Кей Мортинсен - Ты выбираешь меня?..
— Нет времени!
К своему удивлению, Дженни повернулась к Белле, взяла ее за плечи и встряхнула с силой, которую не подозревала в себе.
— Послушай меня, — угрожающе проговорила она. — Закрой свой рот на некоторое время, или я окончательно потеряю терпение, приму грех на душу и просто придушу тебя.
Она с отвращением оттолкнула от себя Беллу и перестала обращать на нее внимания. Ее волновали вещи гораздо более серьезные, чем жалобные всхлипывания испуганной Арабеллы. Дженнифер постаралась вызвать в памяти образ Нормана. Не того Нормана, о котором рассказывала ей Белла, а которого она знала сама. Как звучал его голос. Как он держал себя. Как смотрел на Дженни, что говорил, каким становилось его лицо, когда он дотрагивался до нее.
Неужели все это было ложью? Кто из них двоих ошибался — она или Арабелла? Из всего, что сказала Бел, только один факт можно считать достоверным. Норман скрыл от Дженнифер свое происхождение. Но на это у него могли существовать веские причины. Зачем ей слушать Арабеллу? Пусть Норман сам все объяснит. Ведь многое из того, что сообщила о нем Бел, абсолютно бездоказательно. Нет, будет разумнее выслушать самого Нормана. Раз существуют сомнения, разрешить их может лишь правдивое объяснение. Она предоставит ему шанс.
Гордо выпрямившись, Дженнифер произнесла спокойно и твердо:
— Он любит меня, и я люблю его. Не знаю, почему ты не видишь этого и почему так жестока ко мне, хотя я не сделала тебе ничего плохого.
— Значит, война? — прорычала Арабелла.
— Война, — кивнула Дженни.
— Еще ни одной из женщин не удавалось отнять его у меня.
— Потому что ты пичкала их ложью, — презрительно сказала Дженни, и Арабелла вздрогнула. Эта женщина очень опасна, сделала окончательный вывод Дженнифер. Она с огорчением подумала, что бесполезно ожидать объективности от Нормана. Он слеп в своем безоговорочном обожании подруги детства и не видит, что за существо находится рядом с ним. Он может не поверить ничему, что скажет о ней Дженни. Но она не намерена сдаваться. А вот и он, спешит к ним с того конца площади.
— Все улажено. Передай ключи, Бел. — Норман улыбнулся им обеим и уселся на водительское место. — Ты даже не предполагаешь, Дженни, куда мы сейчас направимся. Дорогая, пересядь ко мне. — Когда обе они — и Дженнифер, и Арабелла — открыли свои дверцы, чтобы перейти к нему, Норман сконфуженно рассмеялся. — Придется мне придумать для тебя какое-нибудь другое слово, Бел. "Дорогая" принадлежит теперь Джейн. Как тебе понравится "крошка"? — снисходительно спросил он.
— Никак не понравится. — Глядя на мило улыбающуюся Беллу, трудно было предположить, какая сцена разыгралась здесь несколько минут назад. — Уверена, — сказала она, когда Дженни, поцеловав Нормана, уселась с ним рядом, — когда ты узнаешь об одном дельце, которое я провернула, мы с Дженни поменяемся местами.
Норман был занят сложным маневрированием при выезде со стоянки и слушал Арабеллу не слишком внимательно.
— Что? — рассеянно спросил он.
— Узнаешь, когда доберемся до места, — загадочно протянула она.
Дженни заволновалась. Чувство тревоги охватило ее. Однако она изо всех сил старалась не выдать беспокойства и продолжала беззаботно болтать с Норманом, восхищаться чудесными окрестностями. А мозг все время сверлила одна и та же мысль: что-то снова угрожает ее счастью.
Только она не позволит разрушить его. Дженни будет отстаивать свое право на Нормана. И любой, любой, кто встанет на ее пути, узнает, как она умеет сражаться за свою любовь.
Глаза Дженнифер блестели, как изумрудная трава Аррана. Она даст бой. Она и Арабелла будут сражаться, и Норман даже не догадается об этом. Она уверена, что победит.
Норман рассказывал ей об истории острова. Пожалуй, с большим пафосом, чем предполагали обстоятельства. Дженни не часто видела его таким возбужденным. Она не сбивала его вопросами. Ее любопытство подождет. Скоро она поймет, почему он так взволнован.
— Видишь, здесь совсем другой берег, — сказал Норман, одной рукой держа руль, а другой показывая на бескрайний золотой пляж. — Как прекрасно!
— Да, — согласилась Дженни, поглаживая его руку, которая опустилась на ее бедро. — Как вы думаете, может быть, мы сможем погулять, прежде чем настанет время… переодеваться к ужину? — с невинным видом спросила она.
Норман вздрогнул. Дженни заметила, что он попался на ее провокацию и наверняка подумал о том же, о чем и она. Как они в последний раз "переодевались к ужину".
— Х-мм, — прорычал Норман, свирепо взглянув на нее. — Я не могу ни о чем думать. Могу только действовать.
— Ты можешь сообщить, куда мы направляемся? — поинтересовалась Дженнифер.
Он поднес ее ладонь к губам и поцеловал.
— Да, дорогая. Теперь могу. Мы приближаемся к дому, который я любил всю свою жизнь. Дому, о котором я мечтал больше, чем о чем бы то ни было, к которому стремился всем существом.
— К дому? — несколько разочарованно переспросила Дженни. Она с удивлением увидела, как восторженно блестят его глаза.
— Это не совсем обычный дом, — объяснил Норман с теплотой в голосе. — И поэтому я сейчас как на иголках. Я близок к осуществлению своей мечты. Мечты, которую лелеял на протяжении целых двадцати лет. Это дом моего отца.
— Понимаю, — прошептала Дженни. Он говорил о поместье. Дженни затаила дыхание. Ведь она уже знала, кто он.
— Мой дом великолепен! — с чувством продолжал Норман. — Весь из розового гранита. Крутая крыша с высокими трубами, белые ставни и роскошный сад. Он находится на самом краю поместья. Его территория тоже сказочно прекрасна. Несколько километров побережья, девственный лес, в котором прячется маленькая резвая речушка. Там есть старая голубятня, похожая на огромный каменный барабан. В ней спокойно могли бы расположиться четыре сотни голубей. А какие в лесу поляны! Солнечные, душистые, усыпанные фиалками, маргаритками, барвинком. Сколько там земляники! И голова кружится от запаха шиповника. В саду, между клумб с розами, старый-старый фонтан…
— По-моему, она получила общее представление, — прервала его Белла.
А ведь Дженни и так прекрасно знала, как выглядит это поместье. Мама часто переносилась туда мыслями. И рассказывала ей о нем, наверное, сотни раз. Дженни казалось, что она может представить себе каждый камень в фундаменте дома, каждую травинку, пробившуюся сквозь плиты ведущей к нему дорожки. Теперь ей стало понятно, почему с таким угрюмым выражением Норман слушал полную бахвальства речь отца на свадебном обеде, когда тот расписывал "свой" дом.
Значит, надо полагать, Норман вступает во владение домом? Она углубилась в размышления о том, как это событие скажется на их жизни, и не обратила внимания, что Бел и Норман что-то очень весело обсуждают.
