Шарлотта Хайнс - Милые пустяки
Лиз наблюдала, как он тяжело опустился в кожаное кресло.
Джон? — неуверенно начала она. Садись. — Он посадил ее к себе на колени. — Я сегодня так устал, что даже если ты повторишь свое знаменитое представление с бикини, не смогу должным образом отреагировать на него.
— Ты назвал его знаменитым! — захихикала Лиз.
— Правильно. Мне сейчас так приятно, что ты сидишь у меня на коленях, теплая, мягкая и моя. Моя!
Такие слова не может сказать человек, который собирается на тайное свидание, подумала Лиз, поуютнее устраиваясь у него на коленях. Она вздохнула от удовольствия, почувствовав под собой его мужественное тело. Джон, может, и устал, но не она. Она прижалась к его белой рубашке. Лиз сморщила нос, почувствовав, как от рубашки пахло антисептиком. Она расстегнула ему жилет, чтобы ему стало удобнее отдыхать.
Джон теснее прижал ее к груди и откинул голову на мягкую спинку кресла.
— Джон? — опять начала Лиз.
— Лиз? — передразнил он ее. — Теперь, когда мы выяснили, как нас зовут, может, мы перейдем к тому, что тебя так волнует?
— Почему ты думаешь, что меня что-то волнует? — удивилась Лиз.
— Потому что ты дергаешься. В чем дело? Что натворили наши парни?
Лиз перестала притворяться и выпалила:
— Твой адвокат звонил тебе сегодня.
— Наш адвокат, — поправил ее Джон, но Лиз почувствовала, как он стал напряженным при этих словах.
У нее упало сердце. Он не хотел ей ничего рассказывать.
— Меня не интересует выбор слов, — резко сказала Лиз Джону. — Я хочу знать, что ему нужно?
— Я не знаю, что он сказал… — Джон продолжал отпивать из бокала.
— Он сказал, что связал все воедино и что слушание дела назначено на четырнадцатое ноября.
— Благодарю.
— Благодарю? И это все, что ты хочешь мне сказать? Благодарю? — Лиз была в жуткой ярости. — Ты что, думаешь, за такое послание можешь мне просто сказать «благодарю»?
Она даже задохнулась.
— Лиз, — простонал он, — только не сейчас, я так устал!
— А я волнуюсь!
— О чем? — раскрыл он глаза и уставился с удивлением на Лиз.
— Почему это тебе вдруг неожиданно понадобился адвокат? Имеет ли все это отношение ко мне? И еще… — Она замолчала, увидев, как Джон разозлился.
— Ты — дура! — Он говорил так резко, совсем не как любящий человек. — Мы женаты уже пятнадцать лет, и до тебя до сих пор не дошло, что я буду лгать и умру ради тебя?!
— На что мне нужен мертвый муж? — завопила Лиз. — Мне он нужен живым.
Джон допил до конца и поставил пустой стакан на столик.
— Лиз, я понимаю, что нам нужно поговорить. Поэтому я хотел сходить с тобой поужинать, чтобы мы могли все обсудить.
— Если только тебя не вызовут по неотложному делу!
— Хорошо, — сдался Джон. — Фоулет работает на меня, и в его послании нет ничего страшного. Он связан с трастовым фондом моего прадеда.
— Прадеда, который воспитывал тебя, когда погибли твои родители?
— Да, он умер, когда я начинал учиться в Кор-нелле. Он позаботился, чтобы мне оплатили учебу. Остальные деньги были положены на трастовый счет, и я получу их, когда мне исполнится сорок.
Он считал, если у человека слишком много денег когда он только начинает свою жизнь, они могут погубить его инициативу, как это случилось с моим отцом. Он не хотел, чтобы такая же участь постигла меня. И даже если там не так много денег, проценты смогут значительно изменить нашу жизнь.
Лиз очнулась и уставилась ему в лицо.
— Ты хочешь сказать, когда мы голодали, пока ты заканчивал образование, у нас были деньги? — резко спросила она Джона.
— Да, более чем достаточно. Мой прадед был хорошим другом Джорджа Истмана и купил много его акций.
Лиз помолчала минуту, пока осмысливала эту невероятную информацию. Наконец она спросила:
— Почему ты не говорил мне об этом?
— Чувство вины, наверное, кто его знает? Джон пожал плечами. — Мне было так стыдно, что ты трудилась, как рабыня, чтобы я мог учиться в медицинском, а я хотел дать тебе все! Кроме того, в самом начале я думал, что смогу оспорить завещание. Но судья решил, что это не было капризом со стороны моего деда и что нет никаких важных причин пересматривать завещание.
— Из всех… — Лиз остановилась, так как до нее только что дошли ранее сказанные Джоном слова, она была так зла на идиотское завещание деда. — Ты сказал, что все может измениться?
— Да… медленно ответил Джон. — Я хотел поговорить с тобой именно об этом. — Он промолчал.
— Ну, говори, — подтолкнула его Лиз.
Я думал об этом уже долгое время. — Он остановился и уставился в потолок, как бы подыскивая правильные слова.
— Мне кажется, что я смогу принести гораздо больше пользы в своем деле, если я поменяю сферу приложения своих знаний.
— Каким образом?
— Первое: я хочу продолжить исследовательскую работу. Настало время, когда я могу отдать ей время и средства. Потенциальная отдача будет огромной! Второе: лекции, которые я читал в прошлом году в медицинском институте, что-то прояснили для меня самого. Необходимо хорошее обучение молодых педиатров. Их нужно учить более углубленно, чтобы они воспринимали родителей и их детей как личностей. Так же важно, чтобы они понимали, как отношение родителей может влиять на жизненный тонус их детей. Многие студенты-медики просто не обращают внимания на родителей, они не работают с ними. Мне кажется, что, обучая медиков, я смогу принести гораздо больше пользы, чем я это делаю сейчас.
— Мне кажется это верным, — согласилась Лиз, она была так счастлива. Если он станет преподавать, то у него появится гораздо больше свободного времени.
Джону нетрудно было понять, о чем она думает, и он добавил:
— Мне также не нравится, что я почти не бываю дома, и мне всегда хотелось больше времени уделять близнецам.
«И всем остальным детям, которые могли бы у нас появиться», — промелькнуло у Лиз, и она посмотрела в лицо Джона. Он был честен с ней. Необходимо сказать ему правду, даже если она сама будет не очень хорошо выглядеть в его глазах.
— Джон? — Она начала расстегивать и застегивать верхнюю пуговичку его жилета.
Тебе не нравится эта идея? Он казался неуверенным в себе.
— Мне нравится твое предложение, — Лиз постаралась успокоить мужа, — не в этом дело. Я хочу тебе сказать… Кэрол сказала в Вашингтоне…
— Ну и что она сказала?
— Так ему и надо! — выпалила Лиз.
— Так ему и надо? — непонимающе повторил Джон.
— Да. Ты знаешь, что время от времени кто-то произносит эту фразу или какую-то другую, и тогда все становится ясно.
— Дальше… — подбодрил Джон.
