Кара Уилсон - Я выбираю любовь
— Готов?
Он кивнул ей и сел рядом, предварительно бросив на заднее сиденье машины новый чемоданчик, куда упаковал свои вещи. Они поехали. Спустя некоторое время молодые люди были уже на дороге, ведущей к итальянской границе. Рей вела машину искусно и осторожно, что не мешало ей размышлять вслух по поводу иллюстраций следующего сборника рассказов.
Они подъехали к границе и стояли в очереди около получаса, чтобы пересечь ее.
— На границе в субботу всегда многолюдно. Конец недели — самое худшее время для подобного мероприятия, — сказала Рей, а затем спросила небрежно: — Что ты собираешься делать после того как мы окончим работу над книгами? Вернешься жить в Йорк?
Патрик покачал головой, не глядя на нее. Он хотел быть за тысячу миль от чего-либо, что могло напомнить ему о Лауре.
— Что же ты будешь делать? — настаивала Рей.
— Я думаю, что мог бы осесть в Италии.
Он почувствовал, как Рей вздрогнула от удивления, и поймал ее быстрый взгляд, искоса брошенный на него. Рей не ожидала такого ответа. Ну и хорошо. Он имеет в виду, что в будущем будет непредсказуемым и способным на неожиданные поступки, и вообще, хочет начать все сначала.
Чуть позже они проехали через границу и поехали по автостраде к Бордиджьере, затем повернули вниз по холму от Старого города к морю. Остановившись около высоких металлических ворот, Рей высунулась из машины и вставила металлическую пластинку с номером в панель. Ворота, снабженные электроникой, распахнулись, и они поехали по тенистой дорожке, обсаженной кипарисами и оливковыми деревьями.
Патрик посмотрел на виллу, к которой они приближались. Она была громадной, выстроенной на нескольких уровнях, смесь белых стен, крыш, покрытых красной черепицей, темных оконных рам и черных жалюзи. Рядом с домом росло пихтовое дерево, ронявшее свои шишки на камни, которыми была вымощена дорожка. В горшках росла герань, кошка спала на камне у входной двери, а розы и лаванда наполняли воздух своим ароматом. Это было прелестное место.
— Разве тут не волшебно? — спросила Рей, с удовольствием наблюдая за его реакцией.
Когда автомобиль остановился перед виллой, Аликс и Сьюзен Джейн Холтнер вышли встретить их.
— Привет, добро пожаловать, — сказал Аликс, улыбаясь и тепло пожимая руки. Он был очень стройным мужчиной лет около сорока, с рыжими волосами, тонкой полоской усов, темными очками и веснушками на лице.
— Привет. Я — Патрик Огилви, очень мило с вашей стороны пригласить меня, — ответил Патрик, стараясь побыстрее оторвать взгляд от жены Аликса. Сделать это было не так-то легко. Она была ошеломительна в одном из самых крошечных бикини, которые он когда-либо видел.
Высокая, сексуальная, с восхитительной фигурой модели, Сьюзен Джейн была намного моложе своего мужа. Густые каштановые локоны в диком беспорядке обрамляли прелестное лицо: у нее были большие голубые глаза, классический нос и полный чувственный рот.
— Сьюзен Джейн, моя жена, — представил свою половину Аликс Холтнер со смешинкой в глазах, и Патрик пожал ей руку, борясь с собой, чтобы не глядеть на роскошное тело, вылезавшее из бикини.
— Рей, не умолкая, рассказывает нам о том, как вы гениальны, мы жаждали познакомиться с вами, — начала было она, но затем озорно добавила: — Аликс уже ревнует.
— Желал бы я рисовать хоть наполовину так хорошо, как он, но все, что я могу, — это карикатуры, — сказал Аликс, обняв жену за талию.
— Блестящие карикатуры, — поправил Патрик, улыбаясь. — Я слежу за ними с начала их появления.
Аликс ухмыльнулся.
— Ну что вы, спасибо. Теперь, когда мы покончили с комплиментами, Рей покажет вашу комнату. Ланч у нас на террасе — только салат и хлеб.
— Звучит чудесно. Мне кажется, слишком жарко, чтобы обедать здесь внизу, — согласился молодой человек.
— После вина потянет на сон, — протянула Сьюзен Джейн.
— Но это такой хороший предлог, чтобы улечься в постель днем, — ухмыльнувшись, сказал ее муж, и она, слегка ударив его кулаком, проговорила: — Не будь непристойным.
Патрик почувствовал укол боли при виде таких отношений между ними. Это было что-то из того, чего ему сейчас явно не хватало.
Вечеринка началась, когда стемнело. Гости приезжали на автомобилях или приходили пешком из ближайших вилл, собирались в саду, который спускался к пляжу. Празднество было организовано на широкой террасе, как раз над пляжем недалеко от громадного выложенного голубым кафелем бассейна. Вокруг бара со всевозможными напитками были расставлены столы и стулья. Чуть раньше Патрик помог принести на террасу стулья, ножи, вилки, подносы со стаканами и тарелками и сейчас наблюдал за Аликсом, проверявшим освещение и включавшим музыку.
Яркие огни горели на деревьях, и мелодии плыли в темнеющее небо. Некоторые из гостей плавали в бассейне, другие танцевали, третьи бродили под деревьями, а остальные сидели в баре и разговаривали.
Патрик бродил между различными группами со стаканом красного вина, отпивая из него маленькими глоточками. Некоторое время он постоял, чтобы посмотреть на девушку, плавающую в бассейне, затем перенес свое внимание на танцующих и вдруг почувствовал, как его сердце забилось, когда он заметил длинные светло-золотые волосы, стройное тело в шелковом белом платье, достигавшем бедер, и под ним восхитительные ноги.
На мгновение молодой человек подумал, что это и на самом деле Лаура. Едва дыша, он сделал к ней три торопливых шага.
Музыка остановилась, девушка и ее партнер оторвались друг от друга. Она повернулась, и Патрик жадно взглянул, но ее лицо было совсем не похоже на лицо Лауры. Дикое биение его сердца замедлилось, он почувствовал взрыв ярости, как будто девушка умышленно обманула его.
А она, слегка улыбаясь, смотрела прямо на него. Патрик тупо заметил, что глаза у нее голубые, а не зеленые. Ей было не более двадцати, приятные черты лица, в изгибе шеи и скулах чувствовалась мягкость, губы — полные, совсем не похожа на Лауру…
Молодой человек отвернулся, сердце болело. Он допил красное вино и поставил стакан на стол.
— Пойдемте потанцуем? — произнес голос рядом с ним.
Он знал, что это она, еще до того, как увидел ее. У нее был звонкий молодой голос с характерным акцентом. Американка, подумал Патрик. Родственница Аликса Холтнера? Да, наверное, за ланчем говорили о племяннице, юной студентке-искусствоведе, которая должна была приехать на эту вечеринку из Флоренции, где она проводила лето, изучая искусство Ренессанса.
— Вы говорите по-английски? — спросила девушка. Ее глаза были наполовину затенены длинными изогнутыми ресницами, рот изогнулся в улыбке, в которой робость смешивалась с молчаливым приглашением.
