Сеймур Элстин - Любовь в виноградниках
— Я не позволю вам снова разрушить мою жизнь, проклятые Мартинесы. — Ее губы скривились в зловещей усмешке. — Ты маленькая потаскушка, твоя сестра Оливия убила моего сына. А теперь ты пытаешься украсть землю Голардо!
Несмотря на сильную боль, гнев заставил Мэри подняться на ноги. Ее жизнь и жизнь ее отца висели на волоске. Но Мэри не могла позволить, чтобы эта женщина бросала ей в лицо подобные обвинения.
— О чем вы говорите? Оливия никого не убивала. Это ваш сын сидел за рулем автомобиля в ту ночь. Если кто-то и был убийцей, то именно он. А что касается земли, мы только пытаемся сохранить то, что и так было нашим.
— Скоро она вам больше не понадобится. — Ханна резко дернула колесо, и раздался ржавый скрежет. Ворота застонали и затрещали еще сильнее. Эти страшные звуки побудили Мэри к действию. Она начала изо всех сил карабкаться наверх по грязному отвесному склону рва. Надо остановить Ханну прежде, чем ей удастся открыть ворота. Если сдерживаемая ими вода вырвется наружу, отец неминуемо погибнет.
Над ее головой зазвенел пронзительный голос Ханны:
— Если только посмеешь вылезти — застрелю! Мэри взглянула вверх. Держа в маленькой ручке тяжелый пистолет, Ханна целилась ей в голову. Мэри выпустила толстый корень, за который уцепилась, пытаясь подтянуться.
— Вам все равно не удастся скрыть преступление! — Мэри сделала отчаянную попытку образумить потерявшую рассудок женщину.
С самодовольной усмешкой Ханна снова ухватилась за заклинившее колесо одной рукой, второй рукой направляя пистолет на Мэри и ее отца.
— Почему же нет? Прежде мне все прекрасно удавалось.
— Удавалось прежде? — невольно переспросила Мэри.
— Ваша медовая наливка, например. Ты знала, что она была ядовита? Это был отличный план. Представь себе мое разочарование, когда яд оказался не смертельным.
Боже мой, да эта женщина в самом деле сошла с ума, мелькнуло в голове Мэри. Вытерев тыльной стороной ладони мокрое лицо, она опустилась на землю рядом с отцом, загораживая его от Ханны. Она знала, что надо заставить Ханну говорить — разговор мешает ей сосредоточить все усилия на колесе.
— Чем же вы отравили вино? Я отдавала его на анализ, но мне не смогли сказать ничего определенного.
— Это был сумах, — гордо объявила Ханна, — или, если тебе так будет понятнее, ядовитый дуб. Я прочитала о нем в одной книге. Достаточно посадить его рядом с пасекой, и пчелы отравят мед, собирая с него пыльцу. Не правда ли, умно? Потом все эти маленькие неприятности, которые я устраивала твоему отцу. К несчастью, ни одна из них не сработала, как надо, кроме последней — с лошадью.
— Вы имеете в виду случай, когда отец сломал ногу? — пробормотала Мэри, со страхом ожидая ответа.
— Я ведь говорил, — слабо воскликнул отец. — Как ты это сделала, Ханна? Я полагаю, ты выстрелила из ружья.
— Из дробовика. — Запыхавшейся от непрестанных усилий раскачать колесо Ханне удалось насмешливо фыркнуть. — Этот случай в самом деле удался лучше других. Я даже успела подобрать дробинки, пока вы ездили в больницу. Вот и нет никаких доказательств! А эта черная лошадь так ненавидит меня, что не было особых хлопот загнать ее в стойло в тот день, когда ты чистила лошадь, — добавила она, обращаясь к Мэри. — Но этот план — моя самая большая удача. Я избавлюсь разом от вас обоих, и выглядеть это будет чистой случайностью…
Ветхие доски шлюзовых ворот пронзительно заскрипели, словно протестуя, и в нескольких местах сквозь щели брызнула вода.
Ужас и бессильная ярость захлестнули Мэри. Она не могла смириться с тем, что Ханне сойдет с рук ее страшный план. Если удастся внезапно выскочить из канавы и кинуться к ней, она, может быть, не успеет точно прицелиться…
Где-то совсем рядом вдруг раздался шум мотора. Ханна, должно быть, тоже услышала его, она обернулась и, злобно вскрикнув, удвоила свои усилия. Отвечая молчаливой молитве Мэри, звук двигателя стал приближаться и внезапно резко затих. Она услышала, как хлопнула дверца, послышался звук приближающихся шагов. Голос Тони громко воскликнул:
— Ханна, ради Бога, что ты там делаешь?
В следующий момент он появился на краю обрыва и, увидев Мэри и ее отца, замер на секунду, пораженный ужасом и состраданием. Но когда его взгляд упал на ворота, хлеставшую из щелей воду и фигуру Ханны, его лицо потемнело от гнева.
— Оставь колесо и отойди немедленно! — Его властный голос заставил сердце Мэри дрогнуть в надежде.
Но Ханна затрясла головой и навалилась на колесо всем телом. Снова раздался громкий скрежет.
— Ты не понимаешь, Тони. Я стараюсь и для тебя тоже. Ты бы и сам давно все понял, если бы не потерял из-за нее голову. — Она замолчала, переводя дыхание, и кивнула в сторону Мэри. — Но это меня даже не удивляет — после того как ее сестра завлекла бедного Генри. Если бы он только…
— Прекрати, Ханна, — резко оборвал ее Тони. — Мне, как и всем, хорошо известно, что представлял собой Генри. Если кто-то и был жертвой, так это несчастная Оливия. А теперь перестань безумствовать и спускайся вниз, пока я не остановил тебя силой.
Ханна зловеще прищурилась.
— Отойди или я убью тебя тоже. Клянусь.
Тони даже не замедлил свой шаг.
— Ты ничего не сделаешь Мэри и ее отцу.
— Я сказала, стой!
Ханна топнула ногой. Ворота под ней издали страшный треск, и вода, выливавшаяся из щелей тонкими струйками, брызнула фонтаном. Но, когда Тони не подчинился ее требованию, Ханна вскинула пистолет и прицелилась.
— Тони, не надо! — вскрикнула Мэри, но прогремел выстрел, и Тони, пошатнувшись, схватился за левое плечо. В ту же секунду из губ Ханны вырвался крик. Она качнулась, взмахнув руками. Пистолет, описав дугу, приземлился на дно канала, а Ханна, окончательно потеряв равновесие, упала за верхнюю кромку ворот. Мэри смутно расслышала удар и всплеск, все ее внимание было устремлено на Тони.
Он удержался на ногах, но из плеча его текла кровь, быстро запятнавшая рукав куртки. Он остановился на краю рва и покачнулся.
— Тони! — воскликнула Мэри. — Боже мой, что же это такое!
Тони мотнул головой, словно пытаясь развеять ее опасения. Ворота затрещали, и он бросил на них тревожный взгляд.
— Не думай обо мне сейчас. Вам надо успеть выбраться оттуда, пока ворота не разнесло в щепки.
Он огляделся вокруг, затем быстрым движением плеч освободился от куртки и, морщась, стянул с себя пиджак.
— У меня нет веревки, придется обойтись этим.
Мэри взволнованно смотрела, как он разрывал одежду и связывал рукава, затем стянул джинсы и присоединил их к этой импровизированной веревке. Тем временем у основания ворот появилась большая трещина, и вода устремилась сквозь нее в ров.
