Сара Линдсей - Искушение маркиза
Ливви не знала, сможет ли когда-нибудь снова влюбиться. Вероятно, это случится, если она разлюбит Джейсона. Но она не была уверена в этом.
Будущее представлялось ей весьма туманным.
Настоящее — вполне определенным.
Она готова воспользоваться настоящим моментом и принять то, что Джейсон может дать ей.
Оливия сделала глубокий вдох, открыла дверь в библиотеку и сглотнула подступивший к горлу ком. Джейсон сидел, развалившись, на деревянном сиденье у окна, одетый в красный шелковый халат, в котором она видела его в ту ночь, когда с Эдвардом случился приступ. На небе сияла узкая полоска луны, и помимо этого комнату освещало золотистое пламя камина и несколько свечей.
Оливия нашла Джейсона весьма красивым в лунном свете. Он был похож на античную мраморную статую. Мерцающее пламя камина придавало его коже золотистый оттенок и бликами играло в его темных волосах. В проеме халата на его груди она увидела завитки волос такого же цвета, как на голове. Ее губы слегка увлажнились при виде обнаженной кожи и от сознания, что, протянув руку, она может беспрепятственно дотронуться до него.
Он медленно встал и подошел к ней. Его ступни и икры ног были обнажены. На этот раз под халатом у него ничего не было надето.
Зная, как он относился к ее халату, Оливия не надела его. Она отпустила служанку после того, как та сняла с нее платье и корсет. Теперь на ней была только сорочка, чулки, тапочки и накидка, которую она набросила на плечи, опасаясь холода, хотя это было излишней предосторожностью, так как она вся пылала от волнения. При других обстоятельствах она чувствовала бы себя шокирующе раздетой, но рядом с Джейсоном в свободном шелковом халате с поясом, который она могла бы легко развязать одним движением, Ливви чувствовала себя так, как будто на ней было слишком много одежды. Вероятно, этим объясняется ее внезапное желание снять все с себя и броситься в его объятия.
— Вы пришли, — сказал он, явно довольный и нисколько не удивившись.
— Я же сказала, что приду, — ответила она чуть слышно.
Он улыбнулся и склонил голову набок.
— И пришли.
Наступила тишина.
Ливви с трудом подавляла желание разрядить нервное напряжение потоком ничего не значащих слов. Она не думала, что бессмысленная болтовня сделает ее более привлекательной, но если он не заговорит через пять секунд, она не сможет остановить себя.
Пять… четыре… три…
—Заприте дверь, Оливия.
Низкий и грубоватый тон его голоса почему-то показался ей забавным. Она повернулась и начала возиться с замком трясущимися руками. Когда наконец задвижка встала на место, она поняла, что ее судьба окончательно решена.
Она повернулась к Джейсону и замерла. Он скинул свой халат и теперь стоял перед ней совершенно обнаженный. Он был безупречен.
Гораздо красивее, чем изображения классических скульптур, которые она обнаружила в библиотеке своего отца. К тому же Джейсон был волосатее. А его мужская часть — та часть, которая служила доказательством его желания к ней, — не выглядела так, что ее можно было бы прикрыть одним фиговым листком.
Дыхание Ливви сделалось затрудненным. Она, спотыкаясь, добралась до одного из сидений, не отрывая от Джейсона глаз.
Он положил одну руку себе на бедро.
— Как я должен позировать вам?
— Я… — Она облизнула губы. — Боюсь, я забыла принести принадлежности для рисования.
Он опустил руку.
— А я надеялся быть увековеченным во всей своей мужской красе, — насмешливо сказал он.
Оливия застенчиво улыбнулась ему и решила поддержать шутливый тон.
— Я могу рисовать по памяти, но для этого мне надо детально изучить объект.
Она неуверенно встала, оставив накидку позади. Почему она решила, что в этой комнате может быть прохладно?
Джейсон подал ей руку, и она сжала ее, ощутив его тепло. Она была готова к рискованному приключению, но это не означало, что она нисколько не боялась.
— Я здесь, Ливви, — сказал он, почувствовав, что она мысленно отдалилась.
— Да, и в довольно необычном для меня виде.
— Мы можем не спешить. Я не хочу принуждать вас к тому, к чему вы еще не готовы.
Он наклонился, чтобы поднять с пола халат, но она остановила его.
— Я готова, Джейсон. Я хочу этого. Я хочу вас.
Он поднял свободную руку и коснулся ладонью ее щеки.
— В таком случае я ваш.
Глава 13
О, как прекрасна на его устах презрительная, гордая усмешка.
У. Шекспир. «Двенадцатая ночь»
«Я ваш…»
Сердце Ливви сжалось. «Лишь бы это была правда, лишь бы это была правда», — мысленно твердила она. В этот момент Джейсон принадлежал ей и, хотя он этого не знал, она принадлежала ему.
Она прижалась лицом к его ладони.
— Вы поцелуете меня? Я знаю, мне не понравилось это раньше, но тем не менее…
Он приложил палец к ее губам.
— На этот раз все будет иначе.
Он запустил другую руку, в ее распущенные волосы, затем легким движением откинул ее голову назад для поцелуя.
Оливия закрыла глаза.
У нее вырвался возглас изумления, когда он прижался губами к основанию ее горла в том месте, где шея соединяется с плечом. Потом он поцеловал ее в лоб и в чувствительное углубление возле левого уха. Он целовал ее в самые неожиданные места, избегая того, чего она больше всего хотела.
Ее губы невольно раскрылись.
— Джейсон, — умоляюще сказала она.
Ее колени не просто ослабели; она едва держалась на ногах. Дыхание ее было крайне затруднено, и она готова была упасть в обморок. Ливви ухватилась за его предплечья, нуждаясь в поддержке и не желая открывать глаза, так как боялась, что все это окажется сном.
Его губы коснулись ее губ так нежно и благоговейно, что глаза ее увлажнились от выступивших слез. Он целовал ее так, словно она была из тонкого хрупкого фарфора. Оливия придвинулась ближе к нему и обвила руками его шею.
Его рука скользнула вниз по ее спине и коснулась ягодиц. Она удивленно раскрыла рот, и Джейсон, воспользовавшись этим, углубил поцелуй языком вглубь.
О Боже. Она не представляла ничего подобного. Она осторожно коснулась языком его языка, пытаясь изучить его, как он изучал ее. Он ощутил вкус пунша — восхитительного напитка, представляющего собой горячую, смесь эля, яблочного сока, корицы и гвоздики. Она тоже ощущала такой букет, но с мужским привкусом, с привкусом Джейсона. Ей хотелось большего. Она прижалась к нему, наслаждаясь его теплом и силой, а также его настоятельным желанием, которое отчетливо чувствовала своим животом.
Он застонал, и она выгнулась, плотнее прижимаясь к нему. Ей хотелось раствориться в нем, проникнув до самой души. Вот почему люди порой рискуют всем ради любви. Это изумительное сумасшествие, которое лишает людей здравомыслия и способности логически рассуждать.
