Кристина Хемлетт - Сердцеед
То, что она опытный секретарь, уже было доказано ею и высоко оценено им.
«Займитесь тем-то», — говорил ей Хантер, и уже через час она докладывала о выполнении его задания. Не далее как сегодня утром он искренне похвалил ее за то, что она так безупречно подготовила визит Тэппинга.
— Эллиоту и его коллегам придется дать мне решительный бой, чтобы вернуть вас обратно, — говорил он с улыбкой. — Вы балуете и портите меня.
На самом деле для него ей все это было нетрудно. Но именно в этом и состояла суть проблемы.
Виктория была, с одной стороны, профессиональным служащим, с другой — уязвимым романтиком, и где-то между этими двумя ипостасями существовали харизматическая улыбка и свет глубоких серых глаз Хантера, запах его дорогого одеколона после бритья, постоянно присутствующий в ее памяти — даже тогда, когда О'Хари не было рядом. Где-то между четким выполнением его распоряжений и упрямым следованием тому, что она на самом деле хотела, возникла ужасная дилемма, порожденная признанием того, что, в конечном счете, они лишь чуть-чуть преодолели границу, разделяющую двух незнакомых людей. Хуже того: как раз сейчас она везет этого постороннего человека на встречу с другой женщиной. Женщиной, значение которой в его жизни не следует преуменьшать.
«Но ты же не можешь быть уверена в своей правоте, ты только предполагаешь», — звучал в мозгу Виктории голос «адвоката дьявола» — мифического существа, которое, согласно церковным верованиям, поддерживает сомнения в душах людей. Ведь может быть и так, что у Хантера работает женщина-ветеринар и возникла какая-то проблема с одной из его лошадей-призеров… Такое предположение было бы вполне резонным, правда? А может быть, речь идет о кесаревом сечении, и Хантер должен решить, кого следует прежде всего спасать в случае возникновения тяжелых осложнений — кобылу или жеребенка…
Виктория, конечно, понимала, что все это слишком хлипкие объяснения. Хантер — просто самонадеянный эгоист, и чем меньше она будет тратить сил на то, чтобы понять его, тем меньше неприятностей принесет их встреча в ее жизнь.
Вдруг она вспомнила о пергаментном конверте, который положила в карман куртки.
«Сейчас, конечно же, самое неподходящее время для того, чтобы показать это письмо Хантеру», — решила она. Может быть, ей надо вскрыть его и ознакомиться с содержанием, когда она будет ждать Хантера в машине? В любом случае это письмо, вероятно, мало отличалось от своих анонимных собратьев…
— Следующий поворот направо, — предупредил Хантер с заднего сиденья.
Они выехали в жилой район Мэриленда, незнакомый Виктории. Высокие каменные стены и железные ворота препятствовали не только подъезду к роскошным, напоминающим дворцы особнякам, но даже не позволяли взглянуть на них. Викторию поразило полное отсутствие признаков жизни. Начавшийся дождь был слишком слабым, чтобы заставить людей прятаться по домам…
— Второй участок после следующего перекрестка, — сказал Хантер.
— На какой стороне?
— На левой.
Испытывая чувства, которые то приводили ее в трепет, то пугали, Виктория напряженно ждала того момента, когда сможет увидеть место, так тщательно скрываемое Хантером.
— Вот здесь… Прекрасно, — сказал он.
Прямо перед ними оказались массивные двустворчатые ворота, которые подошли бы Букингемскому дворцу. Заросшие плющом стены высотой, по меньшей мере, двадцать футов полностью исключали возможность увидеть, что за строение располагалось на столь усердно охраняемой от чужих взглядов земле.
— Дать сигнал? — спросила Виктория, поскольку не заметила ни привратника, ни направленных на ворота телекамер.
Хантер открыл дверцу автомобиля.
— Вы сумеете найти обратный путь в замок? — спросил он. — Можно поехать по Девяносто пятому шоссе: так будет немного короче.
Виктория быстро распахнула дверцу, чтобы успеть перехватить его раньше, чем он нажмет магическую кнопку и отделается от нее.
— Ну а теперь остановитесь на мгновение, — сказала она с явно напускной храбростью. — Вы заставили меня везти вас Бог знает куда только затем, чтобы отправить домой?
Он стоял в полный рост, опираясь на металлическую трость.
— Это дело не касается вас, Виктория.
— А я уверена, что касается.
«Нет, касается! — хотела она бросить ему в лицо. — Поскольку от этого зависит, отдам я вам свое сердце или вычеркну вас из своей жизни».
— Я считала, что вы доверяете мне.
— Я доверил вам доставить меня сюда, — сказал он спокойно. — И вы это сделали. Теперь я прошу вас уехать.
Виктория указала на массивные ворота.
— Это и есть нужный участок?
Хантер вздохнул. Он не был склонен отвечать, и, по-видимому, спешил поскорей избавиться от нее.
— У меня здесь дела. Ну а теперь простите…
— Как долго вы собираетесь здесь пробыть? — Она уже заметила установленный на пьедестале контрольный ящик — нечто напоминающее табличку с набором цифр. «Ничего удивительного, что здесь нет охраны», — решила она. Те, кто хочет войти сюда, используют либо компьютерный код, либо пластиковую карточку, как это делают в банках.
— Не знаю, — ответил Хантер.
— Тогда я вас подожду.
— Это плохая идея.
— Что же вы намерены делать? Вернуться в Виргинию пешком?
— Прежде всего, я не намерен стоять здесь и спорить с вами, Виктория.
— Прекрасно. Тогда я подожду вас.
— Нет! — Создалось впечатление, что у него это прозвучало более раздраженно, чем он хотел, и Хантер немедленно извинился.
— После того, как закончу, я смогу вернуться на такси, — сказал он.
— Но зачем платить за такси, если у вас есть собственный автомобиль? — возразила она.
На мгновение на лице Хантера мелькнула улыбка и тут же исчезла.
— Я высоко ценю ваше желание помочь мне сэкономить деньги, но уж на проезд, я думаю, у меня хватит средств.
— А сможете ли вы идти?
— Виктория…
— Вы же сами говорили, что если я собираюсь работать у вас, мы должны доверять друг другу, — напомнила она.
Хантер внезапно поднял свою свободную руку, до крайности удивив ее. Он стоял в замешательстве, думая, что она могла воспринять его жест как враждебный. Рука его была на полпути к ней, и он явно не знал, что делать дальше.
— Простите, Виктория, — сказал он мягко, и кончики его пальцев были уже на расстоянии нескольких дюймов от ее щеки. — На это у меня есть причины. Причины, которые прямо сейчас я не могу объяснить вам… и вообще никому.
Его рука стала опускаться, и Виктория схватила ее и прижала к своей щеке. Даже сквозь перчатку она ощутила напряженность его прикосновения, смогла почувствовать, как тепло растекается по ее лицу. «Что же ты сейчас делаешь?» — выбранила она себя за пылкость жеста.
