Жанна Аллан - Независимая леди
Он снял с лица шляпу и начал изучать акварель, теперь приставленную к изножью кровати.
— На открытии галереи ты так долго стояла перед этой картиной, что я подумал…
— Ты подумал, будто мне понравилась эта несчастная женщина. Ее вырвали из родных мест, затащили на край земли и превратили в рабочую лошадь. Ей позволено лишь греть ему постель и растить его детей.
— Когда ты смотришь на нее, то видишь только это? — Люк задумчиво сдвинул брови.
— Не имеет значения, что вижу я. Ты видишь женщину, которая может быть счастлива только в роли прислуги мужа, его игрушки, его собственности. Ты послал мне эту картину, чтобы сказать, какой должна быть настоящая жена.
Люк встал и подошел к дверям спальни.
— Мои родители счастливы в браке более тридцати лет, — стоя к ней спиной, проговорил он. — Я надеялся построить свою семью по их образцу. И ошибся.
— Мы оба ошиблись. — Джей-Джей методично перекладывала вещицы в своей сумочке. — Мы хотели от брака разного. Любой идиот мог бы понять, что мы не подходим друг другу.
— Нам надо поговорить. — Люк прислонился к стене.
— Разговоров с меня хватит. — Она мечтала только об одном: скорей убежать отсюда. Дверь спальни была закрыта.
— Я запер дверь и забрал ключ. Ты не уйдешь, пока мы не поговорим.
Джей-Джей яростно дергала дверную ручку, потом ударила кулаком дверь и прижалась лбом к массивному дереву.
— Нам не о чем говорить.
Джей-Джей не понимала, почему он заперся с ней в спальне. Хватит ли у нее силы воли противостоять ему? И себе. Сердцу хотелось, чтобы она бросилась ему в объятия и поверила, что все как-нибудь устроится. Разум настаивал, чтобы она бежала, пока не поздно.
— Открой дверь, Люк, — сдавленным голосом произнесла она.
Люк не шелохнулся.
— Первый раз, когда я увидел тебя, ты слушала женщину и делала пометки. Меня поразили твоя сосредоточенность и сочувствие. Потом я увидел твой рот. Желание поцеловать этот рот точно ударило меня. Я едва ли слышал, что говорили окружающие. Я придумывал, как мне познакомиться с тобой. И тут Карл заметил, что вырвалась лошадь. И раньше, чем я успел предупредить тебя, она уже понеслась. Потом я увидел, во что толкнул тебя, и понял: никогда мне не покусывать эту пухлую губку и не целовать красивую родинку.
Сдержанные слова, точно резиновые пули, больно били в спину. Слова, еще раз доказывающие, что у Люка к ней только физический интерес.
— Я толкнул тебя на землю и ожидал истерики. Но заметил, что почти тотчас твои мозги переключились на анализ происшедшего. Твое полное понимание ситуации, моих действий и неприятных последствий — вот что меня поразило. По-моему, я влюбился в тебя в ту секунду, когда ты начала смеяться.
— Ты влюбился в меня? — Она ожидала от Люка чего угодно, только не этого. Таких слов — никогда. Сомневаясь, не послышалось ли ей, Джей-Джей медленно повернулась к нему, держась за дверную ручку.
— Понимаю, ты не веришь, ведь я ничего не знал о тебе. Кроме одного: ты сосредоточилась на критическом моменте происшествия, отбросив остальное как неважное. Основываясь на этом, я представил себе твой характер полностью.
Я был уверен, что ты не устроишь тарарам из-за мелочей. Я был уверен, что ты не станешь разыгрывать драму, если я не смогу на уикенд поехать в город, потому что на ранчо чрезвычайное событие. Или если я принесу в кухню новорожденных жеребят, чтобы спасти их от мороза. Ты не будешь возражать, если наши дети будут бегать грязные и поцарапанные, но счастливые и здоровые.
— Ты никогда не говорил мне об этом, — удалось вставить Джей-Джей.
— А ты бы поверила, если бы я сказал, что влюбился в тебя, даже не успев моргнуть? — печально улыбнулся Люк. — Я сам едва мог в это поверить. А после того, как ты вышвырнула меня, было довольно легко найти самооправдание: мол, меня ослепил сладкий для поцелуев рот, я влюбился в красивое лицо и владелице этого лица приписал все качества, которых ждал от нее.
Надежда ушла, словно воздух из проткнутого шарика.
— Ну, — начала Джей-Джей голосом, который только чуть подрагивал, — теперь ты знаешь, что у меня нет этих качеств.
— Я знаю только одно: я дурак. — Люк повернулся и теперь стоял лицом к зеркалу. — Знаешь, кого я здесь видел? Эда Паркера.
— Эда Паркера? — Она непонимающе смотрела на вздувшиеся у него на шее вены.
— Он хочет контролировать каждый шаг Берди, потому что боится, что она уйдет от него. Так и я хотел, чтобы ты зависела от меня. Твоя сила и привлекала меня, и чертовски пугала. Ты не нуждалась во мне. — Люк снова повернулся к ней лицом. — Прошу прощения за все, во что я втянул тебя.
Как он мог не видеть, что она нуждается в нем? В признании ее достоинств, в его доверии. В его любви.
— Да. Ну, я догадываюсь, что все кончено, — пробормотала она, едва ли понимая, что говорит.
— Я знаю. Вместо того чтобы привязать тебя к себе, я толкнул тебя в объятия Александра. Я не могу изменить прошлое, но больше не буду вмешиваться в твою жизнь. Прими мое благословение на брак с Александром. Я подпишу любые бумаги о разводе, какие ты пришлешь.
— Мне не нужно твое благословение. — Слова Люка не прояснили путаницу в голове. Почему он говорит, что прежде ее любил? А сейчас он вроде бы считает, что слишком поздно? Так любит ее Люк или нет?! Если бы он хоть чуть-чуть намекнул, что любит ее. Что ему не надо, чтобы она походила на идеальную в его представлении жену. Что она нужна ему такая, какая есть. О, тогда бы она пролетела через комнату прямо в его объятия.
Но он ничего не сказал.
Терпение Джей-Джей лопнуло. Она начала было надеяться, а он смахнул надежду в такую же кучу, в какую толкнул ее. Она порылась в сумке и достала ручку и блокнот.
— Мой брючный костюм, пальто и туфли найдешь под окном. На них фабричная марка и размер. — Джей-Джей написала несколько строк, вырвала лист, подошла к Люку и засунула ему в карман рубашки. — Это мой размер и любимый магазин белья. Бартону нравится нежное, девичье белое белье с кружевами, рюшами, бантиками.
— Если Бартон думает, будто ты нежная девица, то у него нет клея, чтобы удержать тебя.
— В отличие от тебя? — ядовитым тоном спросила Джей-Джей.
— В отличие от меня, тупого ковбоя. — Люк подошел ближе, его тело почти касалось ее.
— Ты ничего не знаешь обо мне, — удалось выдохнуть Джей-Джей. Жар его тела проникал сквозь ткань и согревал кожу. Она вдыхала его запах.
Люк обнял мозолистыми ладонями ее лицо и смотрел прямо в глаза.
— Я знаю о тебе все, что мне надо, — со спокойной убежденностью объявил он. Потом опустил руки и подвел ее к комоду. Прислонил к зеркалу акварель. — Это ты.
