Летиция Шелли - Горький поцелуй
Рита позвонила отцу, настояла на том, чтобы он нашел для нее время, а затем с помощью Джейн собрала то, что могло потребоваться.
Спускаясь в лифте, она вспомнила слова Мела: «Когда вернусь, поговорим». О чем он хотел поговорить с ней? Может, о том, что он ее любит? Как это было бы чудесно! Но что-то мешало ей ликовать. Что-то в его отношении, в тоне, которым он разговаривал с Джейн…
Выйдя из дому, она зашла в салон Линн, чтобы сказать Мелу, что им придется перенести разговор на более позднее время. Она нашла его беседующим с одним из детективов. В то время как другой выслушивал бормотание красного и вспотевшего Роджера Саймса.
— Рита… — При виде нее лицо Мела просветлело.
— Прости, что прерываю.
— Все в порядке. — Он извинился перед полицейским и отвел ее в спокойный уголок. — Ты была права, — сказал Мел. — Похоже, Джейн ни в чем не виновата. А вина Марка заключается лишь в том, что он осел, как я и утверждал с самого начала.
Опять этот тон — неприязненный и осуждающий. У Риты внутри все сжалось.
— Я только хотела сказать тебе, что мы поговорим, когда я вернусь.
— Куда ты?
— Я должна встретиться с отцом.
— Зачем?
— Чтобы прояснить ситуацию, подготовиться к заседанию совета, заставить Марка изменить стратегию.
— Ты уверена, что хочешь именно этого? Я хочу сказать: я долго думал о нас. И теперь, когда обстоятельства меняются… Если они закроют твою линию, ты, возможно, захочешь заняться чем-нибудь другим…
— Чем-нибудь другим? Мне не нужно ничего другого. Мне нравится то, что я делаю.
— Послушай, Рита, здесь не самое подходящее место для дискуссии, — сказал Мел, оглядывая гудящую как улей парикмахерскую. — Пойдем туда. — Он увлек ее дальше, в закрытый от взглядов закуток.
— Чего еще я могу хотеть?
— Быть со мной. Уехать со мной.
— На Таити?
Он кивнул.
— О, Мел, это так… мило с твоей стороны.
Мел приглашает ее в свою землю обетованную? Это означает, что он, должно быть, любит ее. Сон, ставший явью. Но он не мог выбрать менее подходящего момента для приглашения.
— Может быть, когда я разберусь с делами компании. Мы поедем туда в отпуск? Ты это имел в виду?
Мел бросил на нее странный взгляд. Его лицо напряглось.
— А что, если это будет не только отпуск? Помнишь, как ты говорила в Чеснат Крик, что готова все бросить и жить в глуши?
— Бросить? Я не могу этого бросить. Это моя жизнь.
— А тебе не кажется, что есть вещи более важные? В жизни, я имею в виду. Зачем тебе работать в «Текстиле Уолша»? Это место не для тебя. Совсем ни к чему, чтобы тебя окружали лощеные подлецы вроде Марка Трумена.
Рита почувствовала, как на сердце навалилась тяжесть.
— Вина Марка заключается только в неверном представлении о путях достижения успеха. Почему ты так спешишь думать о людях самое худшее?
— Я вижу людей такими, каковы они на самом деле.
— Я так не думаю. — И тут Рита поняла, что так беспокоит ее в поведении Мела. — Ты выглядел триумфатором, когда вошел в дверь, считая, что добыл доказательства вины Марка и Джейн…
— Неправда. Просто я хотел раскрыть это дело.
— А теперь, узнав, что они невиновны, ты, похоже, испытываешь разочарование.
— Перестань! Я просто думал, что разгадал загадку. Не будешь же ты отрицать, что все улики указывали на них?
— Улики? Ты с самого начала подозревал Джейн… и Марка. Ты не расследовал это дело, а старался найти плохое в окружающих меня людях.
— Я старался защитить тебя. Ты такая доверчивая, Рита!
— А ты циничный. Ты в каждом видишь мошенника.
Рита наконец осознала, насколько они разные, и ее снова охватило какое-то тошнотворное чувство.
— Я просто знаю, что этот мир малоприятное место и нужно всегда держать ухо востро, — сказал Мел.
— Этот мир также замечательное место.
— Нужно быть реалисткой. Нельзя смотреть на все и всех сквозь розовые очки.
Да, в этом он, пожалуй, прав. По крайней мере на одного она смотрела сквозь розовые очки. На него. Она был так поглощена своей любовью, что совсем забыла, как они отличаются друг от друга.
— Ты даже не уважаешь то, что я делаю.
— О чем ты говоришь? Я уважаю тебя. Я прошу тебя уехать со мной. Быть со мной. Разве это не важнее пары новых красителей для шелка? Прошлой ночью ты наверняка согласилась бы со мной.
— Да, но прошлая ночь была исключительным случаем, и я была…
— Пьяна, — ровным голосом закончил Мел. Его взгляд потух. — Ты была пьяна. Да.
— А как насчет тебя? Не бежишь ли ты от мира только потому, что он несовершенен? Разве это не ребячество?
— Это не так.
— Нет, так. Тебя дважды предали, и это, конечно, ужасно. Я могу понять, почему тебе захотелось сбежать. Но я знаю также, что тебе нравилось помогать мне. Может, если бы ты остался, тебе понравилось бы что-то еще.
— Что, например? Виски высшей очистки, катание на горных лыжах и одежда из бутиков? Я не из таких парней.
— Я просто хочу сказать, что твой выбор ничуть не лучше моего. Ты мог бы остаться. Ты говорил, что хочешь этого. Я уверена, мы нашли бы для тебя работу.
— Найти мне работу? Какую? Рисовать узоры для твоих шарфиков? Ну уж нет.
— Мел, не нужно так.
Рита не могла сейчас говорить об этом. Ее разрывали противоречивые чувства. Мел предложил ей уехать с ним. Но как она может сделать это? Бросить все, что она создала, что создало ее? Для Мела все это не имеет значения. Он не уважает ее выбор, что бы там ни говорил.
Нужно поскорее убираться отсюда. Закончить одно дело, а потом заниматься другим. Если он любит ее, то поймет. Позже они смогут во всем разобраться вместе…
Рита испытывала странное облегчение, выводя машину со стоянки. Словно ей удалось избежать серьезной опасности.
Она взглянула на часы. С минуты на минуту должен прийти Мел. Прошли две недели с тех пор, как они распутали историю с воровством и угрозами, и с тех пор как Мел предложил ей уехать с ним.
Наконец-то состоится их решающий разговор. Рита была очень занята устройством дел компании, но не только это мешало им встретиться.
Когда им случалось беседовать по телефону, Мел был очень холоден. Его обидело, что она не запрыгала от радости в ответ на предложение уехать с ним. Она могла это понять, хотя такое отношение лишний раз подчеркивало разницу между ними. Если бы он хоть немного понимал ее, хоть немного уважал, то предложил бы ей поддержку, помощь, а не пытался бы убедить ее сдаться.
Теперь я смогу ему все объяснить, надеялась Рита. Мел наверняка успокоился достаточно, чтобы осознать: ее решение вовсе не означает, что он ей безразличен, что она не любит его. Хотя волшебные слова так и не были ими произнесены. Любовь была запретной темой в их разговорах. Как и многое другое.
