Анджела Шайвли - Цена счастья
— Но ты же понимал, что он откажет. Он уже и раньше неоднократно отклонял подобные предложения.
Голос Фарамона начал наполняться яростью.
— Да, это был пример того, как Жан-Пьер обращался со мною. Высокомерно улыбаясь, он заявил, что я будто бы человек абсолютно безответственный, а потому не могу обращаться с деньгами. Тут-то я и потерял контроль над собой и ударил его. Он же упал, ударился головой о край стола и потерял сознание. Тут же упала керосиновая лампа, разбилась, и — начался пожар. Но я не специально устраивал пожар, можешь мне поверить.
— И несмотря на это, ты ничего не предпринял, чтобы спасти их, — голосом прокурора напомнила она. — Ведь ты сам сказал мне, что Жан-Пьер был без сознания. А может быть — и мертв...
— Нет, готов поклясться, что он был еще жив тогда. Он дышал. Я никогда бы не смог убить своего собственного брата!
Она рассмеялась каким-то необычно резким смехом.
— Ну да! Мишель также был твоим братом. А как насчет ребят? Я имею в виду твоих племянников. Тебе же было известно, что все они изрядно выпили, а потому едва ли проснутся... И несмотря на это ты ушел и оставил их гореть вместе с домом.
— Но тебе-то тогда тоже не пришло на ум напомнить мне, что я должен вернуться назад и спасти их. А ведь ты ожидала меня тогда в лесу, — продолжил он.
— О Господи! — прошептала она. — Я действительно не сделала этого.
Внезапно он весьма по-деловому заявил, что вообще было свойственно ему с его вечными колебаниями настроения:
— Ну хорошо. Все это давно в прошлом. Однако смерть Дениз и людей с вокзала уже не объяснишь ничем. Так что сама понимаешь, что мне придется убить и тебя. Не сделай я этого, у меня не будет больше ни одного спокойного дня. Нет, я не собираюсь прожить всю оставшуюся жизнь под дамокловым мечом...
Я услышала шаги, а затем голос Мари-Лизет:
— Стоп! Еще шаг — и я стреляю!
— Что? Стреляешь из этой игрушечной пушки? — Он презрительно рассмеялся, — да ты не сможешь ничего сделать мне, Мари-Лизет. И даже сейчас, когда я буду убивать тебя. В этом проявляется превосходство мужчины над женщиной.
По всей видимости, она не опустила оружия, поскольку он добавил:
— А кроме того — ты отвратительный стрелок.
— Фарамон, я предупреждаю тебя! Еще шаг и...
Прозвучал выстрел. За ним последовал вскрик. Но это был скорее возглас удивления, чем свидетельство боли. Наверное, они боролись друг с другом. Затем я услышала крик. Это был крик, преисполненный муки. Не знаю, кто из них мог так кричать. Затем раздался второй выстрел. На сей раз он, видно, достиг цели. Кто-то издал стон, и раздался звук падающего на пол тела.
Кто остался в живых? Но в конце концов, какая мне разница? Ни один, ни другой не могли себе позволить оставить в живых меня.
23
Вскоре я поняла, кого сразил выстрел. Я услышала, как что-то волокут по полу, а затем Фарамон тихо произнес:
— Боюсь, ma bella[18], мне придется на какое-то время спрятать тебя где-нибудь там, на задах. А потом подумаем, что делать с тобою.
Он двигался в моем направлении. И когда он собрался уложить в стойле рядом со мною безжизненное тело, то обнаружил меня.
— Леонора! — с ужасом воскликнул он. — Что вы тут делаете?
Выпрямившись, он провел рукой по затылку.
— C'est un beau gachis ca![19]— простонал он. — Вот стерва! Теперь вы едва ли поверите мне...
Во рту у меня торчал кляп, так что единственные звуки, которые мне удавалось издавать, были этаким слабым мычанием. Улыбаясь, он покачал головой. Он отлично понимал — в теперешнем состоянии я не представляю для него никакой опасности.
— Ну нет, моя дорогая. Лучше уж я не буду вытаскивать вам кляп изо рта. Боюсь, в противном случае мне пришлось бы выслушать от вас бездну упреков. А мне трудно будет их перенести. Я всегда отличался повышенной чувствительностью.
Помолчав немного, он вздохнул и продолжил:
— Кажется, наша судьба теперь отменяется. А жаль. Я уверен, мы бы хорошо поладили с вами.
Он взял меня рукой за подбородок.
— Нет, правда, я, наверное, действительно несколько влюблен в вас. И кто знает, может быть, и вправду через несколько лет между нами могла бы возникнуть большая настоящая любовь. Но, к сожалению, как вы сами понимаете, мне просто не остается ничего иного, как...
Не могу сказать, что его слова были для меня неожиданными. Единственное, чего я желала — чтобы он поспешил. Ведь теперь запястья и щиколотки саднили так сильно, что я не в состоянии была уже выдерживать эту боль. Очевидно, из-за недостатка воздуха и сильных эмоций раскалывалась голова.
— О Господи! Ну что мне прикажете делать с двумя трупами? — вслух размышлял он, как будто бы я тоже уже была мертвой. — К тому же у одной — пулевая рана. При подобных обстоятельствах никто не поверит в несчастный случай. И это одна проблема. Другая... Что это было?
Что-то, по-видимому, происходило у него за спиной. Открылась дверь? Не знаю. Не знал этого и Фарамон. Но, судя по всему, он не испытывал особого желания выйти наружу и посмотреть.
— Кто тут? — прокричал он.
Тишина. В сарае царила тишина, но в то же время мне показалось какое-то движение. Во всяком случае, я воображала, что заметила что-то. Фарамон поднялся с корточек и выглянул из моего стойла в основное помещение.
Внезапно все лампочки погасли. Сарай погрузился в кромешную тьму.
В течение короткого промежутка времени я слышала лишь тяжелое дыхание. Затем как будто бы окружающая меня тьма взорвалась. Это прозвучал выстрел. Тот, в кого стреляли, осмотрительно бросился в сторону, и звуки борьбы переместились подальше от меня. Затем я услыхала, как упало что-то тяжелое. «Наверное, такой звук сопровождает падение на землю револьвера», — подумалось мне. А потом — лишь звуки борьбы двух сильных тел, да раздающиеся время от времени вскрики. При этом никто не произносил ни одного членораздельного слова.
Я лежала в темноте в полуобморочном состоянии, не зная, ожидать ли мне от того, кто боролся с Фарамоном, помощи, или же новых мучений. Но в те мгновения мне было уже все безразлично. Я потеряла сознание.
24
Когда я пришла в себя, вновь горел свет. Я — ну кто в состоянии описать мое удивление! — лежала в объятиях Брайана.
— Леонора, дорогая, с тобой все в порядке? — озабоченно спрашивал он, поглаживая меня, как ребенка по голове. — Ты не ранена?
Снилось мне это или же я была уже мертва?
Но нет, вскоре я уже понимала, что все это происходит на самом деле, что я жива. Я чувствовала себя хорошо и впервые со дня своего приезда в замок Эшогет испытывала чувство покоя и безопасности. И благодарить за это я должна была Брайана, Поля и не в последнюю очередь — своего сына.
![Ольга Азарова - Неудавшаяся месть[СИ]](/uploads/posts/books/5230/5230.jpg)
