Диана Вишневская - Цыпленок на полотенце
— Прощаю, прощаю…
Аня посмотрела вперед, в окно, за которым было темным-темно, и сосредоточилась на боковом зрении. Мужчины уже сняли куртки, повесили их на вешалку, светло-русый взялся за спинку ближайшего к нему стула — того, на котором сидел юноша, любивший Наташку. Темноволосый ему что-то сказал, светло-русый, кажется, снова бросил взгляд на Аню, кивнул, обошел столик и сел на другой стул, спиной к Ане. А темноволосый занял место лицом к Ане.
— Давай играть дальше? — позвал внутренний голос.
— Давай.
— Итак, ты — девушка, которая считает, что все мужчины…
Аня закрыла глаза, через несколько секунд открыла их. Подумала о том, что эти два прекрасных человека за соседним столиком, два человека, которые ей сразу так понравились, в глубине души ее любят. И задохнулась от счастья. Они — её? Не может быть!
Да, да, да. Они. Её.
С ума сойти…
Радость была такой сильной, что Аня испугалась. «Надо остановиться! — крикнула она себе. — Надо срочно выйти из роли! Срочно!»
Останавливаться не хотелось. Хотелось повторять снова и снова эту глупость, не соответствующую действительности, эту прекрасную, чудесную, волшебную глупость: «Они любят меня» — и верить в нее.
«Я еще минуточку так посижу, — разрешила себе Аня. — Нет, две. А потом буду выходить из роли».
— А зачем надо выходить из роли? — спросил внутренний голос.
— Затем, что еще пять минут — и я вскочу и побегу к ним за столик. И скажу, что они мне ужасно нравятся и я хочу с ними дружить. И они посмотрят на меня, как на сумасшедшую. И будут правы.
— Девушка, которую ты играешь, поступила бы не так.
— А как?
— Ты забыла? Она не просто верит, что может завоевать любого мужчину. Она знает способы это сделать. Надо не вскакивать и бежать к ним за столик. Надо…
— Не надо, — оборвала его Аня.
— Но…
И голос замолчал.
Мимо Аниного столика прошла девушка-светофор. Аня автоматически проследила за ней взглядом. В левой руке девушка несла бутылку «Хеннесси» — держала ее за горлышко и небрежно помахивала ею. Так, будто это вовсе не коньяк, который стоит целое состояние, особенно если покупать его в кафе, а какая-нибудь минералка в небьющейся пластиковой баклажке.
На лимонно-желтой куртке сзади внизу было жирное пятно. «Видимо, села на что-нибудь», — подумала Аня и чуть не рассмеялась. Девушка ей ужасно нравилась.
— Как тебе не стыдно смеяться, — укорил внутренний голос. — У человека горе, а ты! Сейчас она снимет куртку, увидит пятно, расстроится…
— Не расстроится, — весело сказала Аня. — Посмотри, пятну, как минимум, несколько часов, свежие пятна по-другому выглядят. Так что она про пятно уже знает. И ничего, не расстраивается.
Девушка поставила бутылку на столик, сняла куртку (мужчины и не подумали ей помогать), повесила ее, равнодушно скользнула взглядом по пятну и пошла к столику.
— Что я говорила! — ликовала Аня.
— Как же она с пятном пошла в кафе? — пробормотал внутренний голос.
— А вот так и пошла! — сказала Аня. — Потому что она так захотела!
Аня вздохнула и отвела глаза от столика, за которым сидела такая обаятельная компания. Ей очень хотелось подружиться с ними. Слишком сильно хотелось.
«Что со мной? — подумала Аня. — Наверное, сказывается голод по общению с людьми — шутка ли, несколько месяцев просидеть в одиночестве. Плюс наложила отпечаток игра в странную девушку, которая верит, что все ее любят. Да и люди они и в самом деле очень симпатичные, все трое»…
Так или иначе, но сейчас ее сильно тянуло к этим троим. И совсем не хотелось возвращаться в пустую квартиру.
— Молодец, — похвалил внутренний голос. — Лечение депрессии идет полным ходом. И излечение зависимости от компьютерной игрушки, кстати, тоже — полным ходом.
— Ну да, — возразила Аня. — Они посидят, уйдут, я их больше никогда не увижу. И каково мне будет после этого снова сидеть дома одной? Еще хуже будет. Лучше уж уйти самой, прямо сейчас, пока я не успела в них влюбиться, во всех сразу. К тому же, смысла оставаться все равно нет, мне ведь даже смотреть на них нельзя.
— А смотреть-то почему нельзя? — вздохнул внутренний голос. — Беда с тобой…
— Потому что смотреть — это привлекать к себе внимание. А я не хочу быть назойливой. И вообще…
Внутренний голос молчал.
— Да боюсь я их завоевывать! — рассердилась Аня. — А вдруг у меня не получится? Вдруг они не захотят со мной дружить?
— Раньше ведь получалось.
— Прошло столько лет! Я уже забыла, как это делается!
— Всё ты прекрасно помнишь. Хотя отсутствие практики — это, конечно… С другой стороны, это только хорошо. Если не получится завоевать их дружбу, объясним это трехлетним отсутствием практики и тем себя успокоим. Только у тебя получится, я уверен. Раньше, если ты чего-то сильно хотела, ты всегда этого достигала.
— Всё изменилось! И вообще, я уже не юная девушка, которая у многих вызывает симпатию, мне уже не девятнадцать, а двадцать девять! Я, можно сказать, пожилая женщина!
— Чего? — тихо переспросил внутренний голос.
Аня вздохнула.
— Я сегодня не накрашена, — сказала она. — И в очках.
— Ну и что? — спросил внутренний голос.
— Я некрасивая.
— Разве десять лет назад ты считала, что завоевываешь людей своей красотой? Ты всегда знала, что дело не во внешности.
— Я обнадёжусь, а у меня не получится, — жалобно сказала Аня. — Представляешь, какой будет крах? Он меня это… надломит.
— А ты прямо сразу начни с самого сильного оружия. С того психологического приема помнишь? Он тебя еще ни разу не поводил.
— Да ты с ума сошел! Ты помнишь, что этот прием действует в обе стороны с одинаковой силой? Если я его применю, я почти наверняка сама влюблюсь!
