Вторая любовь всей моей жизни
– Если ты приедешь, ты сможешь кое-что сделать?
– Что угодно.
– Ты не будешь против встретиться с Глорией и Грэхемом, родителями Лукаса? Мне кажется, они заслуживают услышать что-нибудь от тебя.
– Ты права. Роуз, я хочу все исправить. Извини, что не был честным с тобой в том, кем я на самом деле был. И если я могу каким-то образом помочь им, я хочу попробовать.
– Спасибо.
– Я давным-давно должен был уйти от отца. Может быть, сейчас все было бы иначе… но я могу все изменить, начиная с этой секунды.
– Я горжусь тобой.
– А я – тобой. – Он кивнул в сторону галереи. – Твои картины прекрасны.
– Я нарисовала все, что было у меня в сердце. Думаю, это помогло мне понять, что я чувствую и что я хочу чувствовать. А еще – кем я хочу быть. В этом есть какой-то смысл?
Он кивнул:
– Есть. Я пытаюсь понять, кем я хочу быть. Я бы хотел изменить все, что случилось, вернуться и начать заново. – Он печально посмотрел в темноту.
– Ты не можешь вернуться назад, никто из нас не может, все, на что мы способны, – это двигаться вперед. Я рада, что ты пришел сегодня.
Он посмотрел на меня:
– Я рад, что ты пригласила.
– Картина сердца с зимой и летом, ты был одним из тех, кто вдохновил меня, – сказала я, и теперь между нами все было честно.
Роберт тряхнул головой:
– Не думаю, что заслужил быть вдохновителем такого. У меня перехватило дыхание, когда я увидел картину. – Он коснулся моих пальцев. – Но я рад, что был в твоем сердце, Роуз. Ты не покидала моего с дня нашего знакомства.
Он взял мою руку и нахмурился, глядя на нее. Я проследила за его взглядом и поняла, что он заметил отсутствие колец. Я приподняла подвеску, чтобы показать ему, где они теперь.
– Он всегда будет в твоем сердце, – сказал он мягко, как будто понимал.
Я кивнула:
– Да, – прошептала я, горло внезапно сжалось.
– Ты прекрасный человек, – сказал он. Он отошел от стены. – Я должен отпустить тебя, чтобы ты вернулась, это твоя ночь.
– Ты уходишь? – я поняла, что не хочу, чтобы он уходил. Я вспомнила, как наши глаза встретились во время моей речи. В этот момент я поняла, что у меня все еще живы чувства к нему.
– Ты дашь мне знать, когда Глория и Грэхем смогут встретиться со мной? Ты тоже придешь? – Я кивнула в ответ. – Спасибо, что даешь мне этот шанс, Роуз. – Он наклонился и коснулся губами моей щеки. – Наслаждайся сегодняшним вечером, ты это заслужила. – Он развернулся и скрылся в темноте.
Я несколько минут стояла одна, смотрела на яркие звезды, светящиеся на темном небе, и размышляла, почему Вселенная свела нас. Я не знаю, что случится на Рождество, но чувствую, что между нами не все завершено. Многое неясно, но я хочу разобраться. Это пугает, но кажется правильным. Я не могу попрощаться с ним. Он не покидал моего сердца с дня нашего знакомства.
Я отошла от стены и вернулась в галерею. Эмма ждала у двери и протянула мне бокал шампанского.
– Все в порядке? – Очевидно, она видела нас.
– Да. Он хочет приехать в Толтинг на Рождество. Он ушел с работы, оставил свою квартиру, свою семью… Он хочет все исправить, я думаю. Я не знаю. Я сказала, что ему стоит поговорить с Глорией и Грэхемом… Я не могу потерять их, Эмма. Если он останется, город тоже должен принять его, понимаешь?
– Я знаю. Если вам суждено быть вместе, все получится. Он не просто так появился в твоей жизни. – Она улыбнулась мне. – Ты выглядишь счастливой, и я очень долго ждала, чтобы снова увидеть это в твоих глазах.
– Ты тоже, – сказала я ей.
Я посмотрела на свою картину сердца, висящую над нами. Роберт помог мне вернуться к жизни после потери Лукаса. Если бы у меня был выбор, я бы выбрала кого-то, кто не связан с гибелью Лукаса, но в этом вся суть любви, разве нет? Ты не выбираешь ее. Она выбирает тебя.
Подошли Глория и Грэхем, чтобы пожелать спокойной ночи, и все мысли о Роберте исчезли, пока галерея пустела, я прощалась со всеми и смотрела, как новые владельцы моих картин организовывают их доставку. Мое сердце наполнилось гордостью, и, когда я вышла из пустой галереи с Эммой и Джоном, я чувствовала себя на вершине мира.
Возбуждение не прошло и после того, как рано утром я забралась в кровать. Тейлор свернулся возле меня, и его мурлыканье было единственным звуком в тишине. Я погладила его, не в силах заснуть, обдумывая случившееся. Я чувствую себя другим человеком. Я думаю о том, чего хочу и как все изменилось. Сегодня мои мечты отличаются от тех, которые были раньше, но которые мне пришлось изменить, и я собираюсь принять новое будущее, ведь это все, что я могу сделать. Возможно, жизнь не всегда складывается так, как мы планируем, но, несмотря на это, мы можем превратить ее в нечто прекрасное.
