Джоан Смит - Этот беспутный лорд Хавергал
– Да, меня это тоже удивило.
– Наверное, был где-нибудь по соседству. Надеюсь, он не говорил обо мне плохо. Мое преображение так вдохновило его. Он даже выдал мне пять тысяч фунтов, хотя я не просил его. Он хочет, чтобы я вложил их в новый печатный станок, я говорил вам о нем. Был тронут до глубины души не столько деньгами, сколько доверием. Хотя уверен, что это очень выгодное помещение капитала.
– Если вы удержитесь в своем новом образе жизни, то не исключено, что и ваш охотничий домик увидит лучшие времена.
Он ответил лучезарной улыбкой.
– Теперь все кажется возможным.
Наступила пауза. Он посмотрел ей в глаза долгим взглядом и повторил:
– Все возможно. – Это было сказано таким тихим грудным голосом, что Летти охватил трепет.
Хотелось верить, что его счастливый взгляд говорил о самом невозможном, что сейчас стало возможно, что он любит ее.
– Что вы собираетесь делать, когда Виолетта переедет, Летти? – спросил он.
Сердце ее упало.
– Мы еще не обсуждали этот вопрос. Нортон не сделал официального предложения.
– Как я понимаю, событие произойдет где-нибудь в апреле или мае. Если свадьба состоится, вы же не захотите остаться одна в доме.
– Скорее всего не захочу. Придется пригласить кого-нибудь себе в компаньонки.
Хавергал задумчиво поглаживал подбородок.
– Но вы ведь не сразу начнете принимать меры?
– Нет, только после того, как Виолетта примет предложение Нортона.
Он одобрительно кивнул. Его интриговало, зачем отец навещал Летти и почему утаил от него этот визит. Не поговорив с отцом, он не мог сделать предложение, тем более сейчас, когда старик в него поверил. Он также сознавал, что нужно, чтобы прошло какое-то время, прежде чем он завоюет полное расположение Летти. Один поцелуй для него не имел того значения, которое придавала ему девушка. Сначала он поможет Тому устроиться. Это смягчит сестру.
Надо было что-то придумать, чтобы чаще ее видеть. Без конца приезжать в Нортон-холл было неудобно, а пригласить ее в Уиллоу-холл было равносильно предложению. Лучше встречаться в Лондоне.
– А вы никогда не думали, что могли бы жить с Томом в Лондоне? – начал он разведывательный маневр.
– По правде говоря, нет. Кто-то должен заниматься имением.
– Тогда вы могли бы навещать брата, когда он обоснуется в Лондоне.
– У меня не очень богатое воображение, Хавергал. Я не строю прожектов. – Он укоризненно посмотрел на нее. – Том уже взрослый. У него могут быть свои соображения на этот счет.
– Мне кажется, вам понравится Лондон. Там так много возможностей хорошо провести время – балы, концерты, театры.
– Все радости жизни, которые сбили вас с правильного пути, – заметила она.
– Вас не собьет. Вы сильнее меня. Но добродетель должна быть вознаграждена. Мне по-прежнему доставляют удовольствие и балы, и театры, и ваше отличное шерри, – он поднял бокал для тоста. – Я не превратился в аскета, Летти. И в Джекоба тоже, – напомнил он об их договоре. Она поняла, что она не назвала его, как он просил. Наверное, этим объяснялся его укоризненный взгляд. По привычке она назвала его Хавергал. – У меня столько имен, что мне нужно каждый раз напоминать, кто я на самом деле.
Она неуверенно сказала:
– Вы упоминали имя Джозеф, если не ошибаюсь.
Он поморщился.
– Я просто не то имел в виду.
– Джекоб, если память мне не изменяет, был очень мудрый человек, который узурпировал права на наследство у своего брата Исайи.
– Родителям следовало назвать меня Исайей. Это имя больше соответствует моему стилю.
– Вашему старому стилю, вы хотите сказать.
– Именно это я имел в виду. Вы заставили меня измениться до неузнаваемости. Рискуя показаться нудным, я все же повторю, что никогда не думал, что мы когда-нибудь будем сидеть вот так вдвоем, у камина, как Дарби и Джоан, беседуя о Библии.
Она озорно улыбнулась:
– Действительно, вам такое времяпрепровождение должно казаться странным, слишком скромным, совсем не в вашем вкусе, Джекоб.
Он погладил ее по щеке.
– Вот так-то лучше. Совсем нетрудно произносится, не правда ли? – Он нежно смотрел ей в глаза, осторожно проводя пальцами по ее лицу, волосам.
Нет, ей не показалось. Хавергал действительно изменился, он не стал бы так бессовестно флиртовать с благородной дамой. Его намерения серьезны.
– С Джекобом нет проблем, – согласилась она. – Обычно я не могу выговорить такие имена как Иезекиль, Зедекиа, Махалахил. Язык можно сломать.
– Хорошо. Мне было бы неприятно, если бы мое имя доставляло столько затруднений.
Разговор перешел на более будничные темы. Поговорили о приеме у Нортонов, о бале, местном обществе. Через полчаса вернулись в гостиную. Никаких новостей не последовало. Но когда мужчины уехали, Виолетта спросила:
– Летти, ты уверена, что не имеешь особого интереса к Неду?
– Напротив, он меня очень глубоко интересует, потому что лучшего мужа тебе не найти. Надеюсь, вы пригласите меня на свадьбу.
– Он еще не сделал предложения. Я хочу сказать, он не предлагал выйти за него, – сказала она, прижав к груди «Замок Рекрент», словно драгоценное сокровище.
Как странно, что такая далекая от романтики вещь будет всю жизнь напоминать Виолетте о самом счастливом времени в ее жизни – поре любви. Действительно, все стало возможным с тех пор, как Хавергал появился в их городке.
Глава 14
Понятие о небе, о небесном складывается у ребенка в самом раннем возрасте. Для Нортона это понятие почти не изменилось с тех пор, как мать, держа его на коленях, впервые рассказала ему об этом. Он до сих пор представлял небо как довольно скучное место, где ангелы и святые сидят на облаках и играют на арфах. Когда в субботу его прием был в самом разгаре, ему вдруг пришла в голову оригинальная мысль, что понимание неба каждым человеком отлично от другого. Для кого-то оно ассоциируется с каким-то одним днем, который длится вечно и воспринимается как лучший день в жизни. Именно таким днем была эта суббота для мистера Нортона. Он был несказанно счастлив, видя у себя в гостях не только обычных соседей, но весь цвет города, и все кланялись, улыбались и поздравляли его.
Дети визжали, собаки лаяли, все носились по его парку, вытаптывая газоны, но это наполняло его сердце радостью. Имя мистера Нортона было у всех на языке. В конце каждой игры он сам раздавал призы, и все громко аплодировали. Устав от шума, он удалялся к столу с обильной закуской, и стоя там в своем великолепном новом светло-коричневом костюме, лично раздавал мужчинам вино, а женщинам прохладительные напитки. Лучших друзей от выделял кивком головы, подмигивая многозначительно, и шептал:
