Лилиан Пик - Сладкая месть
Джером, похоже, начал беспокоиться. Наверно, чувствует, думала Рия, что у него на шее затягивается петля. Внезапно лицо Джерома прояснилось, как будто его осенила новая идея.
– Я кое-что знаю о твоей прекрасной жене, Лео, и подумал, что, как брат обязан тебя предупредить.
Холодный взгляд Лео метнулся к Рии, потом снова обратился на Джерома.
– Ну?
– Если ты станешь клеветать на меня, – мрачно пообещала Рия, – я подам на тебя в суд.
– А где свидетели? – презрительно уколол Джером. – Мой родной брат не будет свидетельствовать против меня. Мы были слишком дружны в детстве. – Он прошелся по комнате, как прокурор в суде. – Пока я ждал вашего возвращения, зашел в пивную «Пес и барсук».
Он театрально замолчал, а сердце Рии, охваченное зловещим предчувствием, забылось в бешеном темпе.
– В воздухе носятся слухи… – Джером важной походкой подошел к Рии, потом снова отошел, что пока муж этой дамы отсутствовал, она пару ночей провела с Натаном Оуксли.
– Это неправда! – закричала Рия. – Я…
– Ты клянешься, – приблизился Лео с потемневшим от гнева лицом, – что эти слухи лживы? Ты каждую ночь спала здесь, в этом доме?
– Н-нет, не каждую… – Какой смысл увиливать, подумала она. – Ну и что, если я оставалась у Натана?
– Поэтому-то телефон и не отвечал, когда я звонил, – процедил Лео.
– Вот! – торжествующе провозгласил Джером.
– Может, ты помолчишь? – в бешенстве заорала Рия. – Мы выбивались из сил! Работали не покладая рук, чтобы подготовится к ярмарке. Однажды я закончила работу под утро. Натан предложил мне остаться…
– В его постели? – рявкнул Лео.
– Нет! Кэрри тоже там была! – Козыри были у Рии на руках, но не было разрешения воспользоваться ими, ведь она обещала молчать о помолвке.
– В одной комнате с тобой?
– Нет. Я спала в мастерской… – Правда рвалась у нее с языка, но она не могла выдать друзей.
– Вот! – воскликнул Джером, сверкая полными триумфа и злобы глазами. – Более того, – он остановился возле нее, заложил руки за спину, продолжая изображать из себя прокурора, – будешь ли ты отрицать, Рия, что, когда Натан привез тебя сегодня вечером, ты его поцеловала? И что он поцеловал тебя?
– Это не был поцелуй, – исправила она его, но теперь уже шепотом, – я его просто чмокнула, и он ответил мне тем же. Я его благодарила за…
– Парочку веселых ночей? – прорычал Лео.
– Ради Бога! – взвизгнула она и закрыла уши ладонями. – Вы точно пара свирепых псов!
Джером криво усмехнулся и отошел.
– Я закончил свою речь.
Наступило долгое молчание. Рия откинулась на спинку кресла. Глаза ее были закрыты, лицо – белее мела.
– Ты ее обокрал, Джером, – нарушил наконец тишину Лео. – Ты ей все отдашь – до последнего пенни. Ты слышишь?
Джером побледнел и упал в кресло.
– Я не могу.
Лео развернулся к нему:
– Куда же ты их вложил?
– Никуда. – Джером наклонился, уставился на свои стиснутые ладони. – Я их потратил. Честно, Лео. Потому и приехал. – Он беспокойно заворочался. – Проблема с наличными, так сказать.
И тут, вопреки всем ожиданиям, старший брат набросился на младшего:
– Убирайся!
Никогда в жизни Рия не видела Лео в таком состоянии.
– Куда? – заскулил Джером. – Я думал, ты меня приютишь хоть на пару дней. – Лео ответил ему взглядом настолько злобным, что Джером заморгал. Он медленно поднялся, засунул руки в карманы куртки. – Дядя Тимми не выгонит меня. У него есть сердце, в отличие от тебя. Пока, Рия.
– Прежде чем он уйдет, – Рия встала перед ними, – я хочу еще кое-что рассказать тебе, Лео. Об этом знаем только мы с Джеромом.
– Рия, ради всего святого… – Голос Джерома сник.
– Лео, твой брат ответствен за гибель моих родителей. Это по его вине разбился их самолет.
– Ты отрицаешь это, Джером? – резко спросил Лео.
Джером пожал плечами и уставился в пол.
– Когда папа возвращался на самолете из Шотландии, то сказал Джерому, что с мотором что-то неладно. Какие-то странные постукивания. Джером пообещал все проверить и исправить.
– И не сделал этого? – задал еще один вопрос Лео.
– Не сделал, – ответила Рия. – Уже потом он сказал, что забыл.
– Боже! – вырвалось у Лео. – Убирайся, Джером, – повторил он и махнул рукой.
Волоча ноги, Джером направился к двери, на ходу захватив свой чемодан. Как только дверь за ним захлопнулась, Лео жестким тоном спросил у Рии:
– Насколько сладка месть, Рия? Липкая, как сироп? Или нежная, как мед?
– Спроси себя, Лео, – севшим от слез голосом ответила она. – Ты тоже поклялся отомстить мне – за то, что я тебя использовала, как ты выражаешься. – Она подняла на него мрачный взгляд. – Ты заставил меня заплатить, Лео, и дорого. Теперь ты доволен?
Он пришел к ней той ночью. Рия не могла заснуть и стояла у окна, завернувшись в легкое покрывало. Дверь позади нее щелкнула, и все ее чувства сцепились, как звенья кованой цепи, лишь бы удержать сердце, готовое выскочить из груди от восторженного предвкушения.
– Не отталкивай меня, Рия, – произнес он. – В последний раз ты выступишь в роли моей жены. Потом…
Она резко обернулась. Он стоял на пороге, скрестив на груди руки, в одном лишь махровом халате.
Ее затопило желание, угрожая накрыть с головой, точно морская волна.
– Ты не должен! Так хладнокровно, так расчетливо! Я тебе не позволю! – Она сделала попытку выскочить из комнаты, но он поймал ее и дернул на себя.
Ее тело столкнулось с его телом, и смятение начало отчаянное сражение с восторгом. Она должна была бороться с ним, использовать всю свою ненависть к Дауэрам, чтобы устоять против тяги к этому человеку.
И здравый смысл потерпел поражение. Его такое родное тело, аромат мускуса, который магнитом притягивал ее, любовь к нему, ко всему, что с ним связано, почти сломили ее сопротивление. Но разумное начало сделало еще одну попытку: я не позволю ему пользоваться мной, ведь он меня ненавидит, он хочет меня, только чтобы замкнуть кольцо своей мести, чтобы еще раз доказать свою абсолютную власть надо мной.
– Прекрати! – закричала она. – Как ты смеешь так со мной поступать?!
Он ответил действиями, а не словами, за несколько мгновений лишив ее одежды. Он опрокинул ее навзничь и навис над ней, и она напряглась и задрожала от взгляда, ощупывавшего каждый изгиб ее обнаженного тела.
Неподвластная разуму страсть поднялась в ней жаркой волной. Грудь ее вздымалась, пальцы сжались в кулаки. Он засмеялся, понимая, как действует на нее, и этот ядовитый смех вызвал в ней прилив страха, смешанного со страстью.
Он накрыл ее своим телом, и она застонала от чуда его прикосновения. Его ласки были наполнены такой сладостной негой, дарили ей такой мучительный, исступленный восторг, что ей захотелось только одного: стать с ним одним целым и никогда – никогда! – не покидать его.
