Джина Айкин - Грезы красавицы
Род опустил голову. Нет, он не смог бы жить так. Он должен быть уверен: его избранница так же верна ему, как он ей, она так же, как и он, готова провести с ним всю жизнь. Трястись за то, что будет завтра, — нет, это ему не подходит.
Род встал.
— Тебе такое, может, и подходит, а я привык действовать иначе.
Шон усмехнулся.
— Кто бы сомневался. Ты же трус.
Род расхохотался. Как его в жизни только не обзывали! Но трусом впервые.
Шон вдруг подошел к нему и с серьезным видом взглянул ему в глаза.
— Знай одно. Я не хотел причинить боль ни Энн, ни тебе. И не держу зла за то, что произошло между вами.
— Ты настоящий друг!
Шон просиял.
— Я тоже так думаю! — Он похлопал Рода по спине. — Ну ладно, пошли! Проголодался, как бездомная собака!
Род тоже испытывал ужасный голод, голод по Энн. Но послушно двинулся вслед за другом. Еще неизвестно, когда они встретятся снова.
15
Итак, сегодня суббота, час дня. Род поморщился. Как раз в это время Энн и Шон должны были пожениться. Какое странное совпадение… Или, может, Энн намеренно вызвала его в час дня в субботу в бар «Желтая луна»?
Барабаны грохотали, трубы ревели, чернокожая танцовщица, которую они видели с Энн в прошлый раз, выделывала на сцене головокружительные па. Мужчины, буквально ели ее глазами.
Род вздохнул и вытащил из кармана коротенькую записку, которую передал ему портье в гостинице: «В субботу в „Желтой луне“. В час дня». И подпись: «Энн».
— Прошу, — сказала та же самая рыжеволосая барменша и водрузила перед ним бутылку пива. — Все ищешь того мальчика?
— Да нет, бросил.
Она улыбнулась.
— Вот и отлично.
Открылась дверь, Род зажмурился от ярких лучей солнца. Но нет, это не Энн. Он взял запотевшую бутылку и сделал глоток. Так хоть он может оправдаться, почему у него ладони влажные.
Целых три дня, три долгих дня Энн не желала его ни видеть, ни слышать. И тут вдруг присылает эту странную записку. Решила встретиться в знакомом баре и сказать ему, что между ними все кончено? Шансы, что так оно и будет, чертовски велики. Вряд ли она позвала его сюда, чтобы признаться в любви. Уж больно неподходящая обстановка.
— А теперь, — провозгласил ведущий, — поприветствуем красотку Трикси!
Раздались аплодисменты. Род тоже похлопал, правда без особого энтузиазма. В то же мгновение распахнулась дверь, он метнул взгляд на вошедшего. Нет, это опять не Энн. Куда она запропастилась? Он поглядел на часы. Неужели решила над ним подшутить: написала записку, а сама не придет? Нет, это на нее не похоже.
Он засунул руку в бездонные карманы и извлек вырезку из вчерашней газеты. На одной стороне красовалась старая фотография с помолвки Шона и Энн. На другой — тоже Шон, но теперь уже под руку с Викки. Вчера они поженились в мэрии. Сзади виднелась осклабившаяся в дежурной улыбке Джилл.
Род наклонился с газетой к барменше. Лицо Шона он прикрыл, теперь было видно лишь Энн.
— Не помните, сюда заходила эта девушка?
— Вот это новости! Ты хоть прекрасным полом заинтересовался, и на том спасибо. — Барменша прищурилась, затем достала откуда-то очки и нацепила их на нос.
— Ну, ребятки, на закуску сегодня мы приготовили вам кое-что особенное, — надрывался ведущий. — Эта детка будет выступать сегодня впервые! Не будьте слишком строги, надо же с чего-то начинать! Итак, поприветствуем неподражаемую, соблазнительную красотку… Энн!
Барменша хмыкнула, сложила газету и указала Роду на сцену.
Тот повернулся. Ничего. Пусто. Оркестр наяривает музыку, а стриптизерша не выходит. Он устало протер глаза. Совпадение имени ни о чем не говорит. Его Энн в городе не единственная. К тому же сама сказала в тот раз, когда они были здесь, что никогда не будет заниматься стриптизом, даже ради него.
Снова распахнулась дверь. Взгляд туда. Нет, это не Энн.
Зрители взревели от восторга. Похоже, новенькая стриптизерша в последний момент струхнула, и теперь ее силой выталкивают на сцену. Но что это? Светлые волосы, алые губы… Не может быть! Это же… Энн!
Род перестал дышать. А Энн начала свой танец. Сначала медленно, неуверенно. Из-за кулис ей что-то прокричали. Она посмотрела туда, произнесла «о!» и, продолжая вращать бедрами, нащупала пуговицу на жакете. Стянуть его оказалось непросто, зато сбросила она его с настоящим изяществом, взяла в руку, повращала и швырнула туда, где сидел Род. Жакет приземлился на чью-то лысую голову.
Под жакетом оказались бикини, как, впрочем, и под брюками, которые она сняла одним движением. Ее великолепные ноги были в черных чулках под цвет туфель. Левую ногу она сжала в колене, затем вытянула вперед, покрутила бедрами, едва не упав. У Рода перехватило дыхание.
Светлые волосы спадали ей на лоб, придавая лицу загадочно-соблазнительное выражение. Соски напряглись и ясно просматривались через ткань лифчика. Крохотный ярко-синий треугольничек трусиков выглядел весьма эротично. Род готов был стонать.
Пробежав рукой по левой груди и по животу, она ухватилась за лифчик. Сердце Рода бешено застучало. Но в ее глазах он прочитал не циничное сладострастие. В них не было ничего общего с сексом. Просто она с головой окунулась в любовь, в их любовь.
Род медленно поднялся с крутящейся табуретки и направился к сцене.
По позвоночнику струился пот, от которого Энн вся дрожала. Она чувствовала себя такой уязвимой… И в то же время ощущала свою огромную власть над мужчинами! Впрочем, на кой ей эти мужчины? Ведь она делает это ради Рода. Когда она вышла на сцену, то сразу увидела его и поняла, что способна на все ради его любви.
Решение выступить в баре Энн приняла в одну секунду, как только Винсент Бергер порвал контракт и сказал невесте: «Я тебя люблю». Та завопила как безумная и бросилась ему в объятия. Со стороны подумаешь: надо же, какая идиотка! Но когда дело касается любви, все мы становимся настоящими глупцами. Нам не дано контролировать свое сердце, ведь стоит влюбиться — и оно уже больше не принадлежит нам. И теперь Энн это поняла.
…Род вскочил с табуретки, и она задрожала, но продолжала танцевать, как учили ее опытные стриптизерши. Но Род все ближе и ближе подходил к сцене и тем самым все больше возбуждал ее. Ей захотелось сделать все, о чем она только мечтала, воплотить самые сокровенные грезы, чтобы он понял: она принадлежит ему, только ему, и никому больше.
Она сдернула лифчик и швырнула его в воздух, испытывая поразительное чувство свободы. Вот оно, свершилось! Она смогла это сделать! Разделась ради него.
Род стоял перед сценой, к нему вприпрыжку бежал лысый, которому свалился на голову ее жакет. Лысый размахивал пачкой денег, но Род вытянул руку и остановил его.