Я хочу, чтобы кто-то заставил мое сердце раскрыться. Я хочу, чтобы кто-то подталкивал меня. Я хочу, чтобы кто-то пробуждал во мне страсть. Я хочу, чтобы кто-то вдохновлял меня.
Но этот же мужчина сможет разбить мое сердце. Раньше я была счастлива. Раньше у меня была безопасная любовь. Я знала, что Лукас никогда не оттолкнет. И он этого не делал. Но тем не менее мое сердце разбито. Избежать риска не получилось. Жизнь не безопасна. Любовь не безопасна. Но это нормально.
Теперь я знаю, я могу пройти через боль ради того, чтобы снова чувствовать себя счастливой. Поэтому, хоть я и боюсь возвращения Роберта и того, как справлюсь с этим, хоть и переживаю, что мое сердце – былинка на семи ветрах и что будущие раны во сто крат больнее, я знаю, что хочу обрести еще одну любовь всей моей жизни. Не уверена, будет ли это Роберт, но знаю, что с этого момента я хочу следовать за своим сердцем, куда бы оно ни привело меня.
Глава 36
Когда вернулся Роберт, зима накрыла Толтинг серебром.
Я впустила его в дом и провела в гостиную, в которой уже сидели Глория и Грэхем, нетронутые чашки с чаем стояли напротив них. Я знала, что мы должны сделать это, если Роберт останется на Рождество, но от этого легче не становилось. Сидеть напротив них было неловко и страшно. Даже Тейлор, кажется, почувствовал это и понесся наверх, чтобы спрятаться от нас.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной сегодня, – сказал Роберт, кашляя и запуская руку в свои волосы. Он наклонился вперед, потом снова назад, будто не знал, куда себя деть.
Грэхем двинулся на стуле.
– Мы бы хотели знать, что ты собирался сказать.
Я благодарно улыбнулась ему.
Роберт снова прочистил горло.
– Я хотел извиниться, даже если слово «извините» кажется слишком незначительным. Я не хотел причинять кому-либо боль, приходя сюда. Теперь я знаю, что мне следовало быть честным со всеми вами в том, кто я и почему на самом деле пришел сюда, но у меня действительно были только хорошие намерения, какими бы ошибочными они ни казались. – Он набрал полные легкие воздуха. – Я бы хотел вернуть все назад и поступить иначе. Я должен был противостоять отцу и убедить брата сказать правду. Мне сложно представить, через что вам всем пришлось пройти из-за того, что дело закрыто. Ваш сын заслуживал правосудия.
– Роуз сказала нам, что ты не поддерживаешь связь с братом? – спросила Глория после короткого молчания.
– Нет. Когда он покинул реабилитационный центр, его забрал друг, и с того времени мы не слышали ничего о нем. В центре сказали, что он делал успехи. Я понимаю, почему он не вернулся к нам. Мой отец страшный человек. Я не оправдываюсь, я должен был быть сильнее. Роуз, она открыла мне глаза на то, что я позволял ему управлять моей жизнью. Сейчас я пробую это изменить. Но я понимаю, что этого слишком мало, слишком поздно.
– Я думаю, тебе следовало быть честным, особенно с Роуз, о твоей связи с братом, но мне кажется, ты винишь себя в несчастье, – сказал Грэхем. Глория бросила на него вопросительный взгляд. – Я не знаю, в курсе ли ты, что мы с Глорией – прихожане местной церкви, – продолжил Грэхем. – Мы христиане, и Господь последний год испытывал нас, как никогда в жизни. Местный священник много говорил с нами о прощении, но как простить кого-то, кто забрал твоего сына?
Роберт кивнул.
– Я не уверен в силе своей веры. Честно говоря, мне тяжело даже в людей поверить. Я не уверен, что могу простить Джереми, а он мой родной брат. И я не знаю, заслуживаю ли прощения за то, что лгал вам…
– Каждый заслуживает прощения, если просит о нем. Ты пытаешься все изменить, и я благодарен тебе за это, – сказал Грэхем мягко. – Как я говорил, не думаю, что когда-нибудь смогу простить твоего брата за то, что он забрал у нас сына. Лукас освещал наши жизни. – Его голос дрогнул, и я почувствовала, что у меня перехватило дыхание. – Но я рад знать, что ты и твой брат… вы пытаетесь стать лучше, чем, возможно, вас учили быть. Я помню твоего отца в суде – он действительно был устрашающим, и я могу… понять.
– Спасибо, – просто сказал Роберт. Он перевел взгляд на Глорию. Как и я.
– Одной из причин, по которой мы хотели правосудия для Лукаса, было желание не допустить, чтобы твой брат снова сел нетрезвым за руль. Мы не перенесли бы, если бы кто-нибудь еще страдал, как мы. – Глория отерла слезы, упавшие на ее щеки. Я хотела встать, чтобы успокоить ее, но она показала рукой, что все в порядке. – Тем не менее, кажется, он пытается принимать другие решения, и, я надеюсь, он вынес урок из того, что произошло. Я вижу, что ты вынес. Я не могу винить тебя в том, что сделали твой брат и твой отец. Как ни трудно иметь отношение к человеку, который отнял моего чудесного Лукаса, я знаю, что это была не твоя вина. Ты не должен возлагать всю их вину на себя.
