Марианна Лесли - Неоконченный портрет
— Мне бы похитить тебя и унести в глубь темной чащи, чтобы быть наедине. А тут конь решил к нам присоединиться!
— Видно, проголодался. Что до меня, то я точно, — объявила Эшли. Подтянув колени, она извлекла из-под бедра камешек размером с каштан, подтащила свои джинсы и сунула его в карман. — Сохраню его как реликвию, чтобы не позабыть тебя, — улыбнулась она с несколько наигранной веселостью.
— По-моему, это лишнее.
Она изогнула шею и лукаво взглянула на него. Он вернул ее голову в колыбель своего плеча. Эшли и сама знала, что это лишнее, но надеялась, что не знает он.
— Неужели ты и впрямь такой незабываемый?
Он скрестил ноги, движение это привлекло ее внимание. Странно, вид обнаженного мужчины, лежащего на ковре из мха и травы, средь бела дня, в роще, показался ей поразительно естественным.
— Не пора ли нам поговорить, в том числе и о титулах? — спросил он.
Давно пора, подумала Эшли, но ей вовсе не хотелось начинать неприятный разговор.
— Ну что ж, начинай, — неохотно промолвила она.
— Эх ты, трусишка.
— Это точно, — быстро согласилась она.
— С чего же начать? С того самого дня, когда я увидел тебя, полуодетую, лежащей на берегу ручья? Знаешь, я тогда пообещал себе кое-что.
— Возможно, я пожалею о том, что спросила, но все-таки: что ты себе пообещал?
— Тебя.
Ей стало обидно, будто она всего лишь очередной трофей. Она проглотила подступившие слезы и глубоко, прерывисто вздохнула.
— Так, значит, теперь все свершилось и я могу… — Ее голос сорвался на рыдание, и она уткнулась лицом ему в плечо.
— Ты плачешь? — изумился он. — Ради бога, к чему слезы, когда мы обо всем договорились?
Вскинув голову, она посмотрела на него сквозь блестевшие на ресницах слезы.
— Обо всем договорились?! Хотелось бы мне знать, о чем мы, черт возьми, договорились! Да, тебе хорошо, ты пожелал — и добился своего. — Она не заметила его протестующего жеста. — Ну что ж, молодец! Поздравь себя и убирайся ко всем чертям! Я люблю тебя, пропади ты пропадом! И мы не договаривались, что я буду несчастна!
Лоренс сел и в удивлении воззрился на нее.
— Ну конечно, ты меня любишь. И это делает тебя несчастной?
Она вскочила на ноги и принялась подбирать свою разбросанную по берегу одежду. Конь пошел за ней и уткнулся мокрой мордой в голую спину. Она резко обернулась и оттолкнула голову коня.
— Отойди! Я не хочу играть!
Она просунула одну ногу в джинсы, но от волнения никак не могла надеть вторую брючину и принялась прыгать на одной ноге, безуспешно пытаясь попасть другой в джинсы. Увидев, что Лоренс трясется от беззвучного смеха, она опять села на землю, лицо ее задрожало от подступивших рыданий.
— Радость моя, не хватит ли клоунады? А то я никак не могу сделать тебе предложение. — Смех угас в его глазах, он потянул ее к себе и крепко обнял. — Эшли, ты сошла с ума оттого, что призналась мне первая? И плачешь оттого, что сошла с ума? — С добродушным смешком он продолжил: — Весьма вероятно, что через несколько лет совместной жизни мы оба рехнемся, но я бы попробовал, если ты не против.
— Ты смеешься. — Она всхлипнула и недоверчиво посмотрела на него. Потом с растущей надеждой спросила: — Ты не смеешься? Ты серьезно… насчет предложения… и совместной жизни? — Она всхлипнула и рассеянно пошарила по голому бедру в поисках платка.
Лоренс достал платок из кармана своей валяющейся рубашки и подал ей.
— Если ты любишь меня, то скажи, скажи мне это, ради всего святого!
— А ты мне не скажешь, что ты думала о моих намерениях все это время? Неужели ты полагаешь, что я столько времени гонялся бы за тобой, если б у меня не было серьезной цели? — Он тихонько тряхнул ее и снова нежно обнял. Любовь моя, соблазнителю плевать на то, что у его жертвы астигматизм, тем более на ее детские переживания, обиды и горести. Если бы я просто хотел уложить тебя в постель, до остального мне бы не было никакого дела — ведь правда?
С трудом сглотнув, она попыталась успокоиться. Но не смогла и поддалась искушению куснуть его в плечо.
— Далее, — пробасил он, — по-моему, у меня неплохое предложение. Признаться, я частенько мечтал о нашем счастье. Например, у меня была мечта любить тебя на берегах всех ручьев в радиусе пяти миль.
— Что ж, раз мы делимся своими мечтами, то и я, признаюсь, представляла себе то же самое на Бутыль-горе. Но только когда надену очки.
— Тогда ты увидишь мои мечты насквозь, — усмехнулся он.
— Ты считаешь, что это мечты? — Она что-то шепнула ему на ухо, и его громкий радостный смех разнесся эхом по всей роще.
— О, это еще только начало, — заверил он ее.
