Эстер Элькинд - Андрогин…
«Ужасно! – констатировал я про себя в очередной раз завершив в своем сознании, речь сумасшедшего бога, чье представление о вечном сводилось к комнате с унитазом и отвратительной уборщицы, которая с показным вожделением будет вечно водить ершиком по это самому унитазу, – И так целую вечность!» Мне очень не хотелось представлять эту жуткую картинку, которая предательски пыталась зародиться в моей голове, и я посмотрел на Микки, который все еще что-то увлеченно говорил, не менее увлеченно подравнивая траву в саду.
Я попытался его услышать. Для начала надо было сообразить, на долго ли ушел от него и сколь информации, хотя бы по количеству, о восстановлении содержания его монолога, Я и не помышлял, впрочем, откровенно себе признавался в том, что не очень то и хотел узнавать, что говорил мне Микки.
…
Я резко и быстро повесила трубку. Давно надо было заняться делами. На самом деле, я понимала, что диалог с Гербертом может длиться вечность, чего мне совсем не хотелось.
Я ничего не чувствовала, ничего не хотела, мне не было грустно, не было весело, мне было совсем-совсем никак. Я бы с удовольствием легла на большой кровати, широко расставив ноги, выпятив живот, и пустила бы тоненькую стройку слюны, из полуоткрытого рта, и так, смотря в одну точку в стене, и просидела бы вечность. Мне казалось, что я напилась каких-то психотропных таблеток. Мне было плохо, оттого, что я ничего не чувствую и ничего не хочу. Я думала о Герберте, о том, что он приедет, о том, что он моя жизнь и моя судьба, о том, что мне надо начинать привыкать к его постоянному присутствию в моей жизни.
Я прислонила руку к груди. Сердце билось с бешеной скоростью. «Надо меньше пить кофе!» – подумала я и отправилась заварить себе чай. «Надо в чай молока налить!» – решила я, – А то какой смысл менять столь любимый мне кофе, на отвратительный чай?!».
Я сделала себе чай с молоком и села обратно на подоконник, ждать отведенного мне часа…
На улице было холодно, холод пронизывал кожу насквозь, словно не желал, чтобы я дожила до решающей минуты. Мне казалось, что в комнате уже давно уличная температура. Мне становилось плохо и страшно. Я думала, что время снова остановилось, но теперь уже я не контролирую этот процесс…
Большие часы пробили «семь». Меня словно вернуло в реальность. Я вздохнула, поняв, что скоро это бесконечный промежуток ожидания закончится. Внезапно я услышала, как в дверь позвонили. «Откуда он узнал номер квартиры?!» – промелькнуло у меня в голове, – Я ведь не говорила ему!».
…
– Это вообще он?! – спросила я на всякий случай Пространство, поскольку никого кроме Герберта, которого мне все равно надо было увидеть, я ощущать рядом не хотела.
– Да, это он…
– А откуда он номер квартиры узнал?
– А я откуда знаю! Его спроси!
– Да, помощи от тебя, как от…
…
– Это тебя! – услышала я чей-то голос, – И хватит сама с собой разговаривать! Достала уже, лунатичка хренова!
Я огляделась, словно открыв глаза. Квартира была полна людей. Я поняла, что даже с кем-то из них разговаривала, совершенно не помня о чем и когда. Они приползли, в шесть, или в семь, каждый со своей работы. С авоськами с продуктами и плохим настроением. «Они существенную роль в вечном двигателе. Но некоторые из богов, особо умных, хитрых, экстремальных, я не мог убедить. Они же в свою очередь, соблазняя меня попробовать каплю их сущности и почувствовать, что будет с моей, самой эмоционально сильной стойкой сущностью, и я порой соглашался. После чего, признаваясь себя в том, что наслаждение от ненависти, или боли, или стыда и вожделения, намного сильнее, чем моя сущность, перемешенная с Невинность Помыслов, Самопожертвования, или Благодетели, я становился совсем другим и ощущения, которые становился и которые могу сохраниться в вечности, были намного сильнее и острее. Однажды, сущность Мазохизма, предложила каплю себя в создание мира который я хотел сделать из себя и Самопожертвования. Я повелся, потому, что во мне было слишком много Невинности Помыслов, и как же мне тяжело было признать, что тот я, который получился в результате смешения, Мазохизма и Самопожертвования, утерял Невинность Помыслов, оставил лишь ее тень, добавив самообмана и намного освободив вожделение, позволив ему соединиться с Мазохизмом, Самопожертвованием и Самообманом, взять совсем немного, у Фантазии, которую я так же освободил от влияния Невинности Помыслов, и тот я который получился в результате создание такого страшного мира, мне безумно понравился. Я захотел добавить еще немного слабости и самообмана, еще можно было бы просить присоединиться к нам, Сущность – Жалости, и тогда бы все. Я подумал, что тот я, который бы получился от смешения, всех этих сущностей, победил бы всех остальных я, которые бы могли получиться, или пытались бы высвободиться и показать что они лучше. Но меня, от такого поступка и превращения вселенной с наслаждение подобного рода, спасла Сущность – Стыда, которая меня ненавидел, потому что тщетно пытался отыскать с себе частичку меня, а я и представить не мог, что я могу быть собой в союзе со стыдом, лишь, если к нам присоединится Ненависть и Обман, которые очень активно сотрудничали со Стыдом, усовершенствуя его, давая ему силы и энергию для его дальнейшего, изначально никчемного и бессмысленного существования. Но когда она, соединилась с Ненавистью, и научилась ненавидеть себя, она поняла, что наслаждение от ненависти стыда, могло быть бы очень острым и интересным. Они все плели интриги и всячески пытались переманить меня на свою сторону…
Борьба шла долго, я держался, не вступая ни с кем в контакт, пока они не выбились из сил, в попытках привлечения меня и не пришли каждый по отдельности ко мне, самым наглым, лживым и глупым образом, готовые предать друг-друга и сделать все что угодно лишь бы я дал им частичку себя, дозу – наслаждения, свою сущность. Я дал им ощутить кайф вечного наслаждения, увеселив и себя их сущностями для более сильного ощущения себя. И начал уже, управляя их, практически наркотической зависимостью от кайфа наслаждения, который выдавал им, определенными дозами, и в определенное время, каждый раз, давая им, немного помучиться в ломке и отдавал дозу лишь тогда, когда они очередной раз готовы были делать все, лишь бы получить частичку меня.
Война за меня в моем максимально чистом варианте началась…
Тот период, когда боги – мультяшки, создавая самые невероятные, ужасающе нелепые, и в то же время, интересные всем и основывающиеся на хорошо подобранной для этого идеологии, было одним из самых трудных моих периодов…
…
– … отвратительное, оно будет, всегда увеличивается и никогда не устанет, а вечным движением будет элементарное вождение ершиком, естественное, как движение фаллоса, или движение руки по фаллосу, это самый простой и естественное движение, которые будут совершаться специально созданной мною, так сказать, цистерной для хранения топлива – то есть конденсатора отвратительного. То есть, отвратительная и ужасная, вызывающая страх, сожаление, ненависть, рвоту, приступы невероятного желании, в котором вы будете обнаруживать то вожделение садизма, то мазохизма, но всегда подкрепляемое ненавистью к объекту желания, усиливающееся стыдом к себе, за свое желание и вожделение! Все это будет увенчано ощущением вечного наслаждения, острого, словно прилив в океане! Вот вам мой микро-маркет, то есть мир, выполненный в натуральную величину, который я делал для себя, создавая его на своей территории вселенной!
