Мари Секстон - Клубника на десерт
Я толкнулся к нему, и он, крепко удерживая меня, обвил мои бедра ногами. Мы ритмично покачивались, целуясь и обнимаясь, создавая лишь мягкое трение, и к тому времени, как оно довело нас до кульминации, мое лицо тоже было мокрым от слез. Я уткнулся ему в шею, а он стал баюкать меня, тихо нашептывая мне на ухо какие-то успокаивающие слова.
Я не знал, в какой момент мы поменялись ролями. Как и то, была ли разница, кто кого сейчас утешал.
Мне было ясно одно: все изменилось. Мы переступили некий порог, пересекли границу, которую и не думали нарушать. Но я не знал, сможем ли мы – захочет ли он – вернуться назад.
Глава 15
3 апреля
От Коула Джареду
Что я наделал?
***
После интенсивности того, что случилось, весь мир, казалось, должен был каким-то образом сойти с орбиты. Но этого, конечно, не произошло. Несколько минут мы лежали, обнимая друг друга, но вскоре нас снова обступила реальность. Реальность, где на нас, в частности, было мокрое белье, которое стремительно начинало высыхать.
– Было бы правильнее заняться этим до того, как я помылся, – пробормотал я, а он со смехом столкнул меня с себя.
Я вытерся и оделся. В лобби отеля была кофейня, и я спустился вниз за бубликами и латте, что заняло немного больше времени, чем я ожидал. Когда я вернулся, оказалось, что он успел принять душ и одеться, и теперь сидел на кровати, набирая что-то на телефоне. Я знал, что периодически он проверял с телефона почту. Мне было любопытно, с кем он переписывается, но я никогда об этом не спрашивал. Вряд ли он бы ответил.
Сколько бы стен ни рухнуло между нами, сейчас они вновь встали на место. В его глаза вернулась настороженность. Таким уж он был, и я знал, что так будет, но не собирался так легко позволять ему от себя отдалиться. Оставив покупки на столе, я подошел к нему. Опрокинул на кровать и накрыл своим телом.
– Чем бы ты хотел сегодня заняться? – спросил я, начиная целовать его шею.
Открывая мне доступ, от запрокинул голову, но и только. Обнимать меня в ответ он не стал.
– Всем, чем пожелаешь, солнце.
Я легко коснулся губами его уха и тихо проговорил:
– Сегодня же твой день рождения.
– Что есть, то есть.
Мое внимание переключилось на его рот. Я до сих пор не вполне понимал свою одержимость его губами. Да, они были мягкими и красиво очерченными. И все же я не мог сформулировать, почему они настолько меня привлекают. Я мягко поцеловал его нижнюю губу, дразня ее языком. Его глаза закрылись, и мне на спину опустилась его ладонь. Он наконец-таки снова расслабился.
– Мы займемся тем, чего хочешь ты, – сказал я ему.
Он слегка раздвинул губы в улыбке и, открыв глаза, взглянул на меня.
– Ты будешь смеяться.
– Не буду.
– Будешь.
– Нет. Честное слово.
– Ладно, – сказал он, обвивая мою шею руками. – Я хочу пройтись по магазинам.
Он оказался прав. Не успев остановить себя, я расхохотался.
– Ты серьезно?
– Я же говорил, что ты будешь смеяться, – сказал он, но с улыбкой, и я был рад, что он не обиделся.
– Я сделаю все, о чем ты попросишь, – промолвил я, ничуть не покривив душой.
Весь день я просто следовал на ним по пятам. Я уже бывал в Нью-Йорке, но всего один раз и давно, и потому плохо знал город. Он же, напротив, отлично в нем ориентировался. Он выбрал отель неподалеку от театра, куда мы собирались вечером, и всего в нескольких кварталах от главного торгового района на Пятой авеню. Мы решили доехать до самой дальней его точки на такси и пешком вернуться назад. Ходить вместе с Коулом по магазинам оказалось не настолько мучительно, как я ожидал. В основном он рассматривал витрины – за исключением галерей. Мы заглядывали абсолютно во все галереи, что попадались нам на пути.
Он явно не мог определиться, как теперь вести себя со мной рядом. Временами все казалось нормальным. Он вел почти непрерывный монолог, пока мы гуляли, рассказывая о каких-то своих знакомых, о последних поездках в Нью-Йорк, о моделях одежды в витринах магазинов – в общем, обо всем, что приходило в голову. При желании он мог быть невероятно остроумным и умел меня рассмешить. Медленно, но верно его бдительность ослабевала. Сам того не замечая, он все больше флиртовал со мной, все чаще ко мне притрагивался. Не будь мы на людной улице, я бы мог, наверное, даже поцеловать его и не получить отпор. Но потом, спохватившись, он в мгновение ока вновь окружал себя стенами и отдалялся. Говорить он не прекращал, но не позволял себе ни зрительного, ни физического контакта. Больше всего меня сбивало с толку то, что его самого дистанция между нами вгоняла в грусть. Я никак не мог понять, зачем вообще он продолжал ее устанавливать.
После обеда мы набрели на очередную галерею – частную фотовыставку, в основном состоящую из огромных, размером в половину стены, пейзажных принтов. Если прочие галереи мы осматривали относительно быстро, то в этой Коул почему-то решил задержаться.
Галерея представляла собой одно просторное помещение, перегороженное белыми стенами, которые создавали подобие лабиринта. Стояла мертвая тишина, отчего я невольно ощутил необходимость понизить голос до шепота. Чтобы Коул меня слышал, я встал вплотную к его спине, и он, поскольку в этот момент был в расслабленном настроении, не воспротивился.
– Хочешь купить что-нибудь? – спросил его я.
Он покачал головой.
– Нет. Но они все красивые, правда? Мне нравится вон та, подводная. Очень безмятежная, не находишь?
Я сразу понял, которую фотографию он имеет в виду. Она была снята на мелководье, в кристально-прозрачной воде. Нижнюю часть снимка занимал песок и морские звезды, а вверху мерцала бликами поверхность воды.
– Безмятежная? Я бы так не сказал.
– О? – Он поднял на меня смешливый взгляд. – А как бы ты сказал?
– Клаустрофобная. Глядя на нее, так и тянет задержать дыхание. – В ответ он рассмеялся. Его мягкий смех казался громким в тишине галереи, что, в отличие от меня, его самого ни капельки не смущало. – Мне больше нравятся вон те, со снегом. Особенно фото с осиной.
Он содрогнулся.
– Если что-то и покупать, то для спальни в Хэмптонсе. А я не могу повесить у себя в спальне снег. Мне будет холодно.
– Это самое нелепое, что я когда-либо слышал, – сказал я со смехом и невольно представил его в спальне, где никогда не бывал. Он тоже мне улыбнулся – возникло ощущение, что он догадался, куда забрели мои мысли – и прислонился к моей груди. Так близко, что я смог уловить запах его волос. Я положил ладонь ему на талию и мазнул по его уху губами. – Будет очень предсказуемо, если я предложу согреть тебя?
