Карин Матч - Рай для Евы
— Ладно, давай выбираться отсюда. Ты можешь идти?
— 3-замерзла, ч-черт в-возьми…
— Давай сюда руки, погрею. — Быстро стащив с себя штормовку, еще хранившую тепло его тела, Уэйн накинул ее ей на плечи. Затем, заботливо поддерживая девушку, поднес к ее губам фляжку с бренди.
Дождь понемногу перестал. Терпко запахло мокрой листвой. А чуть позже, когда выглянувшее солнце согреет землю, от ее аромата станет кружиться голова.
— Ну, стало теплее? — спросил Уэйн.
Ева кивнула, хотя все еще дрожала.
— Сможешь вернуться к машине?
— K-конечно, — снова кивнула Ева. — Д-дале-ко я забралась? От дороги, я хочу сказать?
— Не слишком, впрочем, не это важно: Главное, ты перепугала нас до смерти. Вдруг словно растворилась в воздухе.
— Мне… очень жаль.
Уэйн усмехнулся. Морщины на его лице чуть-чуть разгладились.
— Да уж, жаль. Но боюсь, не так, как нам, когда мы потеряли надежду до тебя докричаться. Вот так, старушка, ну и задала ты нам жару! И не только нам! Если хочешь знать, мы уже подняли на ноги всю округу, в том числе и местных рейнджеров.
— О нет!
— Почему «о нет!», собственно говоря? — уже весело поинтересовался Уэйн. — В конце концов, именно за это им и платят, верно? Послушай, раз уж ты согрелась, так пошли, нечего рассиживаться! Давай, давай! И осторожнее! — пробурчал он и тут же подхватил ее, потому что, поскользнувшись на мокрой от дождя траве, Ева чуть не упала. — Да, в таком темпе ты далеко не уйдешь!
Когда они дошли до края леса и почти добрались до поляны, где накануне устроили пикник и оставили машину, девушка совсем выбилась из сил. Она съела весь шоколад, который нашелся в кармане Уэйна, но желудок у нее по-прежнему сводило от голода. Ни о чем, кроме еды, Ева уже не думала.
Ковыляя с помощью Уэйна, который по-прежнему не столько ее вел, сколько тащил на себе, она вдруг глянула на поляну и застыла, словно пораженная громом, ничего не понимая. Первый, кого она увидела, был высокий худощавый мужчина. Заметив их, он широкими шагами направился к ним. Это был Ланс.
— Что… что ты здесь делаешь? — только и смогла выдавить она, когда он подошел ближе.
Однако в следующую секунду ее так бесцеремонно передали с рук на руки, будто она была — впрочем, такой она и была! — тряпичной куклой.
— Не твое дело, — проворчал Ланс. — С тобой все в порядке?
— Да, все чудесно. Только жаль, что я причинила всем столько хлопот.
Ланс с трудом подавил тяжелый вздох.
— Где ты ее отыскал? — обратился он к Уэйну. Тот коротко объяснил, и Ланс сокрушенно покачал головой:
— Ладно, вы тут собирайтесь, а я отвезу Еву в Мангунгу. — Стащив с нее штормовку, Ланс завернул все еще дрожавшую девушку в шерстяной плед и усадил на переднее сиденье машины. Затем, сунув ей в руки термос с горячим супом и сверток с бутербродами, забрался сам.
Благодаря совместному действию обжигающего супа, шерстяного пледа и включенной печки Ева наконец-то согрелась. Только сердце ее по-прежнему оставалось холодным и становилось все холоднее и холоднее всякий раз, как она украдкой бросала взгляды на суровый профиль водителя. И постепенно пришла к выводу, что настроение у Ланса, должно быть, под стать выражению его лица.
Но в конце концов именно Ланс прервал затянувшееся молчание:
— Ну и как? Надеюсь, ночь в лесу пришлась тебе по вкусу?
— Ну, еще бы! — с сарказмом ответила она. — Ты же знаешь, как я люблю сливаться с природой, чувствовать себя частью этого мира… Если бы не холод, если бы я не промерзла до костей, то с радостью осталась бы там подольше! А то и на всю жизнь!
— В этом нет нужды! — окрысился он.
— Как и тебе — командовать! Кто ты такой, скажи на милость? И потом, разве я нарочно заблудилась? Мне очень жаль, что я заставила всех поволноваться, но я уже извинилась. А кстати, зачем ты приехал? И где папа? Да и вообще, как это, интересно, тебе удалось нас разыскать?
— Это Лорел позвонила домой и объяснила, как доехать, и у меня была карта. А приехал я потому, что об этом попросил твой отец — в отличие от его младшей дочери, он мне почему-то доверяет. Сам же остался дежурить на телефоне — на тот случай, если кто-то позвонит.
— И как… как он это воспринял? — уже спокойнее спросила Ева.
— Какого дьявола? Что за идиотский вопрос? Как это воспринял бы на его месте любой отец?! Чуть с ума не сошел, если хочешь знать! Будь я на его месте… Впрочем, черт его знает, не исключено, что благодарил бы небо за чудесное избавление или же плевал через левое плечо, чтоб не сглазить.
— Вот спасибо! — хмыкнула Ева. Но сердце ее неприятно заныло — никогда раньше Ланс не позволил бы себе разговаривать с нею в таком тоне.
— Да, да, потому что ты явно не дорожишь отцом, а он на тебя не надышится! Ведь все, что он делает, — это для тебя! И думает он тоже только о тебе! А ты… чем ты ему платишь?! Ты словно заноза у него в глазу!
— Что ты говоришь?!
— Что слышишь! Ты слепая, что ли? Вот приедем в Мангунгу, посмотри на отца хорошенько — он стал похож на собственную тень! По-моему, за последние десять часов он состарился больше, чем за предыдущие десять лет!
Ева уставилась на него ледяным взглядом:
— Интересно, а тебе-то что за дело до этого, Ланс? При том, как ты относишься ко мне, вдруг такая безумная тревога! Просто переворот какой-то…
— Не смей так говорить!
— А почему, собственно говоря? Разве это не в обычаях янки?
— Послушай, Ева…
— Нет уж, послушай лучше ты! Мне плевать, как ты это назовешь, но все, что ты сделал, ты сделал для себя, любимого, а вовсе не ради отца или меня! Строго говоря, ты вообще нас использовал… использовал, чтобы заполучить то, что тебе было так нужно! Согласна, задумано было гениально! Только не жди, что я стану плясать перед тобой на веревочке, словно дрессированная обезьянка! Представь, я вовсе не в восхищении от тебя после всего, что ты сделал! Ты даже мне больше не нравишься, вот так-то! Ты для меня — пустое место! И я никогда не приму тебя как хозяина Мангунгу. Никогда!
— Даже если это будет означать смертный приговор твоему отцу?
Он произнес это так тихо, что вначале Ева даже подумала, что ослышалась.
— Что… что ты сказал?
— Ты все слышала. Твой отец серьезно болен, Ева. Очень серьезно…
Она застыла, будто пораженная громом, всматриваясь невидящим взглядом в даль, туда, где прямо над горизонтом клубились зловещие хмурые облака и время от времени слышались глухие раскаты грома.
— Если это опять одна из твоих проклятых уловок, чтобы досадить мне…
— Ева, да побойся Бога! Знаю, что ты весьма невысокого мнения обо мне, но… Господь свидетель, ты ко мне несправедлива! Однако даже если так, черт возьми, неужели тебе не хватает ума трезво взглянуть на вещи? Неужели ты позволишь ненависти и презрению настолько затуманить твой разум, что не заметишь то, что у тебя перед самым носом?!
