Джессика Стил - Бриллиантовое кольцо
— В такое время, ночью?
— Если не спится, моя дорогая, то уж не спится. — Сабине это было отлично известно. — А сон и не думал приходить… Я отправился гулять — с мыслями о тебе. Когда же я вернулся к дому, то там — я не поверил своим глазам — стояла ты!
— Я тоже не могла уснуть, — честно призналась она, прижимаясь к нему еще теснее.
— Родная, — прошептал Йорк и продолжал рассказ о том, что он думал и чувствовал, когда увидел ее на пороге своего дома — совсем недавно. — Сначала я испугался: подумал, что-то случилось.
Тут Сабина вспомнила, что ей тогда действительно показалось, будто он был обеспокоен.
— Я только хотела опустить письмо в твой ящик, но…
— Но я вернулся домой, и так чудесно было вдруг увидеть тебя, что я был готов сделать что угодно, лишь бы подольше удержать тебя и побыть с тобой рядом.
— Правда?
— Поверь мне, дорогая. Хотя я и терялся в догадках, что могло привести тебя к моему дому в столь поздний час, я знал, что не хочу показывать тебе письмо Рода, не хочу, чтобы закончилось то, что началось благодаря моему брату, — наше с тобой знакомство. Я это знал, но тут же опять начал резко говорить с тобой, и мы снова поссорились.
— И — поцеловались, — мечтательно добавила Сабина.
— И поцеловались, — кивнул Йорк. — Вот так! Внезапно я понял, что до безумия люблю тебя, люблю всем своим существом.
— О Йорк! — счастливо выдохнула Сабина. Она сама пережила это «внезапно».
Йорк нежно поцеловал ее и прижал к себе, прежде чем продолжить:
— Я любил тебя и раньше, но не знал об этом. Все, что я чувствовал тогда, — это желание быть с тобой. Всегда. И никогда тебя не отпускать. Защищать тебя. — Для Сабины его слова звучали сладчайшей музыкой. — Я хотел рассказать тебе, что я чувствую, но нас подчинила себе страсть, и тогда я подумал, что не выдержу, если скажу тебе о своей любви, а ты решишь, что это только уловка, чтобы заполучить тебя.
— О, дорогой мой! — смущенно шепнула она и была вознаграждена взглядом, полным такой любви, что сердце ее бешено заколотилось.
Йорк продолжал:
— У меня в голове все смешалось. Разве мог я предположить, что ты любишь меня? Да, ты отвечала на мои поцелуи и ласки, но это еще не любовь… И я должен был найти в себе силы отвернуться, отступиться от тебя.
— Да? Поэтому? — выдохнула она. — А я думала, оттого, что я была слишком… э-э… пылкой.
Йорк казался несколько удивленным тем, что она могла такое подумать, и щеки Сабины потихоньку начали заливаться краской.
— Любовь моя, — прошептал Йорк. — Ты восхитительна. И знаешь ты или нет, но в том, как ты мне отвечала, было столько невинности… столько стыдливости — хотя тебе и казалось, что ты слишком откровенна, — что я не мог не испытать желания оберегать тебя. Я даже не смог тебя снова поцеловать.
— Правда? — с широко открытыми глазами спросила она.
— Поверь мне, любовь моя, — ласково улыбнулся он. — Тогда я вдруг почувствовал себя даже более уязвимым, чем чувствовала себя ты. Я понимал, что мне необходимо привести свои мысли в порядок прежде, чем снова заключить тебя в объятия. А потом меня пронзила мысль, что сначала надо все честно тебе раскрыть и сказать о письме Рода. И у меня на душе стало мрачнее ночи.
— О, Йорк! — выдохнула Сабина. — Но почему ты не открылся мне сразу?
— Я слишком боялся и не мог трезво мыслить. Мы оба были не в том состоянии, чтобы говорить. У меня в душе царил кромешный ад… за окном погода была не лучше…
— И ты не мог отпустить меня, — улыбнулась она, только теперь понимая, что его возражения против ее немедленного возвращения домой были продиктованы заботой и любовью.
— Не мог, — согласился он, — и ушел, не смея даже пальцем прикоснуться к тебе, но вовсе не так хорошо владея собой, как пытался себе внушить… Честно признаюсь — всю ночь меня мучил вопрос: любишь ли ты меня и возможно ли это вообще? Был еще вопрос, разрывавший мне сердце: неужели ты отвечала мне, просто поддавшись страсти? Я сходил с ума, вспоминая твоих Оливера… Криса… Я встал очень рано, но понятия не имел, что ты ушла, пока в восемь часов, не в силах больше сидеть и ждать, не постучал в твою комнату.
— Прости, — тихо прошептала она.
— Прости, — проворчал он. — Я был потрясен тем, что ты ушла, ничего не сказав. И еще не успел прийти в себя, как обнаружил, что ты оставила кольцо.
— Я рада, что ты решил приехать, — улыбнулась Сабина, кокетливо поглядывая на него.
— Даже несмотря на то, что ты, бессердечная женщина, усугубила мою пытку, заявив: «Не смей больше ко мне приближаться»?
Сабина снова прошептала:
— Прости меня. — И почувствовала, что ее сердце опять начинает биться чаще, когда Йорк ничего ей не ответил, а только посмотрел ей в глаза и долго не отводил взгляда.
Она занервничала — никогда еще Йорк не был так серьезен.
— Знаешь, — наконец произнес он, не сводя с нее глаз, — тебе все-таки придется оставить эту привычку возвращаться к себе домой на рассвете. — (Сабина смотрела на него, чувствуя, что за его словами стоит что-то большее, чем просто напоминание о том, как она в воскресенье уехала очень рано из Малбери-Хаус… и этим утром из его квартиры — когда он думал, что она еще спит.) — Сабина, любимая моя, чтобы все было в порядке, думаю, тебе лучше переехать ко мне.
— Переехать к тебе? — повторила она; ее глаза широко распахнулись от неожиданности. Сабиной овладели смущение и легкий испуг.
— Прошу тебя, — сказал Йорк. И негромко продолжил, взяв ее за левую руку: — Я впервые увидел тебя, когда приехал за бабушкиным кольцом. Но теперь я знаю, почему не говорил тебе о письме Рода: меня удерживало подсознание, ведь я не хотел забирать у тебя это кольцо. И не хочу…
— Ты… не хочешь его забирать?
— Я хочу, чтобы оно было твоим, — объяснил Йорк, и ее сердце снова бешено заколотилось. А он сунул руку в карман брюк и, достав оттуда кольцо, надел его ей на безымянный палец.
— Йорк! — восхищенно выдохнула она.
— Если оно тебе не нравится, мы купим другое, но…
— Т-ты хочешь, чтобы я была твоей невестой?
— Неужели ты не помнишь, что моя бабушка отдала мне кольцо для того, чтобы я подарил его женщине, на которой собираюсь жениться? — спросил он.
— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя?
— А зачем же еще я собираюсь поехать сегодня к твоим родителям?
О Господи, неужели Йорк и вправду хочет просить у отца ее руки?
— Но… — Сабина не возражала, а просто пыталась справиться с потрясением.
Йорк понял ее иначе.
— Боже мой! — хрипло воскликнул он, бледнея. — Я все понял неправильно! Ты не хочешь выходить за меня замуж!
