Бетти Райт - Условие Эвелин
А вот Сибил по-прежнему ничего не понимала.
— Дорогой, ты преувеличиваешь.
— Да, — согласился он, — преувеличиваю. И наверное, мне давно уже следовало начать преувеличивать. Возьми свои цветы, Сибил. Мне жаль, что я нарушил плавное течение твоей жизни, но у нас с тобой нет будущего. Возьми свои цветы и уходи.
Она наконец поняла. Ее глаза сузились от злости.
— О, Джек, ради Бога! Если эта маленькая шлюха втянула тебя…
— Если ты говоришь о моей жене, я советовал бы тебе осторожнее подбирать слова, — прорычал он. — Моя жена — все, что угодно, только не шлюха! — Он набрал в легкие побольше воздуха. — Моя жена — это моя любовь!
Операция закончилась еще час спустя, и врачи по-прежнему не знали, оправится ли Дафне. Ее вывезли на каталке в окружении капельниц, различных трубочек и специальных приспособлений, и при виде ее белого лица Джеку стало плохо.
— У нее произошла остановка сердца на операционном столе, — объяснил хирург. — Но, к счастью, нам удалось ее вытащить. Если она продержится следующие несколько часов, все будет в порядке.
Поэтому Джек сидел словно приклеенный у кровати матери, беззвучно умоляя ее продолжать дышать. Час за часом.
Медсестры и врачи приходили и уходили. Джек едва их замечал. Он видел только мать. Он мог думать только о матери…
Хотя это было не совсем так. Потому что в глубине души он испытывал нестерпимое желание видеть рядом с собой Вики.
Почему в своих мыслях он называет ее Вики?
Потому что той девушке, которую он увидел впервые в гостиной Майлстоуна, очень подходило это имя. Маленькая и решительная, в испачканных землей джинсах, она готова была сражаться со всем миром ради своих братьев.
А еще она была невероятно нежной. И она сказала, что любит его. Проклятье! Джек смотрел на мать, но снова и снова на протяжении ужасной ночи мыслями возвращался к жене.
На рассвете Дафне открыла глаза и улыбнулась.
— Джек… — раздался ее едва слышный прерывистый шелест, но она была здесь, живая и в сознании. — Что… что ты здесь делаешь?
— Я приехал посидеть с тобой.
— Но… — Она на мгновение умолкла. — Но ты должен быть со своей женой.
— Вики… — Слова матери были так созвучны его мыслям, что Джек растерялся. — Ты же знаешь, что это обман. Вики не моя жена.
— Конечно же она твоя жена. — Дафне сжала его руку со всей силой, на которую была сейчас способна. — Она любит тебя так же, как я любила твоего отца. Она любит тебя даже больше, чем я люблю тебя. Так любит…
И Дафне, закрыв глаза, снова провалилась в сон, оставив Джека догадываться о том, что она хотела сказать.
Наконец его смогли уговорить немного отдохнуть. Состояние Дафне стабилизировалось, она дышала ровно, и врач сказал, что она может проспать так много часов. Теперь Джек был уверен, что, проснувшись, мать будет помнить, что он был здесь. И она будет жить. В этом убеждали его и уверенные, довольные улыбки персонала. Так что… можно позволить себе умыться, побриться и поспать. Порядок значения не имеет.
— Но, может быть, сначала вы захотите повидаться с вашей знакомой? — спросила у него старшая медсестра, и Джек нахмурился.
— С моей знакомой?
— Она в комнате ожидания. Просила вас не беспокоить, поскольку считает, что вряд ли вы захотите видеть ее… Но она уже довольно долго сидит там. Несколько часов. И выглядит такой же встревоженной, как и вы. Я как раз хотела кого-нибудь послать к ней, чтобы ей передали, что у вашей матери есть все шансы выздороветь. Но если хотите, можете сказать об этом сами…
Джек ничего не мог понять.
— Сибил ждет?..
— Ее так зовут? Она не назвалась. Вы найдете ее на первом этаже.
Джек спустился на первый этаж и в комнате ожидания увидел Вики.
Несколько мгновений он ничего не говорил — просто стоял, глядя на нее, словно на призрак. Комната ожидания была пуста. В столь ранний час здесь могли находиться только люди, крайне тревожащиеся о здоровье своих близких. Поэтому Вики сидела там одна, и в ее широко распахнутых глазах, устремленных на дверь, застыло ожидание.
Когда на пороге появился Джек, она, ни слова не говоря, посмотрела на него — вопросительно и одновременно испуганно, — и он сразу понял, что тревожится Вики не за него. Не сейчас.
Пристально всматриваясь в него, она искала ответ об участи Дафне. А он выглядел совершенно измученным, Джек это знал, и по его лицу можно было предположить самое худшее.
Но ни за что на свете он не смог бы заставить себя улыбнуться сейчас. Вики здесь! Его любимая! Как он мог быть настолько глупым, чтобы не понимать этого? Как он мог думать, будто не способен полюбить?
— Вики… — хриплым шепотом начал он, и Вики немедленно пришла к самому ужасному заключению.
— О, Джек, Джек… — Ее голос был полон отчаяния и горя. Она закрыла глаза и уронила лицо в ладони. — О нет.
Он не мог больше этого видеть. Ему хватило секунды, чтобы пересечь комнату, упасть перед ней на колени и, сжав любимые руки в своих, отвести их от залитых слезами глаз.
— Нет, Вики, нет! Мама жива. С ней все в порядке. — Вики смотрела на него, и из ее глаз постепенно исчезало выражение ужаса. Джек наконец заставил себя улыбнуться. — Милая, я совсем не хотел пугать тебя своим видом. Просто я давно не брился и не спал. Мама пришла в сознание после операции и даже говорила со мной, а когда снова заснула, я ушел.
Вики неотрывно смотрела на него, и в ее взгляде боролись недоверие и надежда. Наконец надежда победила.
— Ты хочешь сказать… что твоя мама будет жить?
— Да.
— Ты уверен?
— Как ни в чем другом. Иначе я не ушел бы от нее.
— О, Джек.
Это стало последней каплей. Вики, силы которой были уже на исходе, обвила руками его шею, уткнулась носом в плечо и разрыдалась.
С минуту Джек ждал, пока она выплачется и пока у него пройдет первое потрясение от этого чуда. Вики здесь! Настоящая, живая Вики, от которой все еще пахнет морем!
Его Вики… Джек вдруг почувствовал, что не может больше ждать. Он слегка отстранил ее и с улыбкой, в которой были бесконечная нежность, бесконечное любование и бесконечная любовь, посмотрел в залитое слезами лицо.
— Моя Вики, — произнес он. — Моя любимая.
Его губы нашли губы Вики, и страстный поцелуй, казалось, длился целую вечность, превращая их брак в настоящий — отныне и навсегда.
Эпилог
— Мадам? — В двери кабинета показалась голова молодой няни-француженки. Круглое, в ямочках, лицо довольно улыбалось. — Мы проснулись. — При виде заплаканной Вики, сидящей за столом над какими-то бумагами, улыбка исчезла с ее лица. — Что случилось?
