Элеанор Фарнс - Замок для двоих
Она была здесь не для того, что бегать за лошадью, которая не желала, чтобы ее поймали. Она была здесь, чтобы найти Аннину. Поэтому Венеция прекратила попытки поймать лошадь и продолжала искать место, где девушка могла перейти реку.
И тут она увидела ее и похолодела от ужаса. Аннина лежала лицом вниз между валунами. Руки и ноги широко раскинуты, а вода, бегущая по камням, окрашена кровью. Беглянка не шевелилась, и Венеция застыла над ней в страхе. Она надеялась, что девушка просто без сознания. О другом Венеция даже думать боялась. Пожалуйста, Господи, только бы не мертвая, взмолилась она.
Нужно было каким-то образом вытащить Аннину из реки. Но как? Придется взобраться на валуны и камни и вынести или выволочь ее из потока. Она подумала о том, чтобы поехать в castillo за помощью, но на это уйдет слишком много драгоценного времени. «Почему я не взяла с собой грума?» — корила себя Венеция. Но девушка не привыкла пользоваться его услугами и не подумала об этом. И потом, она не ожидала столкнуться с несчастным случаем.
Венеция сняла с себя сапоги для верховой езды и босиком начала переползать по валунам к Аннине. Это было не особенно трудно, если не бояться. Она перевернула Аннину и увидела у нее на лбу страшную рану с запекшейся кровью. Она была жива, хотя и без сознания, но шум воды и бешеный стук собственного сердца мешали Венеции расслышать биение пульса девушки. Она должна вынести ее из реки.
Венеция подхватила Аннину подмышки и потащила по камням, стараясь быть как можно осторожнее. Она часто останавливалась перевести дух и дать отдохнуть своим ноющим мышцам. Аннина в мокрой одежде была очень тяжелой, и в любом случае тяжелее Венеции. Несколько метров показались ей бесконечностью. Один раз девушка поскользнулась и ударилась об острый камень. Он, казалось, пронзил каждый ее нерв. Пару раз она чуть не упала. Наконец ей удалось вытащить Аннину на берег и положить на сухую, горячую траву. По крайней мере, послеполуденное солнце могло быстро высушить ее одежду.
Венеция глубоко вдохнула и опустилась на колени возле Аннины. Она должна попробовать «поцелуй жизни», подумала она и огляделась в поисках признаков человеческого жилья или хоть какого-нибудь строения, которое могло послужить им убежищем. Но ничего не обнаружила. В любом случае ей все придется делать самой. Вот когда пригодятся ее медицинские знания.
Венеция вспомнила, как смеялась, когда сестры в больнице учили ее делать искусственное дыхание. «Никогда не знаешь, когда что может пригодиться», — говорили они. Девушка не предполагала, что ей понадобятся эти знания, но теперь была рада тому, что приобрела их.
Она делала искусственное дыхание «рот в рот», но безрезультатно. Венеция почти сдалась. Она и так вконец измучилась, вытаскивая Аннину из воды, но если пойдет на поводу у усталости, то потеряет Аннину. И Венеция начинала все заново.
Наконец она была вознаграждена. Аннина задышала, Венеция с трудом могла поверить в это. Она ждала, наблюдая, как жизнь возвращается к девочке, пока не убедилась, что дыхание восстановилось. Теперь надо подумать, как доставить Аннину в castillo.
Лошадь Аннины исчезла. Возможно, самостоятельно отправилась в замок, подумала Венеция. Таким образом, осталась только лошадь Венеции, и при мысли о том, чтобы водрузить на нее Аннину, ее усталые мышцы запротестовали. Но она должна попытаться. Нельзя оставить одну лежащую без сознания девушку и ехать за помощью.
Она отвязала свою лошадь и подвела ее к Аннине. Та была смирная и послушная, но будет ли она стоять так же смирно и послушно, когда Венеция постарается взвалить ей на спину Аннину? Вес девушки был Венеции почти не под силу. Она подтащила ее к лошади, ласково разговаривая с животным, чтобы успокоить, хотя ее сердце было наполнено отчаянием. Жеребец стоял как скала, пока Венеция поднимала Аннину, подталкивая ее сзади, но отпрянул в сторону, когда Аннина выскользнула из рук Венеции и повалилась на землю.
Венеция чуть не расплакалась. Начать все сначала означало сделать над собой нечеловеческое усилие, но она его сделала: сначала успокоила животное, затем, обхватив Аннину за талию, вновь попыталась уложить ее на спину жеребца. Подталкивая и подтягивая, она наконец положила девушку поперек лошади и со стоном упала рядом. Ее грудь тяжело вздымалась, сердце готово было разорваться. Несколько минут Венеция старалась прийти в себя, затем пошла к реке, ведя под уздцы лошадь, чтобы опустить руки в воду и сполоснуть лицо. Потом начала медленно двигаться по направлению к castillo.
Венеция сделала всего несколько шагов, когда поняла, что уйдет много часов, прежде чем она достигнет замка таким образом. Девушка вставила ногу в стремя и, невзирая на боль каждой клеточки тела, ухитрилась взобраться на лошадь. Аннина лежала наполовину на седле, и потребовалась вечность, чтобы сесть в седло, передвинув тело девочки. Она сняла жакет и положила на голову Аннине, защищая от солнца, затем пустила лошадь в галоп. Горячее солнце обжигало ее сквозь блузку, все чувства притупились из-за нечеловеческих усилий.
Они проскакали через высокую арку и сразу оказались окруженными людьми. При виде знакомых конюшен жеребец остановился как вкопанный. Венеция благодарно перевесилась через Аннину и потрепала его по холке. Примчались грум и шофер. Паскуала, увидев, что они вернулись, стрелой полетела в castillo объявить об этом, и все сразу выбежали к ним навстречу — дон Андре в сопровождении домашних, Матиас в сопровождении слуг. Они стояли вокруг, пораженные зрелищем, которое представляли Венеция и Аннина. Одежда Венеции еще не просохла, волосы рассыпаны по плечам. Она была грязная, поцарапанная и измученная.
Венеция стащила свой жакет с Аннины.
— Она без сознания, — объяснила девушка.
Дон Андре снял Аннину с лошади. Его лицо словно потемнело и сделалось непроницаемым, когда он увидел рану на голове девочки.
— Хосе, съезди за доктором, — приказал он, — и быстро привези его сюда. — Потом повернулся к Матиасу: — Позвони доктору и скажи ему, что Хосе поехал за ним. — Он посмотрел на Венецию и повернулся к груму: — Помоги сеньорите спуститься, Цезарь.
— Gracias, Цезарь, — пробормотала Венеция и без чувств упала к его ногам.
— Ах, бедняжка! — вздохнула донья Елалия, а грум взглянул на дона Андре, ожидая указаний.
— Отнесите сеньориту Анну в ее комнату, — обратился дон Андре к широкоплечему груму, который мог потягаться силой с кузнецом. Сам же наклонился, поднял Венецию на руки и пошел в замок. Все последовали за ним.
В маленьком коридоре маленькая толпа разделилась. За грумом, несшим Аннину, пошли донья Елалия, Эмилия, Рамон, Паскуала и Инес. Матиас же уважительно сопровождал дона Андре.
