Анна Блейз - Струны души
Потом, стоя перед зеркалом, она не переставала удивляться своему приподнятому настроению. Молодая женщина пыталась одернуть себя, напоминала, что причин радоваться жизни у нее пока нет и вряд ли они появятся после встречи с Диланом. Она была готова выслушать его, но, как и вчера, не собиралась снова бросаться к нему в объятия. Во всяком случае, без веских на то оснований.
Тем не менее, ее сердце продолжало петь от радости. Как Роуз ни старалась вырвать оттуда ростки надежды, этот неразумный бьющийся комочек все равно сладко замирал от одной мысли, что скоро они с Диланом увидятся…
Роуз планировала позвонить ему в офис с работы. Но потом поняла, что у нее не хватит выдержки ждать еще несколько часов, пока наступит обеденный перерыв. Поэтому она набрала его номер перед самым выходом из дома, когда часы показывали всего лишь половину девятого.
Секретарь сообщил, что мистер О’Гилви на месте и по привычке сразу же соединил ее с боссом. Роуз услышала знакомый голос в телефонной трубке, и ею вдруг овладело жуткое волнение. Проглотив комок в горле, она произнесла как можно спокойнее:
— Дилан, это я, Роуз. — На том конце провода повисло молчание, поэтому ей ничего не оставалось, как продолжить: — Вчера ты предлагал встретиться. Так вот, я обдумала твое предложение и вообще все, что ты мне вчера сказал, и… и решила принять его, — быстро докончила она.
Дилан ответил не сразу. Роуз уже решила, что их случайно разъединили.
— А я уже и не надеялся, — сказал он наконец. — Где ты хочешь встретиться?
— Не знаю, — честно ответила Роуз. — Я над этим как-то не задумывалась.
— Томас может заехать за тобой после работы и привезти ко мне домой, — несколько неуверенно произнес Дилан. — Если ты не против, конечно. Там мы будем не одни, а в компании с моей экономкой и поваром.
— Хорошо. — Роуз почему-то не хотелось идти в ресторан и сидеть там под обстрелом любопытных глаз. Поэтому предложение Дилана показалось ей вполне приемлемым. — Тогда я жду Томаса в шесть. Только пусть он остановится где-нибудь за углом, ладно? — чуть смущенно добавила она.
Попрощавшись, Роуз повесила трубку и глубоко вздохнула. Она до конца не верила, что все происходящее ей не снится, поэтому ощутимо ущипнула себя за локоть. Но ничего не изменилось. Еще вчера утром ей не на что было надеяться. А сегодня она уже прикидывала, что наденет на встречу с Диланом. Невероятно!
Весь день Роуз провела как на иголках. Она не могла думать о клиентах или картинах, за что ее заслуженно отругал мистер О'Нил. Но вскоре девятичасовая пытка подошла к концу. Роуз летела к знакомому черному автомобилю как на крыльях, даже не пытаясь бороться с надеждой, что у них с Диланом все еще может получиться.
Она весь день вспоминала их вчерашний разговор. И чем больше анализировала его, тем яснее понимала, что и ссора, и расставание произошли не по их воле. Было роковое стечение обстоятельств, злой умысел других людей, но ни Дилан, ни она этого не хотели.
Томас словно знал, что ей не терпится увидеть его хозяина. Он домчал ее до особняка Дилана за считанные минуты, что было крайне нетипично для дублинских дорог, страдающих от пробок, особенно в вечерние часы, когда столичные жители возвращаются домой в отдаленные районы города.
Фешенебельные дома и старинные парки Блэкрока, предместья Дублина к югу от его центра, где обитал Дилан, показались из-за поворота так быстро, что Роуз не успела настроиться на встречу. Она не знала, что будет говорить, как поведет себя. Но потом поняла, что это даже к лучшему. Зачем навязывать себе роль, быть подчеркнуто строгой и отстраненной, продумывать каждое слово? В прошлом ей это только вредило…
Дилан встретил гостью в уже знакомой той гостиной. Он стоял посреди комнаты, в которой тихо играл джаз и вкусно пахло свежезаваренным чаем. Поднос с чайником и чашками стоял тут же, на столике, где месяц назад помещался гораздо более коварный напиток из шампанского и клубники.
Было видно, что Дилан тщательно готовился к встрече. Внешне он выглядел спокойным, но Роуз хорошо изучила каждую черточку его лица и видела, что под маской невозмутимости прячется волнение.
Нервное напряжение выдавали также несколько скованные движения. Он был одет в классические брюки и ослепительно-белую рубашку. Строгий вид оживляли смоляные кудри, зачесанные назад. Как всегда, Дилан выглядел великолепно.
И, как всегда, Роуз хватило одного взгляда его жгуче-карих глаз, чтобы ее сердце сладко заныло. Она одернула юбку и, вдохнув побольше воздуха, смело подошла к Дилану и поздоровалась. Он пригласил ее сесть, сам опустился в кресло напротив, открыл рот… и воцарилось молчание.
Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Роуз ждала, что первым начнет говорить Дилан. Но он не произносил ни слова и все искал что-то в глубине ее серых глаз. Она чувствовала, как мир вокруг стремительно исчезает и остается только одна реальность — мужчина, сидящий напротив, его пристальный взгляд, еле уловимый запах одеколона…
Тогда она решила заговорить первой:
— Вчера я была не права, когда решила, что не должна тебя слушать. Ведь в Голуэе ты поступил со мной именно так, и это ничего, кроме боли, мне не принесло. Видимо, и тебе тоже. Поэтому я позвонила тебе сегодня.
Дилан опустил голову и глухо произнес:
— Мне ужасно стыдно за то, как я вел себя в номере. Это чувство не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Я понимаю, что ты вряд ли сможешь меня простить. Я и сам себя никогда не прощу за то, как жестоко обошелся с тобой. Но…
— Значит, ты позвал меня, чтобы попросить прощения? — перебила его Роуз.
— Еще вчера мне казалось, что удастся вымолить его у тебя. Достаточно просто быть понастойчивее. — Дилан тяжело вздохнул и продолжил: — Но теперь я понимаю: того, что было между нами, не вернуть. Ты не веришь мне и правильно делаешь. Я лишь хочу, чтобы ты знала, как глубоко я раскаиваюсь, что не смог удержать тебя рядом. Всему виной оказались моя чертова гордость и боязнь довериться другому человеку. Едва я понял, что мне могут причинить боль, как тут же предвосхитил удар. Этому нет оправдания. Я предал тебя, поверил словам незнакомого человека, а тебя даже не выслушал!
Дилан содрогнулся, словно от отвращения к самому себе. Потом заставил себя поднять голову. Его глаза потемнели, лоб нахмурился. Было видно, что каждое слово дается ему с огромным трудом.
— Более того, Рози, — переведя дух, медленно продолжил он, — я унизил тебя. Причем самым недопустимым способом, который только может придумать мужчина по отношению к женщине…
— Не надо об этом. — Роуз украдкой вытерла выступившие на глазах слезы.
