Айрис Денбери - Лето в Альбаросе
— Каран, скажи мне правду. Для тебя хоть что-нибудь значит, что я приехал сюда сейчас?
— Нет, мне совершенно все равно, — выпалила она. Сердце ее стонало, но она не могла позволить ему снова причинить ей ту мучительную боль, которая преследовала ее уже несколько месяцев.
— А вот ты для меня кое-что значишь, — сказал он, и голос его при этом дрожал.
На мгновение в ее душе блеснул луч надежды, но она спешно заглушила эту мысль:
— Ну да, конечно. Я очередная подружка в Испании, с которой можно провести несколько месяцев, а потом — прощай.
— Нет, Каран, дорогая, на этот раз все не так. Больше я уже никогда не смогу покинуть тебя. Мне пришлось к тебе вернуться. Теперь мне невыносимо оставаться одному, ты разрушила всю мою жизнь.
— Я разрушила твою жизнь?
— Да. И я этому очень рад. — Он притянул Каран к себе и прижался губами к ее щеке. — Все время, пока я был в Испании, я клялся себе, что ни за что не свяжу свою жизнь ни с одной девушкой. Мой дом в ближайшие пару лет не будет похож на розовый сад, который воображают себе большинство девушек. Но ты — ты все изменила. Ты флиртовала с Полем. Ты бросила мне в лицо предложение дона Рамиро. Я так чертовски ревновал, что мне трудно было оставаться рядом с тобой и удержаться от желания схватить тебя и утащить куда-нибудь в горы.
— Как жених Анхелины? — Каран уже начала оправляться от первого потрясения.
— Хуже. С ним Анхелина улыбалась. От тебя же я видел только неприступное каменное равнодушие.
— Неправда, я никогда не была холодной и равнодушной, — возразила она.
— Тогда давай проверим.
Когда губы их соединились, жадно и нежно, она уступила ему полностью, больше не терзаясь страхом, что все это продлится одно мгновение и исчезнет потом навсегда.
— Ну а теперь я для тебя что-нибудь значу? — ласково спросил он.
— Может быть. Чуть-чуть.
— Этого мало. Мне пришлось бежать от любви, ведь я не хотел оставлять тебя с разбитым сердцем. Я специально поменял работу, чтобы быть подальше от Альбаросы, но я все равно продолжал любить тебя и тем разбивал сердце себе. А теперь скажи — ты выйдешь за меня замуж?
— Думаю, да.
— Почему? — спросил он, касаясь ее лба. Она вздохнула:
— Наверное, потому, что я сумасшедшая, у меня совершенно нет здравого смысла, и потому, что, себе на горе, я люблю тебя.
Спустя несколько минут из темноты раздался голос:
— Сеньор Брук? Вы едете?
— Да, Бенита. Я еду, и Каран едет со мной.
Тут появилась Бенита, она терпеливо ожидала, чтобы Брук отвез ее домой.
— Бенита была очень полезным мне шпионом все это время, — сказал он в машине.
— Ты нуждался в шпионах, хотя даже не удосужился сообщить мне свой адрес. Иногда мне казалось, что у меня есть основания ревновать тебя к Бените. — Она с улыбкой повернулась к сидевшей на заднем сиденье испанке.
Брук хмыкнул:
— У Бениты есть очень симпатичный приятель. Она на меня никогда не заглядывалась.
— Странно, что я в тебе нашла, — вздохнула Каран.
— Да ты потеряла дар речи, как только первый раз меня увидела, — самодовольно заявил он и начал насвистывать веселую испанскую песенку.
Бенита вышла возле своего дома и застенчиво подала на прощанье руку Каран:
— Теперь вы должны быть счастливы. К вам приехал ваш мужчина.
— Когда ты возвращаешься в Сарагосу? — спросила Каран Брука, когда тот проводил ее до виллы.
— Еще несколько дней могу побыть здесь. Я остановился в городе у друзей. Я ведь всю Испанию перевернул вверх дном, добывая себе назначение в Сарагосу. А теперь я требую от начальства, чтобы мне разрешили вернуться сюда — строить новую ирригационную систему к северу от Мурсии. Но меня это тоже не совсем устраивает. Хочу предложить им проект прямо здесь, в Альбаросе.
Джулия восприняла последние новости спокойно:
— Я это уже давно предвидела. И если ты правда так дорожишь им, то я за тебя очень рада. Будь счастлива с ним, дорогая. Он неплохой парень. — Помолчав, она добавила: — Я бы попыталась заарканить дона Рамиро, если бы могла рассчитывать на успех, но теперь поговаривают, что он собирается сделать предложение смуглой красавице Мирэлле, так что там у меня нет никаких шансов.
Разволновавшегося Поля Каран успокоила, сказав, что еще останется на какое-то время работать в поместье, может быть, даже надолго, потому что Бруку еще предстоит ожидать перевода в Мурсию.
Как ни странно, но дать ужин в «Марроки» в честь Брука и Каран взялся не кто иной, как дон Рамиро. Естественно, Поль с Джулией тоже были приглашены.
По сравнению с прошлыми вечерами этот прошел в очень теплой обстановке. Дон Рамиро даже шепнул Каран на ухо:
— Надеюсь, мы останемся друзьями.
— Ну конечно, — заверила его Каран. — Я совсем не хочу терять вашу дружбу.
— Скоро будет объявлена наша с Мирэллой помолвка, когда мы уладим все дела, но пока это еще секрет.
— Понимаю. Примите мои поздравления.
У нее за спиной Брук громко жаловался, что ему приходится видеть только затылок Каран, хотя тоже прелестный.
Дон Рамиро весело предложил тост:
— У нас в Испании есть поговорка, что любовь начинается с вражды. Мы вполне можем отнести это изречение к нашим двоим друзьям, которые присутствуют здесь.
Все выпили за них. Бенита исполнила специально подготовленный танец и потом долго раскланивалась, особенно в сторону дона Рамиро.
На следующий день Брук повез Каран кататься незнакомым ей путем в холмы за Альбаросой.
Она набрала с собой много еды для пикника.
— Мы, наверное, боимся умереть с голода, — пошутил Брук.
— Одной любовью сыт не будешь, — отпарировала Каран.
— Надеюсь, я могу обойти тебя по части испанских пословиц, — хвастливо заявил он. — Слушай и запоминай: «Если твоя жена велит тебе броситься с балкона, моли Бога, чтобы балкон оказался низким». Так что, когда придет время нам выбирать квартиру в Мурсии, мы не поедем на верхний этаж.
Они заговорили о будущем, о том, что надо съездить в Англию к родителям Каран, навестить отца Брука и двух его женатых братьев. Они сидели на пологом склоне холма в тени сосен и мечтали, пока день не перешел в теплый вечер, потом Брук повел ее к развалинам замка Мендоза, окрашенным бледным золотом в лучах заходящего солнца.
Брук примостился среди разбросанных камней стены и посмотрел вдаль, на пурпурное море.
— Я давно хотел привезти тебя сюда.
Каран обернулась и бросила взгляд на погружающиеся в легкие сумерки мавританские домики Альбаросы за лиловыми холмами.
— Прав был дон Рамиро, — задумчиво произнес он. — Испания притягивает. И если уезжаешь, она снова влечет тебя к себе.
