Лоринда Скотт - Блаженство
— Комната теперь ожила. А раньше она напоминала обивку гроба.
Маргарет быстро отодвинулась от собеседников, решив дальше не подслушивать, а то бы просто опозорила себя, расхохотавшись от радости. Если Элизабет оценила новое убранство комнаты с такой ненавистью, значит, сработало!
Она смешалась с остальными гостями, непринужденно болтая с ними и смеясь, меняя тарелки и стаканы и знакомясь с сотрудниками фирмы, которую недавно приобрел Дональд.
Все они были приятными людьми, вели себя уважительно и достойно, откровенно отдыхая в той раскованной атмосфере, которую старалась создать Маргарет. Мягкая музыка, тепло окружающей обстановки — пусть даже Элизабет возненавидела ее — все способствовало непринужденному отдыху.
От Маргарет исходило удивительное тепло. Дружелюбная естественность ее поведения, неподдельный интерес к каждому из гостей не остались незамеченными. И в ответ на ее теплоту все расцветали, как бутоны под солнцем, отвечая ей той же доброжелательностью.
Дональд то и дело ловил ее взгляды и ободряюще улыбался. Маргарет видела, в золотисто-зеленоватой глубине его глаз все еще крылось то самое обещание. Позже, сказал он. Позже…
— Милое платьице. Но, Маргарет, дорогая, оно слишком смелое для вас.
Мисс Баркли показалось, что голос Элизабет обдал ее обнаженные плечи волной ледяного воздуха. Она вскинула подбородок и заметила, что Дональд весело подмигивает ей.
— Сомневаюсь, — ответила Маргарет. — Я считаю, что для каждого случая надо одеваться соответствующим образом. Этот прием, как мне кажется, носит несколько неформальный характер. — Она окинула взглядом наряд Элизабет, без сомнения, очень дорогое и прекрасно сидящее на ней платье. В определенном смысле оно было не менее откровенным, чем одеяние Маргарет, и девушка испытала удовлетворение, убедившись, что ее фигура значительно лучше, чем у этой женщины. — Вы и сами прекрасно выглядите, — добавила она, пытаясь смягчить ситуацию.
Пожав плечами, Элизабет хмыкнула.
— Я и должна так выглядеть, поскольку мой туалет стоит целое состояние. Думаю, это лучшее произведение моего дизайнера… Кстати, где вы приобрели свой наряд? Слышала, что тут, в окрестностях, есть очень приличный магазин подержанных вещей.
Удар нанесен. Маргарет отбросила все попытки сохранять светский тон.
— Неужели? Вам виднее. Это платье было сшито в одной из маленьких изысканных мастерских в Лондоне. Вы же знаете эти мансарды…
У Элизабет расширились глаза.
— Вы должны назвать мне вашего закройщика, дорогая. Я закажу у него что-нибудь.
Маргарет улыбнулась.
— Конечно, — небрежно произнесла она и выдала первое итальянское имя, которое пришло ей в голову. — А теперь, если вы позволите, я займусь нашими гостями.
И, не обращая внимания на Дональда, который беззвучно давился хохотом за спиной Элизабет, она одарила ее милой улыбкой и отошла. Мистер Кимберли проследовал за Маргарет в кухню и с насмешливой серьезностью уставился на нее.
— Это было сплошное издевательство, — перебарывая смех, сказал он.
— Да? Прошу прощения, но она так покровительственно говорила со мной… Не пора ли подавать пиццу?
Он покачал головой и провел пальцем по шее Маргарет, заставив ее вздрогнуть от этого легкого соблазнительного прикосновения. Элизабет была тут же забыта.
— Я хотел бы остаться с вами наедине, Маргарет, — тихо сказал он. — Сдернуть с плеча бретельку, увидеть, как это мучающее меня платье сползет к вашим ногам, после чего я хотел бы…
— Вот вы где! Дональд, вас ищет мистер Уильямс. Хочет узнать что-то о пенсии.
Голос Элизабет заставил Дональда застыть на месте.
— Спасибо. Не могли бы вы сами ответить на его вопросы?
— Думаю, он хочет получить заверения лично от босса.
Она взяла его под руку и буквально потащила за собой. А Маргарет еще долго стояла, прижав ладонь к тому месту, которого с такой настойчивой нежностью только что касался Дональд. Набрав полную грудь воздуха, она расправила плечи и заставила себя вернуться к гостям.
Все ели, пили и веселились, не обращая внимания на то, что карета Золушки давно уже стоит у подъезда. И наконец, когда Маргарет уже была не в силах улыбаться и у нее подламывались ноги, компания стала постепенно разъезжаться.
Комплименты так и порхали в воздухе. Когда они провожали к дверям последнего из гостей, Элизабет снова взяла Дональда под руку.
— Дорогой, это очень глупо, но я слишком много выпила… и, скорее всего, не смогу сидеть за рулем. Может, мне лучше остаться — все вещи в машине. Я предчувствовала, что это может случиться. — Она зазывно улыбнулась Дональду, хотя, строго говоря, не особенно жеманничала.
Маргарет явно не хотелось, чтобы это пронырливое создание воспользовалось растерянностью Дональда.
Как выяснилось, не хотел этого и сам Дональд. Улыбнувшись бухгалтеру лондонской фирмы, он остановил его на пути к выходу.
— Мистер Уильямс, не будете ли вы так добры подвезти мисс Кризи до дома? Вам по пути… благодарю вас, вы очень любезны. Элизабет, оставьте мне ключи от машины. Утром я подгоню ее вам.
Не обращая внимания на ее надутый вид, он поцеловал захмелевшую коллегу в щеку и, крутя на пальце ключи от машины, вернулся к Маргарет.
Когда за последним гостем закрылась дверь, Дональд с медленной усталой улыбкой повернулся к ней.
— Наконец-то! А теперь, моя дорогая Маргарет, я хочу получить тот танец, что вы мне обещали.
Вернувшись в кабинет, он поставил откровенно романтическую музыку и притянул Маргарет к себе. Забавно. Она больше не чувствовала усталости, ноги не болели. Может, потому, что она порхала в воздухе, словно держась на воздушной подушке в двух дюймах над полом. От ощущения его рук, с силой сжимавших ее, кружилась голова, и вся она была объята его теплом. Ладонь Дональда лежала у нее на спине; другой он властно прижимал к себе ее округлые бедра, и, приникнув к нему, Маргарет плыла над землей, покачиваясь вместе с ним под нежные зовущие звуки музыки. Закинув руки Дональду на шею, она запустила пальцы ему в волосы, играя мягкими упругими завитками.
Грудью она ощущала биение его сердца — или это колотилось ее собственное? Трудно было определить, где кончался он и начиналась она… И когда, склонив голову, Дональд коснулся ее губ, Маргарет окончательно растворилась в нем. Она отдалась жаркому бархату его языка, который проникал в самые потаенные уголки ее рта. Никогда еще он не целовал ее с такой силой, с такой страстью.
Чуть отстранившись, он нежно и одновременно жадно посмотрел на нее.
— Ты нужна мне, — хрипло сказал он.
