Кристина Хемлетт - Сердцеед
— Но все это не объясняет, кто же такие Син Майкл и Пэгги. Когда они вписались в эту историю?
Прежде чем ответить Хантер внимательно осмотрел свою кофейную чашку.
— Сэр Патрик пришел в отчаяние, узнав о кончине своего единственного сына в далеких краях, даже не на ирландской земле. По-видимому, именно тогда он и начал пить, стараясь хоть чуть-чуть заглушить боль. Тогда же сэр Патрик-старший нашел утешение и у одной из своих служанок: это была живущая на чердаке комнатная горничная по имени Кэйти. Одно повлекло за собой другое, и Кэйти оказалась беременной ребенком сэра Патрика.
Вот здесь-то Виктория начала понимать, как события будут развиваться дальше, но терпеливо ждала их продолжения самим Хантером.
— Было бы, конечно, благородно с его стороны жениться на ней… По слухам, он даже хотел сделать это, если только у нее родится сын.
— Чтобы заменить того, которого он потерял?
— Думаю, что так. Но она родила дочь, и это поставило крест на его намерении. Сэр Патрик был разочарован случившимся, но продолжал обожать Кэйти. Не беря на себя никаких юридических обязательств, он продолжал помогать ей и ребенку. Дело приняло критический оборот, когда девочка, ставшая к тому времени молодой женщиной, сбежала с женатым потаскуном из Монте-Карло и родила ребенка. Вот так и появились мои двоюродные брат и сестра! — Хантер как тост поднял свою кофейную чашку.
— Но сэр Патрик, — указала Виктория, — признавал их в степени, достаточной для того, чтобы включить в свое завещание.
— Только по недосмотру. Ведь после того как его дочь так разочаровала его, было вполне резонно предположить, что и ее отпрыски последуют ее примеру.
— Ну а что случилось с Кэйти? — спросила Виктория. — Ведь она что-то значила для сэра Патрика, коль скоро он держал ее рядом?
— Он держал ее рядом в качестве служанки, — подчеркнул Хантер. — Родила она ему ребенка или нет, Кэйти для него оставалась горничной, живущей на чердаке. И так продолжалось до тех пор, пока она однажды не спрыгнула с восточного парапета этого замка.
У Виктории перехватило дыхание:
— Самоубийство?
— Маловероятно, что она стирала с него пыль… Правда, после встречи с прадедом лично я не могу сказать, что осуждаю ее. Он был довольно упрямым ослом и не весьма приятным человеком.
— Вы сказали, что встречались с ним дважды. Когда же это было во второй раз?
Перед тем как ответить, Хантер мгновение помолчал.
— Я был в Ирландии за пару месяцев до его смерти.
— Он послал за вами?
— Нет, — ответил Хантер. — Я вернулся, поскольку… — Он покачал головой, так и не закончив объяснения, и ограничился беглым замечанием, что это не так уж важно. — Похоже, что ресторан закрывается, — сказал он, обратив ее внимание на то, что они остались последними посетителями. — Что вы скажете, если мы на этом закончим нашу рабочую ночь?
20
— С вами гораздо легче, когда вы лишены возможности двигаться, — заметила Виктория, обнаружив Хантера в конюшнях.
Это был первый ноябрьский день без дождя. До прилета рейса Тэппинга в Национальный аэропорт оставалось не более часа, и Виктория думала, что О'Хари либо уехал с Ченом, либо вернулся в замок, чтобы еще раз просмотреть документы.
— Я пока не могу ходить по лестницам, — сказал он. Опираясь на изгородь, Хантер наблюдал за Яном, который возился с чистокровками. — Что-нибудь случилось?
— Здесь или там, в замке? — спросила Виктория, радуясь, что он не умеет читать ее мысли.
Иначе он легко обнаружил бы, что раздумья о нем не покидают ее голову с тех пор, как они отобедали в ресторане. Он по-прежнему оставался для Виктории загадкой, но после этого вечера отношение Хантера к ней переменилось. У нее даже создалось дерзкое впечатление, что, посвятив ее в прошлое своей семьи, Хантер как бы открыл дверь в будущее, в котором она могла бы играть более важную роль, чем роль секретаря.
Не было ни поцелуя в щеку, ни руки, обнявшей талию, ни обещания новой встречи — ничего столь обычного для начинающихся романтических отношений. Но он все больше времени с удовольствием проводил с Викторией. Не означало ли это, что Хантер начинает доверять ей не только деловые тайны?
— Наверное, — заметил Хантер, — Пэгги все еще не дает вам спать по ночам?
— А вы думаете, она смутится, если узнает, что ее страсти — явление далеко не тайное?
— Кто, Пэгги? — хохотнул Хантер. — Скорее всего, нет. Они с Сином Майклом типичные эксгибиционисты [2]: всю свою энергию готовы вложить в любое, что привлечет к ним внимание.
Взгляд Виктории остановился на поджаром конюхе, который чистил изящную серую кобылу — судя по всему, подругу Паладина Роксилайн.
— Вы всерьез думаете, что у Яна связь с Пэгги? — спросила она Хантера.
Чем больше Виктория, как ей казалось, узнавала от миссис Причард, тем меньше верила она в возможность любовных отношений Яна с девушкой из неистового семейства Гливи.
— Что касается меня, — сказал Хантер, — то мне кажется, что Пэгги вступит в связь с любым существом, лишь бы оно брилось и носило брюки.
— Но что может дать ей связь с Яном? — продолжила Виктория. Некоторое время назад она пришла к выводу, что ни Пэгги, ни ее брат никогда не впутаются ни в какое дело, если оно не сулит им какой-то, и притом значительной, выгоды.
Хантер лишь отмахнулся от вопроса.
— Кто может судить о смысле ее поступков? Ян действительно умеет обращаться с лошадьми. Во всяком случае, это я знаю точно.
Виктория задала еще один вопрос, над решением которого билась уже не один день.
— Какие трудности были у конюха в Ирландии?
Хантер удивленно поднял бровь.
— А кто вам сказал, что у него были трудности?
— Вполне надежный источник, — ответила Виктория. — Его мать.
— Считайте, что он попал в дурную компанию. Раскол страны ничего хорошего с собой не несет.
— Ну а теперь? Все утряслось?
Лицо Хантера приобрело меланхоличное выражение.
— Его трудоустройство здесь не вполне легально, — только и сказал он. — Но я делаю все, что могу.
— Много ли людей знает об этом? — Виктория могла предположить, что миссис Причард уже поделилась всеми тревогами со своим приятелем Нилли.
— Если говорить о сегодняшнем дне, — мрачно произнес Хантер, — то, по-видимому, на одного человека больше, чем следовало бы.
— От меня никто ничего не услышит, — заверила она, но внимание Хантера привлекло что-то по другую сторону изгороди.
— Это зрелище стоит запомнить, — отметил он.
Виктория успела увидеть перескочившую через дальнюю изгородь красивую медно-красную лошадь с черной гривой. Но прежде всего ей бросилась в глаза светловолосая всадница. Дебора Шедмур.
