Дениз Робинс - Лоренс, любовь моя
Как обычно, я тут же отозвалась на это проявление любви:
— Я не брошу тебя. Бедная мамочка, уверена, у тебя была ужасная жизнь. Но чем скорее мы покинем этот проклятый дом, тем лучше.
— Здесь не всегда было так, — всхлипнула она. — Тут было так спокойно, так красиво, это было самое замечательное место в Камберленде. Но теперь все изменилось, и не в лучшую сторону. Леди Грейс в гробу бы перевернулась, имей она возможность увидеть все это…
Я гладила ее седые волосы, а она плакала над судьбой этого дома и над своим прошлым. Без очков и со слезами на глазах, она показалась мне намного моложе и более ранимой, чем я могла себе представить. Все пережитые страдания были как на ладони. Без своей обычной резкости и холодности она была хрупка и безоружна.
Я почти не слушала ее, а она все говорила и говорила… о моем отце, о дедушке и бабушке, о собственных грехах, об ужасной смерти моего отца и так далее и тому подобное, как будто ей приносило это необычайное облегчение. Но я прислушивалась к шагам — не идет ли Лоренс объявить, что уже нет никакой необходимости разыскивать Питера Вайбурна по всему району, потому что дед умер.
Но он так и не пришел. Из холла не доносилось ни звука. Какая-то могильная тишина повисла над опустошенным домом. Через открытое окно я видела, как на верхушку вишни сел дрозд и радостно защебетал. Я еле держалась на ногах от усталости и, закрыв глаза, постаралась выбросить Лоренса из головы. Я должна суметь.
Вот так моя беззаботная юность умерла вместе с дедушкой. Я стала новой Верой — более зрелой, я переродилась, и это доставляло мне боль, а Лоренс сделал мои страдания просто невыносимыми.
Глава 15
Я так больше никогда и не увидела моего деда. Даже после его смерти, которая забрала старика на рассвете следующего дня.
Черная тень, которая все время висела над Большой Сторожкой, чуть не задушила нас в ту ночь. Что касается меня, то я едва не погибла, но прошло немало времени, прежде чем я была в состоянии вспомнить подробности безумного покушения Рейчел Форрестер на мою жизнь.
Лоренс Бракнелл ругал себя за то, что так неосмотрительно уехал и тем самым развязал сиделке руки, но я считаю, что виной всему мое упрямство и дурость. Он умолял меня немедленно покинуть замок, а я отказалась.
Когда доктор Вайбурн наконец-то появился, ему не осталось ничего, кроме как констатировать, что сэр Джеймс вряд ли переживет эту ночь. Сердце больного отказывалось служить, не помогал даже кислород.
Весь день мне приходилось сдерживать свое желание подняться наверх к дедушке, потому что я знала, что Лоренс там вместе с Рейчел, и воображение рисовало мне дикие картины их близости — я никак не могла забыть слова сиделки. Если она не обманула меня, после того, как все закончится, они станут еще ближе, твердила я себе, и это разбивало мне сердце. Они собираются пожениться, какие могут быть в этом сомнения, зато причин чувствовать себя униженной и страдать от воспоминаний о моментах счастья с Лоренсом в машине — сколько угодно. Но одного я никак не могла понять — зачем он обнял и так страстно поцеловал меня?
Я поделилась своими переживаниями с мамой, и ответ ее был коротким и полным горечи:
— Все мужики одинаковые! Ты красивая девчонка, Вера, милая, свежая и неопытная. Это забавляет его. Забудь о нем, и чем раньше это произойдет, тем лучше.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем Лоренс спустился повидать нас обеих. Должна признать, что он совершенно не выглядел счастливым. Он как-то странно посмотрел на меня, думаю, совесть все же мучила его, а потом заговорил с моей матерью:
— Миссис Роуланд, думаю, между нами всегда было доверие и понимание, я прав?
Я подошла к окну и уставилась на окружающий пейзаж, до моего слуха донесся ответ матери:
— До сегодняшнего дня так и было, мистер Лоренс, но теперь…
— Нет времени вдаваться в дискуссии. Просто я хотел бы попросить вас забрать отсюда Веру, и немедленно. Уезжайте сегодня же, прошу вас, — прервал ее Лоренс.
Я знала, что мама и сама хотела уехать, но такой приказ вызвал в ней протест:
— Послушайте, мистер Лоренс, я работаю на сэра Джеймса и не намерена выполнять чьи бы то ни было приказы до самой его смерти.
— Мой дядя не в состоянии распоряжаться. — Мне показалось, что голос Лоренса звучит устало и измученно, но мне было наплевать на это. Он не вызывал во мне ничего, кроме холодной ярости.
Но было ли это правдой? Разве каждый мой нерв не трепетал при звуках его голоса и от сознания того, что он тут, рядом, стоит только оглянуться? Разве мне не хотелось броситься в его объятия и целовать, целовать, еще хоть раз ощутить вкус его губ, перед тем как проститься навечно?
— Я понимаю, что сэр Джеймс смертельно болен… — начала было мама.
— Он не просто смертельно болен, он умирает, миссис Роуланд, и доктор Вайбурн сказал, что это дело нескольких часов. Сегодня, может быть ночью, а скорее всего, к утру его не станет.
— Так позвольте узнать, что за спешка? Зачем нам с Верой уезжать?
Ответ дался Лоренсу с трудом, и прозвучал он как-то скованно:
— Сейчас я не могу ничего объяснить, скажу только, что должен держать все под контролем, пока из Ланкастера не приедет адвокат прадядюшки, мистер Бунхам.
И тут у меня вырвался истерический смешок:
— По-видимому, у дедушки не было времени изменить завещание?
Я тут же пожалела о сказанном, потому что Лоренс одарил меня горьким взглядом. Только позже я поняла, что перепутала горе и горечь.
— Никто ничего не знает, так что это — еще одна причина дождаться мистера Бунхама, — ответил он.
— Наверное, только мисс Форрестер в курсе всех дел, — задиралась я.
— Вера, Вера! — зашикала мать.
— Не надо, пусть выговорится, скажет все, что у нее на уме, — холодно произнес Лоренс, — но я повторю свою просьбу, миссис Роуланд, увезите ее отсюда до наступления темноты.
Я ответила за свою мать:
— Не оставлю этот дом до последнего вздоха моего деда!
Повисло минутное молчание. Мама была поражена. Думаю, ее изумило, что ее маленькая дочурка, которую она считала довольно послушной и которая только что так хотела уехать, вдруг передумала и проявила такое упрямство. Лоренс походил туда-сюда по комнате, кусая губы и пялясь в пол. Потом вдруг резко поднял голову и словно прожег меня взглядом. Никогда не забуду этого!
— Какая же ты эгоистка, моя дорогая Вера! Хочешь доставить всем еще больше бед и хлопот. — С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.
Я кинулась за ним, понимая, что не отвечаю за свои действия. Я была так уязвлена, так страдала, что страсти захлестывали меня с головой.
