Натали де Рамон - Рандеву с замком
Он говорит: «Мистер Уоллер! Как же вы меня напугали. Где вы были так долго? Почему спите здесь, а не в спальне? Что с вами?» Я встаю, вытаскиваю конверт из кармана и протягиваю ему. Ознакомьтесь, говорю, Брунсберри, передайте по назначению и устройте так, чтобы не было никаких проволочек и затруднений. А который час? «Половина шестого утра», — отвечает он, открывает конверт и читает. Через секунду меняется в лице. «Где вы это взяли, мистер Уоллер?»
В тайнике, говорю я, именно это завещание сладкая парочка и собиралась отправить Ванвэ с курьером, но, учитывая обстоятельства — я же захотел вступать в права наследования сразу, не откладывая на завтра, — засунули в картину, которую собирались «шарахнуть», чтобы публично разбить стекло. Остальное содержимое тайника их не волновало, да они про него вряд ли и знали. «Но что там?» Дорогой мой Брунсберри, говорю я, то, что находится там, важно только для тех, кто в спальне, — и показываю пальцем. Не ходите туда пока.
«Вы хорошо чувствуете себе, мистер Уоллер?» Замечательно, Брунсберри, главное заберите у шарлатанки документы моей кузины, это она спит там. Только, пожалуйста, без скандала, мне сейчас не нужен никакой скандал. «Как вам удалось найти настоящую?» Потом, Брунсберри, говорю я, мне срочно нужен душ и много минеральной воды.
Я еще не очень утомил тебя, дорогая? Нет? Короче говоря, я начал срочно производить реанимационные мероприятия, а Брунсберри пошел к шарлатанке, извинился за суперранний визит и сообщил, что ему нужны ее документы для досрочного оформления разрешения на вывоз картины. Дескать, эксперты начинают работать в семь.
— Она поверила?
— Если тебя разбудить в половине шестого утра после хорошей прогулки по Парижу с посещением ресторана и оперы, в половине шестого ты поверишь во что угодно.
— А Брунар? Он не заметил исчезновения Линны из дома?
— Как он мог заметить, если он ночевал в том же номере? Брунсберри выгулял старика тоже на славу. К восьми часам, к открытию конторы твоего шефа, Брунсберри повез туда совершенно обезумевших от счастья кузину и Никса, предварительно расплатившись за наши номера. Я отправился в тот отель, где меня ждали мои люди для подготовки к мероприятию в Центре Помпиду. Затем мадам и мсье Оникс, о, пардон, сэр и леди Жолимон в сопровождении Брунсберри и человека от мэтра Ванвэ поехали в свой замок. Конечно, он пока еще не принадлежит леди Линне, но сэр Эразмус, как известно, оплатил номера.
— Никс мог бы поделиться со мной своей радостью.
— В восемь утра? Или в половине шестого?
— Ой, я и забыла. В половине девятого брат отключил телефон, чтобы никто не тревожил меня во время болезни. Да, кстати, а когда ты простился с мыслью об убийстве?
— Ну не так чтобы и простился. Просто я решил поверить голосу: я отдал замок, приятель, теперь твоя очередь. Но у меня не было возможности проверить результат сразу. В двенадцать — пресс-конференция. Куда это я смотаюсь на полчаса перед таким ответственным делом? Как я объясню своим же сотрудникам: извините, ребята, мне нужно проверить, не наврал ли голос?
— Мог бы сказать, что у тебя дела с наследством.
— Ты хотела, чтобы я пришел? Правда, дорогая? Ты нарочно притворялась, что не рада мне?
— Конечно, и специально для этого вчера вечером простыла. Для убедительности.
— Слушай, правда, как ты умудрилась простудиться?
— Запаниковала, когда Никс исчез из холла «Павильон де ля Рен», а в твоем номере никто не подходил к телефону.
— Должно быть, мы с Брунсберри нажали на что-то не на то, когда слушали запись.
— Может быть. Я попыталась вернуться к Линне. Шел дождь, я часа два блуждала по Булонскому лесу, но так и не нашла того дома, чтобы спасти хотя бы ее.
— Вот как? Хотя бы?
— Ладно, Майкл, все позади.
— Еще не все. Ты не знаешь самого главного.
— Почему ты не убил моего брата в Центре Помпиду?
— Откуда ты знаешь, что он был там?
— Майкл, мы все-таки одна семья. Когда ты только заговорил о мероприятии в Центре Помпиду, я сразу поняла, что ты встретил его там и тогда поверил, что он мой брат, я же с самого начала рассказала тебе, что он работает на телевидении.
— Ну да, Эле, поверил. Мало того что поверил, я потом специально подошел к нему и отвел в сторону. Он удивился, но не очень. Мало ли какие у меня могли быть пожелания по поводу интервью? Он удивился потом, когда я сказал, что хочу жениться на тебе. «Сестра-то в курсе?» — спросил он.
— Нет, правда, Майкл? Вы говорили об этом?
— А что такого? Нельзя потолковать с потенциальным родственником?
— Хорошо. Что ты ему ответил?
— Нет, Виктор, Эле не в курсе, честно признался я. Он захохотал и сказал, что зачем же я теряю время: ты сейчас дома и как раз одна, но придется долго звонить в дверь, потому что ты спишь и болеешь. И еще он сказал, что твои любимые цветы — сирень. И по секрету — что ты категорически не хочешь замуж.
— Вот мерзавец!
— Эле, он твой брат. Я хорошо уяснил это. — Майкл с лукавыми глазами погрозил мне пальцем, встал из-за стола и вышел в коридор, где все еще на полу валялись детали его гардероба. Он поднял галстук, пиджак, криво нацепил галстук и сказал: — Кстати, мы договорились с Виктором, что ты подключишь телефон после моего ухода.
Я приросла к стулу.
Майкл вернулся в кухню с пиджаком в руках и стал рыться в его карманах, определенно делая вид, что не замечает моего состояния.
— Вот моя визитка, вот кредитка. — Карточки легли на кухонный стол рядом с моей тарелкой. — Соскучишься — позвони. И ни в чем себе не отказывай. — Он постучал пальцем по «платиновой» кредитке. Улыбнулся и добавил: — Правда, на замок не хватит, но ты сможешь купить себе квартиру. Здесь семизначная сумма. А если уж очень соскучишься, позвонишь, скажешь, и я пришлю за тобой самолет. Сам я не смогу вырваться к тебе в ближайшие две-три недели. Слишком плотный график. — И опять занялся пиджаком. — Куда же я его подевал? Ах да, в брюках! — Сунул руку в карман брюк и извлек коробочку. — Вот, Эле, так положено, — виновато добавил он, протягивая мне ее.
Я по-прежнему не могла ни говорить, ни пошевелиться.
— Ох, Эле, Эле! Что же мне делать с тобой? — Он резко отшвырнул пиджак и опустился передо мной на одно колено. Открыл коробочку. Камни ослепили бриллиантовой вспышкой. — Ну, Эле, ну?
Я сползла со стула и уткнулась ему в плечо.
— Майкл, Майкл… Это… Не… Я… Слишком… Не уезжай, Майкл!!!
— Дорогая, я не могу. — Он обнял меня и прижал к себе. — Ну не плачь, дорогая! Если бы я мог, я бы остался. Но у меня все расписано по часам. — Он гладил мои волосы и спину. — Я и так прогулял целые сутки. Ну не плачь! Все живы, все счастливы. Нет ни малейшего повода плакать! Закончится выборная кампания, и мы устроим свадьбу. Знаешь, какая у нас будет свадьба? Вся Америка ахнет!
