Нора Робертс - Танец ее мечты
— Вы уверены, что ему нужна именно я?
— Он мой сын. — Когда она медленно повернулась, Эдвин встал. — Да, абсолютно уверен.
Рид не спал. Никак не мог уснуть. Он едва не поддался искушению утопить свое горе в виски, но удержался.
Он потерял Мадди. Из-за того, что они не сумели принять друг друга такими, какие они есть, он потерял ее. Впрочем, без него ей будет лучше, уж в этом он нисколько не сомневался. Но она останется его самым светлым воспоминанием.
Завтра она уезжает. Значит, нужно постараться забыть о ней, для чего переложить на отца все заботы о пьесе и записях альбома. А сам он будет жить по-прежнему, заниматься бизнесом, по вечерам возвращаться в свою пустую квартиру и изредка баловать или травить себя воспоминаниями о Мадди О'Харли.
Он направился было к окну, но вспомнил, как Мадди всегда тянуло туда, и, чертыхнувшись, снова заметался по комнате.
Стук в дверь удивил его. Не часто к нему приходят гости в час ночи. К черту всяких гостей! Но в дверь продолжали упрямо стучать. Рид раздраженно распахнул дверь, готовый выплеснуть гнев на незваного гостя.
— Привет. — За дверью стояла Мадди, с сумкой через плечо, засунув руки в карманы широкой юбки.
— Мадди…
— Я была тут, по соседству. — Она вошла в квартиру. — И решила заодно заглянуть к тебе. Я тебя не разбудила?
— Нет, я…
— Ну и прекрасно. Сама-то я страшно злюсь, когда меня будят. — Она скинула сумку на пол. — Может, что-нибудь выпьем?
— Зачем ты пришла?
— Я же сказала, что была здесь неподалеку. Он подошел к ней и твердо взял за плечи.
— Я спрашиваю, зачем ты пришла? Она склонила голову набок.
— Я не могу без тебя.
Он хотел погладить ее по щеке, но спохватился и отдернул руку.
— Мадди, всего несколько часов назад…
— Я наговорила тебе черт знает что, — закончила она за него. — И все это было правдой. Я люблю тебя, Рид. Я хочу быть твоей женой. Хочу всю жизнь быть с тобой рядом. И мне кажется, у нас это здорово получится. Но нам придется подождать, пока ты сам это не поймешь.
— Ты делаешь ошибку.
Она удивленно посмотрела на него:
— Рид, опять ты за меня решаешь! Если бы мы были женаты, может быть, ты мог бы мне советовать. А пока я сама за себя решаю. И мне действительно хочется пить. У тебя есть диетическая содовая вода?
— Нет.
— Ладно, тогда виски. Рид, это невежливо — отказать гостю в напитке.
Он помедлил, затем сдался и прижался к ее лбу своим.
— Ты мне так нужна, Мадди.
— Я знаю. — Она взяла его руки в ладони. — Я знаю, что нужна тебе, и очень этому рада.
— Если бы я мог дать тебе то, чего ты хочешь…
— Хватит, об этом мы уже говорили. Завтра я уезжаю в Филадельфию.
— Все гоняешься за своей мечтой, — пробормотал он.
— Верно, и мне нужно отдохнуть, поэтому я не собираюсь тратить время на споры и разговоры.
— Хорошо. Сейчас принесу нам выпить.
Он подошел к бару выбрать бутылку.
— А знаешь, Рид, я до сих пор никак не свыкнусь с тем, что мне приходится раздеваться на сцене.
Он невольно улыбнулся ее манере внезапно менять тему разговора.
— Ну конечно, на мне облегающее трико в блестках, и раздеваюсь я не больше, чем на пляже, но сам этот акт кажется мне каким-то странным и непривычным. Скоро мне предстоит несколько дней подряд раздеваться на глазах у сотен зрителей. А это значит, что мне необходима практика, практика и еще раз практика.
Когда он вернулся к ней, она с улыбкой расстегивала блузку.
— Я подумала, что ты сможешь объективно оценить мое… выступление на сцене. Ведь умение раздеваться — это искусство. — Полы блузки разошлись, и она провела рукой вдоль тела. — Приятное возбуждение… — Она повернулась к нему спиной и взглянула на него через плечо. — Кокетство. — Она повела плечами, и блузка медленно сползла. — Ну, как тебе?
— У тебя здорово получается… пока что.
— Просто я хочу убедиться, что моя Мэри выходит достоверной, понимаешь, настоящей.
Развязав пояс на юбке, она дала ей соскользнуть на пол и повернулась к Риду лицом. Увидев на ней узкий черный кружевной пояс для чулок, Рид поспешил поставить бокал, пока не разбил его.
— Я не видел, чтобы ты носила что-нибудь в этом роде.
— Это? — Она снова провела сверху вниз по своему телу. — Вообще-то не в моем вкусе, не очень удобно. Но для Мэри… — Она нагнулась и отстегнула подвязку от черного блестящего чулка. — Это что-то вроде торгового знака, атрибут ее профессии. — Выпрямившись, она потянулась и высоко подобрала волосы. — Ну как, пойдет?
— Если ты появишься в таком виде на сцене, я тебя задушу.
Она засмеялась, отстегнула вторую подвязку и медленно сняла чулок.
— А ты помни, что я становлюсь Мэри только в момент поднятия занавеса. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы твоя пьеса прошла с грандиозным успехом. — Она бросила в него скомканным чулком, затем принялась снимать другой. — Жаль только, формы у меня не такие уж пышные, а то было бы еще соблазнительнее!
— Не волнуйся, ты и без этого достаточно соблазнительная.
— Ты так думаешь? — С чувственной улыбкой она принялась расстегивать кружевной топ, скрывающий ее груди. — Рид, мне неловко тебе надоедать, но ты так и не дал мне выпить.
— Извини.
Он принес ей стакан с виски.
Мадди взяла стакан, и в ее смеющихся глазах промелькнуло какое-то теплое и нежное выражение.
— За моего папу! — Она чокнулась с ним.
— Почему?
— Тебе не обязательно знать… — Она сделала глоток с таинственной улыбкой. — Ну, как тебе мое шоу? Стоит денег на билет?
Он хотел быть мягким и нежным, чтобы показать, как он рад ее возвращению. Но движение, каким он притянул ее к себе, было нетерпеливым и резким.
— Никогда еще я не хотел тебя с такой силой!
Она закинула голову и выпустила из пальцев стакан, который глухо стукнулся о ковер.
— Так я тебе и поверила! — засмеялась она.
Он судорожно прижал ее к себе. От ее губ веяло опьяняющим ароматом виски. Она обняла его, подзадоривая, соблазняя. Сегодня он в первый раз был с ней самим собой, без пугающей ее настороженности, постоянного контроля над собой. У нее сердце забилось от предвкушения необузданной страсти. И когда он потянул ее вниз, на ковер, она послушно последовала за ним.
Исступленными ласками он вызвал в ней дрожь пронзительного наслаждения, отчего Мадди могла только выдыхать его имя и просить еще, еще…
Пылающими руками они сорвали друг с друга одежду и самозабвенно отдались этому вихрю страсти, которая для нее так тесно переплелась с любовью, что она не могла бы их различить, да и не пыталась…
