Элизабет Эштон - Великодушный деспот
Вся съемочная группа собралась на поле, и в длинном ряду припаркованных машин Полина по номеру узнала знакомый «ягуар». Значит, Энтони тоже здесь; наверное, приехал из города ночью, и Майкл оказался прав, когда говорил, что Энтони будет жить в Тавернхэме. Полина испытывала смешанное чувство разочарования и облегчения – разочарование от того, что они не смогут часто видеться, а облегчение из-за того, что мистер Марш не столкнется в Майклом. Ей показали, куда поставить лошадей, и две девушки увели Джоша и Майкла переодеваться.
День оказался невыносимо длинным, большей частью Полина просто болталась поблизости и то смотрела, достаточно ли овса в мешках, привязанных к лошадиным мордам, то проверяла, есть ли вода для питья в корытах. Она почти не видела, что происходит на съемочной площадке, все там казалось ей невероятной неразберихой. Массовка и актеры в костюмах то появлялись, то опять куда-то пропадали, съемочные камеры на тележках сновали туда-сюда мимо нее. Солнце выполнило свое обещание и ярко освещало всю сцену, к большому, как Полина полагала, удовольствию операторов. Она издалека один раз заметила Энтони, который стоял рядом с камерой и в микрофон давал команды актерам. Никогда еще он не казался ей таким далеким. Это было его царство, здесь его слово – закон, и она находилась на самых дальних окраинах этого мира.
Большинство кадров были из деревенской жизни. Снимали внешний вид старинных сохранившихся домов (некоторые были такими древними, что казались современниками той далекой эпохи), снимали также участок поля возле действующей церкви, где выстроили декорации как бы начинающегося строительства. Как раз в этом кадре были ее пони, они носили на спинах большие корзины, груженные галькой и другим строительным материалом. Как-то Полина увидела Виолу, когда вызвали Сильвера в кадр. Она показалась ей совсем незнакомой в длинном платье и плаще, в большой шали (Энтони все-таки настоял на своем), наброшенной на голову и лицо. Она должна была скакать верхом по улице к дому, выбранному «на роль» жилища Спринга, у входа которого стоял слуга в ливрее. Полина поняла, что Виола играет госпожу Спринг, по их сценарию, экстравагантную мотовку, препятствующую тому, чтобы муж тратил деньги на строительство церкви. Большинство сцен в интерьере были уже отсняты или доснимались на студии «Аламбра».
Когда солнце наконец начало клониться к закату и свет изменился, съемки были остановлены и перенесены на следующий день. Полина ждала своих помощников, чтобы вместе с ними отвести лошадей обратно в Мулинз. Как раз в этот момент появилась мисс Петтигрю, молодая блондинка, которая умудрялась выглядеть шикарно даже в джинсах и свитере. Она принесла ей инструкции на следующий день, а также сообщение о том, что мистер Марш приезжает в поместье «Три Печки» сегодня вечером. Значит, он все-таки не стал останавливаться в Тавернхэме. Полина понимала, что из-за Виолы у нее будет мало случаев поговорить с ним наедине. Мисс Петтигрю погладила Сильвера, сказала, что обожает лошадей, и с любопытством посмотрела на девушку, которая, по слухам, пыталась заарканить самого мистера Марша, но, судя по ее наивному виду, вряд ли в этом преуспеет.
Когда они въехали во двор, Майкл, как показалось Полине, был в очень подавленном настроении, он пошел сказать тете, чтобы та готовилась к визиту Энтони, а Полина задержалась в конюшне, помогая Джошу распрячь лошадей и поставить всех в стойло.
– Мисс, ступайте домой, – уговаривал ее Джош. – Вид у вас совсем усталый.
– Нет, Джош, у тебя тоже был тяжелый день.
Он стер рукой остатки грима с лица.
– Да я не то чтобы переломился от такой работы, бодр еще, как молодой жеребчик, и нисколечки не устал. А вы идите, идите, мисс, я сам.
Когда все уселись за запоздавшую трапезу, Линетт забросала их вопросами о том, как прошел день и что там было. Для гостей тетя Марион уже накрыла ужин в гостиной, Полина старалась весело и бодро отвечать на вопросы, Майкл был молчалив и сильно не в духе, и во всем доме, казалось, застыла какая-то зловещая тишина. «Как перед бурей», – подумала Полина.
Наконец, измучившись ожиданием, они услышали звук подъезжающей машины, голоса на веранде, и Виола с Энтони прошли в его комнату. Полина увидела, как помрачнел брат.
– Мистер Марш уже знает, что ты живешь здесь? – спросила она.
– Не знаю и знать не хочу.
Полина вздохнула; она очень устала, и меньше всего ей хотелось сейчас затевать ссору. Но она казалась неизбежной. Все еще сидели за ужином, когда Энтони снова вышел на веранду, и до них донесся его голос:
– Не могу остаться, дорогая, надо еще кое-что доделать. – И через минуту хлопнула дверца машины. Майкл вскочил и пошел к двери в комнату Энтони; Полина надеялась, что та окажется запертой.
– Майк, может, лучше не надо?.. – начала она.
Брат нахмурился, но ничего не ответил и повернул ручку. Дверь была не заперта, и он вошел внутрь, оставив ее открытой.
Раздался голос Виолы:
– Не беспокой меня сейчас, Майк, я устала.
Майк что-то сказал, Полина не разобрала что, затем снова послышался голос Виолы, который вдруг взлетел до незнакомого ей раньше визга:
– Уйди отсюда немедленно и оставь меня в покое!
Полина взяла поднос и направилась к двери, намереваясь вмешаться под тем предлогом, что ей надо убрать со стола. Она постучала и вошла. Виола лежала на софе в одном белье, с пушистыми тапочками на ногах; она была очень красивой, действительно кинозвезда на отдыхе. Майкл, нахмурившись, стоял на коврике перед камином.
– Простите, я хочу убрать со стола, – напряженно объявила Полина, но оба проигнорировали ее слова. Виола бросила на пол журнал, который держала в руках, и повернулась к Майку, ее старательно изображаемая хрипота исчезла, голос стал пронзительным, писклявым, гнусавым, это был голос прежней Виолеты Симпсон.
– Как ты смеешь сюда врываться! Ты всего лишь на третьих ролях, а я – ведущая актриса! Пора поставить тебя на место. Потом, Тони был бы вне себя, если бы застал тебя здесь, так что убирайся и не смей даже близко ко мне подходить!
Майк побелел, Полина задержала дыхание, но когда брат заговорил, голос его был низким, молящим:
– Виола, ты никогда раньше со мной так не говорила. Ты знаешь, что ты для меня всё...
Полина схватила поднос и на цыпочках пошла к двери. В этот момент Виола сказала:
– Все кончено, теперь ты сам должен вставать на ноги. Мы с Тони поженимся к середине лета, и к этому времени чтобы вас, Геральдов, здесь и следа не осталось.
Полина неслышно закрыла за собой дверь. Она давно ожидала этого, но теперь, когда известие вот так свалилось на нее, удар оказался сокрушительным. Поставив поднос на стол, она бросилась на свое любимое место – деревянный диванчик и так и сидела там, уставившись в пространство и горько жалея, что вообще не уехала сразу же, когда дом перешел в другие руки, а позволила убедить себя остаться. Тогда она не узнала бы любви к Энтони Маршу. Любви? Так значит, это и есть любовь? Это беспокойство, когда любимого нет рядом, смущение и напряжение, которые она почти всегда испытывала в его присутствии, несколько кратких мгновений безумного счастья? Любовь, которая не оставляла ей даже проблеска надежды!
