Дженис Спрингер - Нежные объятия осени
— Там, у крыльца, стоят мои чемоданы. Я затащу их наверх позже. А пока я хочу побыть наедине с собой. Всего хорошего! — С этими словами Анжела, не дожидаясь ответа, захлопнула дверь перед носом Эллис.
— Мне не сорок лет! — выкрикнула Эллис, прекрасно понимая, что эта фраза говорит о затаенном отчаянии. — Мне всего тридцать семь!
Всего…
Ох как ей было стыдно, что она не сдержала эмоции. Эллис спускалась на кухню и думала над словами Анжелы.
Девчонка права, чего уж там. Я — старая дева. Мне почти сорок, замуж я уже, наверное, никогда не выйду. По крайней мере, предпосылок к этому нет. Сколько раз я пыталась наладить свою личную жизнь — и все напрасно. Я уже почти смирилась с тем, что состарюсь в одиночестве. Да и где в нашем захолустье найдешь достойного мужчину? Всех более-менее приличных уже расхватали. Если бы, как выражается Фиона, я не хлопала ушами в молодости, то давно уже была бы замужем. Хотя дело, конечно, вовсе не в том, что я вовремя не подсуетилась. Один подлец, о котором я даже вспоминать не хочу, испортил мне жизнь и надолго отбил охоту встречаться с мужчинами. А когда я наконец пришла в себя, то выяснила, что все подруги давным-давно вышли замуж — и большинство, кстати, за моих бывших поклонников.
Эллис почувствовала, что на нее накатывает злость и обида, как бывало всегда, когда она думала о своем прошлом, и потому приняла решение срочно заняться каким-нибудь крайне нужным и важным делом. Вовремя вспомнив, что из-за мыши благотворительное общество рисковало остаться без печенья, Эллис начала замешивать тесто. Венчик летал в ее руках, скорлупа у яиц разбивалась сама, масло отрезалось ровными брусочками. Тридцатисемилетняя женщина, порхающая по кухне как мотылек, и думать забыла, что в комнате для гостей теперь живет трудный подросток, готовый назвать любую одинокую женщину старой девой.
Готовка еды всегда успокаивала ее, так что уже через полчаса, когда первая партия печенья начала зарумяниваться в духовке, Эллис вновь почувствовала вкус к жизни. Она напевала себе под нос модную веселую песенку и пританцовывала, смешивая компоненты, необходимые для приготовления сладкой розовой глазури. Печенье наверняка получится беспрецедентно вкусным. Активистки благотворительного комитета пальчики оближут!
Эллис вытащила противень из духового шкафа, втянула носом воздух и блаженно застонала. Ах, какой запах! Она бы окутала себя им, как облаком дорогих духов, если бы могла. Наверху стукнула дверь, а затем послышались тихие шаги — Анжелу тоже привлек аппетитный запах печенья.
Эллис победоносно улыбнулась, покрывая печенье глазурью: не так уж тяжело будет найти подход к этому ребенку. Девочка наверняка соскучилась по вкусной домашней пище. Том никогда не умел, да и не любил готовить. Скорее всего, он обедал и ужинал в кафе, а дочь кормил полуфабрикатами. А ведь Эллис предлагала ему свои услуги в качестве домохозяйки и воспитательницы Анжелы, когда умерла Кэтрин. Зря он отказался. Все говорил, что справится сам. И что получил в итоге? Гастрит и непослушную дочь!
— Можно попробовать одно? — услышала Эллис голос племянницы.
— Разумеется. Правда, глазурь еще не застыла.
Анжела схватила печенье и сунула его в рот. Задумчиво жуя, она смотрела в окно и молчала. Эллис не торопила ее. Анжела была напуганным диким зверьком. Задачей Эллис было приручить племянницу, но действовать следовало крайне осторожно, чтобы не спугнуть девочку.
— Дом горит, — вдруг сказала Анжела.
— Что? Где? — Эллис оглянулась на духовку, думая, что подгорела вторая партия печенья.
— Да вон, через дорогу. — Анжела ткнула пальцем в окно. — Из окна второго этажа идет дым. Круто…
Эллис прилипла носом к стеклу. Действительно, из окна спальни четы Гришем валил густой темно-серый дым.
— О боже! — воскликнула Эллис. — Ох мамочки! Анжела, звони пожарным! А я побегу туда.
— Ага, — вяло произнесла Анжела и потянулась за еще одним печеньицем.
— Быстро! — гаркнула Эллис, чем несказанно удивила племянницу, и, выключив на всякий случай духовой шкаф, кинулась на улицу.
Эллис никогда не была особенно дружна с кем-то из соседей, тем более с Фионой, однако поспешила бы на помощь любому из них. Пожары не были редкостью в Смолбридже, где большинство домов перешагнуло пятидесятилетний рубеж. Жители городка не любили нововведения и с неохотой принимали прогрессивные веяния современности. Мало кто из них менял старую проводку на новую, если для этого не было веских причин. То же происходило и с канализацией. Поэтому в Смолбридже то и дело вспыхивали пожары или лопались трубы. Однако глобальная катастрофа случилась лишь однажды, в позапрошлом году, когда сгорели целиком три дома. К счастью и к удивлению многих, никто не пострадал. Если не считать того, что хозяева домов на долгое время остались без крова.
Однако на чужих ошибках никто учиться не хотел. Каждый самоуверенно думал, что уж его-то беда не коснется. И конечно, чаще всего ошибался. Эллис знала, что Фиона много раз просила мужа вызвать электрика, но Джеймс всякий раз отмахивался. Замена проводки требовала существенных финансовых вложений. Поэтому он просто поставил в каждой комнате датчик дыма, который премерзко пищал всякий раз, как Фиона оказывалась рядом с ним с зажженной сигаретой. В конце концов Фионе надоело слушать занудный писк, и она втихаря отключила все датчики. Джеймс и знать не знал об этом, зато Эллис была в курсе. Как и большинство соседей. Ибо Фиона, как уже было сказано, не умела хранить даже собственные секреты.
Допрыгалась! — думала Эллис, пока бежала со всех ног к дому Гришемов. Наверное, стряхнула пепел на ковер. Или уснула с сигаретой в руке. Ах, только бы с дурехой Фионой ничего не случилось!
Фиона, как вскоре выяснилось, была в полном здравии. Она выскочила из дома навстречу Эллис и завопила во всю мощь своих легких:
— Караул! Спасите! Горим!
— Потрясно! — восторженно произнесла Анжела, внезапно появившаяся рядом с Эллис.
— Ты позвонила пожарным?!
— Да, команда уже едет. — Анжела кивнула на продолжавшую вопить Фиону и понизила голос: — Она всегда себя так ведет? Обалдеть можно: как в дурацком комедийном сериале!
Эллис поклялась себе, что непременно отчитает Анжелу за бездушие, когда все закончится.
— У бедняжки нервный срыв, — сказала Эллис, хотя знала, что Фиона ведет себя неадекватно всегда, когда что-то в ее жизни вдет наперекосяк.
— Надо врезать ей хорошенько. А то сюда уже половина жителей города сбежалась.
Эллис с ужасом взглянула на племянницу.
— Врезать?
