Марша Мэннинг - Снисходительный любовник
Дженни проследовала за его взглядом и увидела моторную лодку, набирающую скорость от берега; она так быстро рассекала серые воды, что почти была не видна за облаками водной пыли, которую сама же поднимала. У кормы, держась за поручень, стоял мужчина — высокая, властная фигура в красной клетчатой куртке, его черные волосы завивались от влаги. Как только катер подошел к борту парохода, матрос с парохода бросил канат, мужчина поймал его и начал подниматься на борт. Несмотря на свои внушительные размеры, он двигался быстро и ловко, перемахнув через поручни в паре ярдов от того места, где стояли Дженни и Лэрри. Дэн и Буч и несколько путешествующих моряков тут же оживленно заговорили с ним. Лэрри пояснил:
— Это Брюс, мой господин и хозяин. Владелец почти всего, что находится в Лаверберн-Харбор, тебе это тоже стоит запомнить. Мне придется подойти к нему и доложить обстановку, Дженни, а то он сам это сделает. Я собирался помочь тебе сойти на берег, но…
— О, все в порядке. Я понимаю. До свидания. И большое спасибо за все. Вы были таким милым.
— Милым? Подождите, Дженни. Я зайду к вам в магазин, как только смогу. И мы договоримся о рыбалке. Не забывайте меня.
Он схватил ее руку и крепко сжал. В этот момент Брюс Кэмерон оглянулся и увидел их. Его глаза скользнули по Дженни сверху вниз и снова вверх. По их выражению она поняла, что ее оценивают, и оценивают холодно, деловито, отстраненно. Во взгляде этого большого мужчины не было ни дружеского участия, ни восхищения. Лэрри присоединился к нему, а Дженни отвернулась от них и стала смотреть на причал, который стремительно приближался. В следующий момент она уже почти позабыла обо всем на свете, так как пыталась различить отца среди людей на причале, ожидающих прибытия парохода.
И вот «Евангелина» уткнулась носом в землю. Двое мужчин схватили ее причальные канаты и обвязали их вокруг швартовых тумб, а другой докер ждал момента, когда он мог закрепить трап. Дженни сразу же увидела седоволосого мужчину в очках, в яркой синей куртке; в одной руке у него был букет цветов, а другой он махал ей. Дженни и не подозревала, как она выделялась среди пассажиров, собирающихся сойти на берег, — вся ее внешность выдавала в ней единственную на пароходе чужестранку.
— Папа! Папа! — Дженни радостно махала в ответ, а слезы так и брызнули из ее глаз.
Казалось, все люди на причале смотрели на нее, но ее это не волновало. На сердце у нее потеплело от счастья, так как отец был явно рад ее приезду. Как только трап был установлен должным образом, она тут же устремилась вниз, и Чарльз Дин подхватил ее в свои объятия и расцеловал в обе щеки:
— Дженни! Моя маленькая девочка. Ну, вот мы и встретились наконец… Ты хорошо добралась из Галифакса? За тобой хорошо присматривали? О боже, как я счастлив видеть тебя. — Его голос звучал так же, как и у всех остальных в Канаде, с теми же необычными модуляциями. Может, и она станет разговаривать так же спустя некоторое время.
Она весело смеялась в лицо Чарльзу, когда тот отодвинул ее от себя, чтобы внимательно рассмотреть.
— Да, — произнес он, — ты очень похожа на свою мать, когда я впервые встретил ее. У тебя ее глаза и та же линия подбородка…
Он вложил ей в руку букет, какие-то маленькие красные бутоны, названия которых Дженни не знала, смешанные с розовым и белым вереском.
— Это Марта сделала для тебя букет, — сказал он. — Это Марта, моя хорошая знакомая, она живет рядом с моим магазином. Ну, что ты думаешь о моей девочке, Марта? Правда, она очень миленькая?
Марта заявила, что Дженни именно такая. Среднего возраста, миловидная; ее круглое лицо улыбалось Дженни из-под пушистой шерстяной шапочки. Ее также представили миссис Макдональд; молодой женщине, которую все называли «наша Мораг»; худой маленькой старушке, похожей на бодрую птичку, — Нэнси Энн, — все они пришли, чтобы поприветствовать Дженни, вступающую в их сообщество. Другие люди, у которых были дела в порту и которые проходили мимо, подходили, чтобы пожать Дженни руку и пожелать ей счастливо провести время в Новой Шотландии. Разговоры и смех клубились вокруг, создавая теплую, уютную атмосферу. Даже Дэн и Буч нашли время помахать Дженни, перед тем как отправиться в город.
К тому времени, когда они с Чарльзом шли к парковке, все страхи Дженни улетучились, словно туман под солнечными лучами. Марта, Мораг и Нэнси Энн шли вместе с ними, и каждая несла часть багажа Дженни. Сама же Дженни несла шляпную коробку, которую капитан Тэгг лично спустил по трапу.
— Все еще спит после ленча, — заметил капитан. — С кошкой все будет в порядке, если только ты не станешь слишком ее трясти.
— Ты не возражаешь против Топси, папа, не правда ли? — спросила Дженни. — Я просто не могла ее оставить. Тетя Хелен не очень любит кошек, и, кроме того, я заботилась о ней с тех пор, когда она была крошечным котенком. Видишь ли, ее кто-то выбросил. Я нашла ее на школьном дворе как-то утром прошлой зимой полуголодную, и тетя Хелен согласилась впустить ее в дом, если только я стану заботиться о ней все время.
— Я думаю, у нас найдется место для твоей кошки, — сказал Чарльз. — Я не держу собаки, в отличие от большинства жителей Харбора. Вот мы и пришли, дорогая Дженни. Залезай в машину. На переднее сиденье, рядом со мной. А девушки разместятся на заднем.
Это была старая, потрепанная машина, но в ней смогли каким-то образом уместиться пять человек и весь багаж. Дженни держала коробку на коленях, не замечая больше пронизывающего ветра, оглядывая все блестящими от интереса глазами. Хотя в настоящий момент вокруг были только портовые офисы и склады, а также их пароход, извергающий из себя невообразимое количество грузов. С него спустилась желтая спортивная машина, в которую прыгнул Лэрри и исчез за поворотом здания, на двери которого было написано «Зерновой склад Кэмерона». Дженни надеялась, что Лэрри взглянет на нее, так как он проехал совсем рядом, но он не сделал этого, и она почувствовала укол разочарования.
Ее отец присоединился к потоку машин, которые теперь разъезжались от причала. Они пересекли широкий железный мост через устье реки и въехали в город. Они проехали декоративный парк, который в это время года выглядел пустым, но там были деревья и кусты, а позднее должны были появиться и цветочные клумбы. Они проехали военный мемориал с часами на башне, белую церковь, а также несколько банков, деловых зданий и длинную вереницу магазинов.
— Это Кинг-стрит, — сказал ей Чарльз. — А мы живем на Лонгфелоу-Лейн в конце квартала.
Они оставили позади несколько трехэтажных гражданских зданий, затем повернули на другую, более узкую улицу, на которой стояли дощатые дома и живописные маленькие магазинчики. В дальнем конце улицы Дженни разглядела кусочек пляжа. Но Чарльз туда не поехал. Он остановился на полпути перед чем-то, что напомнило Дженни шале. Дом был выстроен из дерева, со ставнями и декоративными карнизами, бревенчатая кладка спереди была ничем не прикрыта. На первом этаже было два больших окна, а над ними — три поменьше. Дом был выкрашен в бело-голубой цвет, с красными деталями. Больше всего он походил на гигантский домик часовой кукушки, каким его изображали на швейцарских открытках.
