Ронда Гарднер - Свадьба белой ночью
До встречи со Стивеном она могла противостоять всем окружающим соблазнам. Что, впрочем, вовсе не ставила себе в заслугу. Все проще простого: был всепоглощающий балет и не было человека, которого бы она любила. Стив в этом смысле — первый и единственный.
— Не отвечай, — сказал он. — У меня не было права спрашивать это. К тому же я, кажется, знаю ответ. — Стив сделал шаг назад, будто отмерил специально дистанцию между ними. — Не знаю, чем я завоевал твое сердце, но я скажу, почему женюсь на тебе. Я безумно тебя люблю и страстно желаю близости. Это у меня как навязчивая идея с того самого дня, когда мы впервые встретились. Я хочу ласкать тебя, целовать до бесконечности. Хочу гладить твои чудесные волосы…
С этими словами он расстегнул заколку, удерживающую ее прическу, и каскад черных волн пролился на ее плечи.
Улыбаясь, он тихо проговорил:
— Мысль о первой брачной ночи с новобрачной, у которой никогда не было мужчины, невероятно ободряет. Кажется, я даже смогу выдержать до свадьбы, несмотря на свое нетерпение. Но все же лучше будет, если мы поторопим маму и Джун с приготовлениями. В конце концов, я не желаю, да просто-напросто не могу ждать слишком долго.
«Софи, дорогая!
Мы очень скоро должны с тобой увидеться. И не у тебя, в Париже, а у меня, в Глаустере. Я никогда не прощу ни себе, ни тебе, если Софи Бланш не станет подружкой невесты Ланы Тэннер. Да, дорогая, через месяц, 28 сентября, состоится моя свадьба! Ты догадываешься, конечно, кто жених? Ну конечно же противный, непредсказуемый, единственный, замечательный Стивен Сейвин.
Мое перо совсем поглупело от счастья и не знает, что еще написать. Мы любим друг друга. И порой я ловлю себя на мысли — само Провидение предначертало мне такую дорогу. Уже хотя бы такой факт говорит о многом: выйдя из дома Тэннеров, я возвращаюсь в него. Он так и будет называться всегда, несмотря на то что я стану миссис Сейвин. Пока мне странно прилагать это имя к себе, но привыкну со временем.
Я могу думать только о предстоящем событии. Остальные мысли покинули мою бедную голову. Так что прости за сумбур письма. Заставляю себя подумать, какие бы вопросы ты сейчас, сразу по получении известия о свадьбе, мне бы задала.
Да, люблю. Да, надеюсь быть счастливой. Да, Стив — мой единственный мужчина (шепотом скажу: между нами ничего не было, кроме поцелуев, но и они потрясли меня. Я не ведала, сколько страсти таит худенькое тело балерины. Но об этом при встрече).
О чем ты еще меня спрашиваешь?
Отвечаю:
Выгляжу неплохо. Глаза, которые еще недавно были потухшими, пожалуй, горят. Колено почти прошло. О карьере поговорим особо.
В чем буду на свадьбе? Вот это пока секрет. Увидишь — обалдеешь. Церемония состоится в нашем (слово подчеркиваю не только в письме, но и интонацией голоса) доме. Будет с нами вместе человек сто. „Маленькая свадьба“! Это еще хорошо, что тетку вовремя обуздали — она собиралась полгорода осчастливить. Джун, я это хорошо понимаю, хочет похвастаться мной и домом. Только сейчас становится понятным, какую тоску они с отцом переживали, потеряв родовую усадьбу.
Я заранее представляю, какое впечатление на тебя произведет мой будущий муж. И его мать, которую я тебе могу рекомендовать двояко: мать моего будущего мужа и жена моего отца. Вот как все у нас необычно сложилось.
Предвижу вопрос о Филиппе. Я звонила ему, но о замужестве сказать не решилась. Узнала только, что он не сдержал своего слова и о работе для меня не побеспокоился. Знаю почему. Он считает меня чуть ли не своей невестой, а будущую жену намерен держать далеко от сцены. Желательно в парандже. Ничего, придется ему все-таки пережить единственное пока поражение в своей жизни. Пусть бабочка продолжает свой легкомысленный полет, любуясь собой и красуясь перед другими. Кто первый тебе решительно заявил, что мисс Тэннер никогда не станет миссис Бак? Я, будущая миссис Сейвин!
Ты читаешь, а сам наверняка думаешь — ну совсем несчастная девочка, Лана Тэннер, потеряла голову. И это так! Несчастная твоя подруга от счастья потеряла голову и совершенно не намерена ее искать. Приезжай — поищем вместе.
Я жду тебя. Не приму никаких отговорок.
Целую.
Твоя Лана».Большую часть следующего месяца Стив был в отъезде, решая вопросы передислокации офиса. Звонил каждый день, несколько раз выбирался на выходные. Он постоянно думал о своей невесте, чему свидетельство — многочисленные букеты, присылаемые им. Иногда это были розы, иногда яркие букеты гвоздик и ирисов.
Полгода назад Лана и предположить не могла, что будет так счастлива. Так неожиданно она наконец нашла свою судьбу! Казалось, именно судьбой предначертан ей брак со Стивом. Надо же — с детства слышать рассказы о доме, в котором через долгие годы ей предстояло жить. Разве это не судьба? Мама часто говорила, что у каждого свой путь. Может быть, о такой ее дороге и шла речь? Мама сейчас бы порадовалась за свою дочь. Мама! Мамочка! Твоя дочь счастлива. Одно ее огорчает: тебя сегодня нет с ней.
Лана смущенно улыбнулась своим мыслям. А ведь ее жизнь чуть было не превратилась в нескончаемую балетную историю. Кстати, ей всегда удавалось танцевать сцены любви со всей возможной страстью и энергией. Только это вовсе не было следствием личного опыта, а диктовалось врожденным талантом. Раньше девушка никак не могла понять, что такое неудержимость желания, какой безмерной бывает радость от встречи с любимым. До настоящего времени она не знала подобных чувств. Лана с нежностью подумала о Стиве, о его теплых руках.
Да, это так, — само Провидение дало согласие на их брак.
На следующий день после объявления об их помолвке Лана была приглашена советом директоров на Международный балетный конкурс, чтобы присутствовать в составе жюри на следующей сессии в Пайктоне. В дальнейшем ей предстоит работать и на конкурсах, проводимых за пределами Соединенных Штатов. Это была для нее великолепная возможность продолжать любимую работу.
Стив не стал возражать — пусть жена путешествует, занимается любимым делом. Даже выразил желание иногда составлять ей компанию. И именно Стив вдохновил ее продолжать заниматься студией в Глаустере. Как не порадоваться такому повороту дел, ведь реши он по-другому, ссора была неминуема: бросить студию для нее очень тяжело. Участие в работе конкурса несколько затормозило ее тренировки, отодвинуло решение вопроса о продолжении балетной карьеры, ну да ладно — ей нравилось преподавать.
Пусть будет как будет! Она же не порывает с балетом. Все останется почти как прежде. Почти… Теперь будут аплодировать не ей, а ее ученикам. И говорить будут не о ее мастерстве балерины, а об умении передать другим свое мастерство. Что ж, это не так уж и плохо.
