Эдриан Маршалл - Чудачка Кейт
Но, прежде чем отбыть в Честершир, мне нужно было закончить еще одно дело, необходимое для осуществления моего плана. Этим делом был Джефри Ленни. Подозреваю, вы уже слышали о нем от Грега. Джефри Ленни — вовсе не герой, а довольно банальный второстепенный персонаж. Я бы даже сказал, он — пешка в руках главного героя и автора. Я не был настолько наивен и прекрасно понимал, что рано или поздно меня найдут. И отчасти это мне даже на руку: ведь должен я доказать, что мой роман — не вымысел, а правдивая история… Мне нужен был кто-то, кто дал бы мне время для того, чтобы осуществить свой план и закончить шедевр, который я намереваюсь отправить в самое крупное издательство. Этим человеком должен был стать бывший преступник, на которого падут все подозрения. Также мне необходимо было отправить этого человека в Честершир, а вот это я мог осуществить только при помощи шантажа. Судьба подбросила мне Джефри Ленни — педика, наркоторговца и любителя покурить травку.
Я не сомневался, что, когда полицейские доберутся до Ленни, он непременно расскажет обо мне, поэтому сделал все, чтобы история Ленни выглядела неправдоподобной. Ленни висел у меня на крючке, хоть еще не подозревал об этом, а я, тем временем, отправился в Честершир.
Найти школьных красавиц мне не составило труда. Наверное, Кейт, вы уже поняли, почему я выбрал именно этих девушек… Болтливый Альфред, который частенько заглядывал ко мне на огонек, нередко делился со мной подробностями местной жизни, и я нашел еще одну пешку, которая помогла бы отвести от меня подозрения. Речь, естественно, идет о вашем дядюшке… Альфред, который постоянно ходил мимо холма, должен был увидеть то, что хотел внушить ему я…
Затем я на некоторое время вернулся в Уолштон, чтобы встретиться с Джефри Ленни, который так боялся, что некто Ульрик поведает всему свету о его постыдных склонностях, что готов был не только заплатить ему, но и кататься в Честершир каждый месяц…
После всех этих «подготовительных работ» я начал охоту. Молоденьких наивных девушек всегда привлекает романтика, а писатель — одна из самых романтичных профессий… К тому моменту я уже был неплохим лицедеем, а потому мог вести себя с женщинами без смущения, свойственного мне раньше…
Первой была Эва Карчер. Говорят, что первый блин — всегда комом. Так оно и вышло. Я сблизился с этой девушкой — мы познакомились в «Санрайсе», куда я люблю захаживать, особенно вечерами, когда там много людей. Она хотела уехать из Честершира, и я предложил ей сделать это вместе со мной. Не знаю, что именно случилось, но она позвонила мне и сказала, что нашла какое-то письмо от своего отца, и вознамерилась уехать одна. Я попытался ее отговорить, но у меня ничего не вышло. Эва действительно уехала и промелькнула всего лишь персонажем в моем романе.
Лиз Уординг — натура страстная и авантюрная — довольно быстро увлеклась мной. Я уговорил ее сделать из нашего романа загадку, тайну, и она горячо поддержала мою идею.
Стеллу Каррингтон даже не пришлось уговаривать хранить наши отношения в тайне. Она была запугана отцом до такой степени, что даже друзей боялась заводить…
Чтобы Альфред увидел девушек на холме, мне не пришлось особенно стараться. Я натянул на себя их одежду и парики, похожие на их волосы, а старику с плохим зрением этого оказалось достаточно, чтобы принять меня вначале за Лиз, а потом за Стеллу.
Джефри Ленни тем временем тоже исправно работал на меня, приезжая в «Честершир-холл» именно тогда, когда мне это было необходимо.
Но мой план и мой сюжет требовали появления в романе третьей девушки. И тогда судьба подкинула мне вас, Кейт. Конечно, на королеву конкурса красоты вы не тянете, уж простите мне мою грубость. Однако есть в вас что-то такое, притягивающее к себе, как магнит, что все-таки позволяло вписать вас в мою теорию… Хотя Бог и обделил вас роскошными формами, вы умеете привлекать к себе мужчин. И не только мужчин. Люди вас любят, Кейт, да вы и сами об этом знаете…
Впрочем, когда я узнал вас чуть ближе, мои мысли потекли в совершенно ином направлении. Мне показалось, что вы чистый, дивный цветок, который даже не подозревает, как сильно он манит к себе мужчин. Какое-то время я думал, что не стану включать вас в свой список. Однако вскоре я понял, что ошибся. Вы не разглядели во мне души. Вы, как и все прочие, видели во мне писателя, а не человека. Если бы я оказался не Кипом Моузом, а точнее, не лицедеем, который играет Кипа и натягивает на лицо маску галантного кавалера, вы бы не заметили ни меня, ни моих чувств. Вы посмеялись бы над ними.
Я наблюдал за вами и Грегом и пришел к выводу, что именно с ним у вас то самое, настоящее, чего вы лишили меня… Но включить тогда вас в список было слишком уж рискованно. Грег повсюду совал свой нос, вы бегали за ним, как собачонка… Да и потом, через вас я узнавал о подробностях дела, которыми, естественно, интересовался. Роман тогда еще не двигался к финалу… Но сейчас я уже готов. Мне осталось всего несколько страниц, Кейт, и роман будет дописан. Роман о настоящем преступлении, написанный настоящим преступником… Я назвал его «Три спящие красавицы». Уверен, это будет сенсация…
Кейт смотрела на совершенно спокойного Кипа, точнее того, кого она еще совсем недавно считала Кипом, и чувствовала, что должна что-то сказать. Но во рту пересохло, язык прилип к гортани, а все тело покрылось гусиной кожей. Так холодно и страшно ей не было еще никогда. Ни разу в жизни. Кейт набралась мужества и произнесла:
— Кип… Я даже не знаю теперь, как вас называть…
— Меня зовут Дарэн Кейзи. Но вам, Кейт, как героине моего романа, я разрешаю называть меня Кипом.
— Я внимательно вас слушала, но все-таки не поняла некоторых моментов…
— Вы удивительно любознательны, Кейт. Даже в такой момент умудряетесь задавать вопросы, — усмехнулся Кип. — Но я отвечу. И даже с удовольствием. Ведь вы — моя любимая героиня.
— Может быть, сюжет у вас и лихо закручен, но я так и не поняла идеи. Зачем герою убивать этих девушек? И почему они — «спящие красавицы»?
Кейт меньше всего сейчас интересовал герой Кипа… или Дарэна, как назвал себя этот человек. Но она знала, что нужно оттянуть время. Если у него есть план, значит, он будет неуклонно ему следовать. Вдруг Кейт повезет и где-нибудь в этом плане найдется маленькая лазейка для нее?
— Помните наш разговор за ужином вашего дядюшки? — поинтересовался Кип. — Я тогда говорил вам о красоте, а вы с Грегом и слушать не хотели…
— Красота — это ответственность, — процитировала Кейт.
— Да, это ответственность. Умение нравиться, вызывать к себе интерес, между прочим, тоже, — выразительно покосился он на Кейт. — Но люди никогда не думают о том, что делают кому-то больно. И вы не думали об этом, Кейт. А ведь у всего есть цена. И у красоты, и у обаяния. За эти дорогие вещи придется дорого заплатить. Ведь я тоже заплачу, Кейт. Заплачу за то, что сделаю со всеми вами…
