Одри Хэсли - Жребий брошен
— Выходи за меня замуж, Элизабет. Я хочу, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей.
— Я согласна, — спокойно ответила она, ни секунды не задумываясь.
— Ты согласна?! Ты действительно согласна?! — Он не верил своему счастью.
— Да! Только…
— Только что? — спросил он. В его глазах мелькнул испуг. — Я надеюсь, ты больше не думаешь, что я хочу жениться на тебе из каких-то меркантильных соображений? Мне принадлежит половина акций рыболовецкой компании на острове. Так что скоро я получу официальное разрешение на постоянное жительство на острове Ларок.
— Речь не об этом, Кристофер.
— Тогда о чем же?
Элизабет лукаво улыбнулась.
— Можно попросить тебя снова отрастить волосы?
— Тебе так не нравится моя новая прическа?
— Нет. Длинными они мне нравились намного больше. И твой сногсшибательный костюм на острове вряд ли тебе пригодится.
— Значит, ты готова бросить работу и переехать на Ларок? И тебе не будет там скучно? Подумай. Я готов переехать в Монреаль, если это сделает тебя счастливой.
Элизабет улыбнулась.
— Монреаль — чудный город, но только для того, чтобы сюда ненадолго приезжать.
Его глаза светились радостью, когда он крепко прижал ее к себе.
— Я сверну свою компанию, и мы уедем жить на Ларок.
Когда Кристофер снова прильнул к ней, чтобы ее поцеловать, Элизабет приложила палец к его губам.
— Подожди секунду. Что означает «сверну компанию»? Что это за компания, если ее можно так просто закрыть?
— Это семейный траст. Я открыл его много лет назад, чтобы с его помощью помогать родителям. В нем обслуживаются все мои инвестиции, оттуда же я ежегодно направляю средства членам моей семьи. Отец и мать уже, к несчастью, умерли, но я выплачиваю деньги трем старшим сестрам. Похоже, все они вышли замуж за хронических безработных. Я уже подумываю о том, чтобы организовать для каждой индивидуальный траст, что обеспечит им гарантированный доход и уверенность в завтрашнем дне, хотя это и снизит в некоторой степени размеры моей ежегодной прибыли. Надеюсь, тебя не беспокоит такая перспектива?
— Нет, Кристофер. Меня это абсолютно не беспокоит. У меня у самой теперь есть некоторая сумма денег после того, как какой-то чудак заплатил мне за поместье на острове Ларок двойную стоимость. Я с уважением отношусь к твоей щедрости, но меня удивляет та беспечность, с которой ты разбрасываешься деньгами. Особенно это странно для человека, который однажды уже был очень беден. Не забудь, что я тоже познала нищету и ни за что больше к ней не вернусь. Или есть что-то, о чем я не знаю?
— Может быть, и есть.
— Кристофер, не томи.
— Хорошо, — рассмеялся он. — Есть еще небольшая новость. Вчера мой адвокат продал право на экранизацию продолжения моего романа всего… за четыре миллиона долларов. Естественно, что купивший его продюсер уже видел, что получилось из второй книги. И вот — ею заинтересовался Голливуд. Извини, Элизабет, но я не истребил в себе желания остаться богатым человеком.
Элизабет нежно провела ладонью по его щеке.
— Я думаю, что я сумею любить богатого так же, как я когда-то любила бедного, — промурлыкала она. — А что такое деньги, когда все уже сказано и обратной дороги нет. Я буду любить тебя в радости и в скорби, в богатстве и в бедности, в болезни и во здравии, пока смерть не разлучит нас…
Он накрыл ее руку своей и взглянул в ее большие глаза, светящиеся любовью.
— Значит, Маргарет была права — истинная любовь не умирает. Она живет, и живет, и живет… Давай не будем откладывать со свадьбой, Лиззи. Я хочу, чтобы ты родила мне детей как можно скорее.
Сердце Элизабет радостно забилось…
…Дети! Ее родные дети, отцом которых будет Кристофер! Сбывалась ее мечта.
— Не вижу причин ждать, чтобы какая-то бумажка скрепила нашу любовь, — прошептала она и, взяв его за руку, повела в спальню…
— Знаешь, Кристофер, — сказал она чуть позже, лежа в его объятиях, — я думаю, именно этого хотела Маргарет, когда свела нас в своем доме на острове. Она хотела, чтобы мы полюбили друг друга, поженились и наполнили ее дом детским смехом.
— Думаю, что ты права, дорогая. Она была такой романтичной, твоя тетя Маргарет.
— Мы все сделали правильно. Мы влюбились, мы скоро поженимся и у нас будут очаровательные, чудесные дети.
— Конечно, милая. Теперь это только вопрос времени.
Эпилог
Цветущий сад «Уголка Маргарет» звенел детскими голосами. Постаревшая и еще более располневшая Одри вышла на крыльцо. Ее доброе круглое лицо светилось радостью.
— Маргарет! — позвала она свою любимицу.
Десятилетняя девочка с умным личиком, большими темными глазами и русыми волосами подбежала к Одри и порывисто, с детской непосредственностью обняла ее.
— Послушай, Маргарет. — Одри погладила девочку по густым золотистым волосам. — Малютке Одри всего месяц, ей нужен покой и сон. Ты у нас самая старшая и самая разумная. Уведи всю шумную компанию подальше от дома.
— Хорошо, — сказала девочка и умчалась с братьями и сестрами на дальнюю лужайку сада.
Одри села в плетеное кресло на веранде, с удовольствием наблюдая за стайкой детей, играющих на лужайке. Она любила этих пятерых малышей как своих внуков, отдавая им со свойственной ей щедростью всю свою доброту и заботу. А когда Элизабет и Кристофер своего шестого ребенка назвали в ее честь, сердце Одри совсем растаяло.
Многое изменилось в этом доме за десять лет, но здесь по-прежнему трепетно берегли неповторимую прелесть «Уголка Маргарет». Элизабет больше никогда не работала, все свое время она отдавала большой семье и любимому саду. С любовью ухаживая за клумбами Маргарет и сохраняя их в полной неприкосновенности, Элизабет обогатила старый сад поместья такими редкими видами растений, что теперь он вполне мог конкурировать с любым научным ботаническим садом.
Книги Кристофера стали всемирными бестселлерами. Фильмы, снятые по его сценариям, мелькали во всех мировых кинорейтингах. Они стали очень, очень богаты, но это не изменило их жизненного стиля, который остался простым и скромным.
Чета Дейм много путешествовала. Элизабет была счастлива увидеть мир, но еще более счастлива она бывала, возвращаясь домой. Она любила остров Ларок больше любого другого уголка на Земле. Дом был для нее там, где был муж — ее любовь, ее жизнь.
Одри обернулась. На крыльцо вышла Элизабет с ребенком на руках. Девочка посмотрела на Одри голубыми глазками, сладко зевнула и заснула. Элизабет опустилась на ступеньку крыльца рядом с креслом Одри. Материнство сделало Элизабет еще прекраснее, она была в расцвете женской красоты, только неуловимо изменилось выражение ее глаз, освещенных внутренним светом.
