Мэхелия Айзекс - Дар исцеления
– Мне не нужен мужчина, – коротко ответила она. – Наверное, эти слова кажутся тебе излишне самоуверенными, но я действительно так чувствую.
– Ты все еще влюблена в Стива?
– О нет! – Пожалуй, это прозвучало слишком резко, но Филиппа не сумела сдержаться. Любила ли она его когда-нибудь? Ей казалось, что да, до свадьбы это уж точно. Но потом выяснилось, что Стив больше всего обеспокоен благополучием собственной персоны. К тому же Филиппа все еще не могла простить мужу аварии, которая сделала Ребекку заикой. – Я, наверное, уже просто не верю в любовь.
Джонатан сокрушенно покачал головой.
– Ох, Филиппа, я понимаю, что тебе страшно не повезло ни со Стивом, ни с Алфредом. Но поверь, есть ведь и такие мужчины, как я, например, которые не считают, что мир им чем-то обязан. Ты же знаешь, что я забочусь и буду заботиться и о тебе и о твоей дочери. Сделаю все, чтобы вы были счастливы.
– Знаю, знаю. – Молодая женщина чувствовала себя совершенно ужасно. – Но со мной ты лишь теряешь время. – Она вздохнула и обхватила себя руками за плечи. – Сколько я должна тебе?
Следующая неделя оказалась еще более напряженной. Начался сезон отпусков, и от туристов просто не было отбоя. Почти все номера были постоянно заняты, кафе не закрывалось ни на секунду. Пришлось увеличить число временных работников, чтобы справиться с наплывом посетителей.
К счастью, больше никто не напоминал ей о Говарде Хольгерсоне – и так Филиппа считала, что вокруг него подняли слишком много шума.
Но утром в среду он вернулся. Миллионер спокойно открыл тяжелую дверь и, пройдя внутрь, уселся за тот же столик около окна. Он не посмотрел в сторону хозяйки, но та была уверена, что Говард заметил ее. Тело окатила жаркая волна, а по спине пробежали мурашки словно от озноба.
Как назло, Дороти в этот момент принимала доставленные продукты. А Элен, молоденькая девушка, подрабатывающая во время каникул, вынимала из плиты горячий противень.
Можно подумать, что он нарочно караулил момент, когда я окажусь одна! А еще можно подумать, что я параноик, мысленно усмехнулась Филиппа и направилась к посетителю.
– Что вам угодно?
Говард Хольгерсон внимательно всмотрелся в лицо стоящей перед ним женщины. Выглядел он таким же изможденным, как и раньше, но, как ни ужасно, не терял привлекательности, даже несмотря на двухдневную щетину, придававшую ему диковатую суровость викинга. Почему-то сей человек куда естественнее представлялся на борту дракара, этого парусно-гребного судна древних скандинавов, укрепленного по бокам щитами, во время шторма, чем в уютном интерьере небольшого кафе.
– Чашечку кофе, будьте добры.
– Чего-нибудь еще? – спросила Филиппа, опуская глаза и ставя крестик в блокноте. Было совершенно невозможно выдержать его пристальный взгляд.
– А что вы можете предложить?
– Мороженое, фруктовый лед, пирожки с вишнями… – Она нервно облизнула пересохшие губы.
– Нет, пожалуй, не стоит. – Посетитель саркастически усмехнулся. – Если я предложу вам присоединиться ко мне, вы откажетесь, не так ли?
– Мне? – едва ли не просипела Филиппа. – Боюсь, что да. Мне надо работать.
– Конечно. – Говард склонил темноволосую голову. – Даже не стоило спрашивать. Мне очень жаль.
Мне тоже, не могла не признать молодая женщина. Она слабо улыбнулась и поспешила выполнить заказ. Руки ее дрожали, когда она ставила на поднос сахарницу, молочник и чашку.
Дороти, уже вернувшаяся в кухню, услышала мелодичное позвякивание посуды и, посмотрев на сестру, с тревогой спросила:
– Что случи… Ох, это что, опять он?
Филиппе совсем не хотелось начинать очередной разговор о старшем Хольгерсоне, поэтому она предложила:
– Не хочешь отнести ему кофе?
– Нет, не хочу! – И Дороти, никогда не упускавшая случая съехидничать, заметила далее: – Он ведь желает видеть именно тебя. Интересно, зачем бы?
– Все, все, сдаюсь.
Филиппа сумела донести поднос, ничего не уронив и не пролив ни капли, и уже собиралась вернуться на свое место за стойкой, как низкий, чуть хриплый голос остановил ее.
– У вас все в порядке? А как поживает ваша дочка? Ребекка… так, кажется, ее зовут.
Глаза Филиппы расширились, словно она увидела привидение.
– Откуда вам известно, что у меня есть дочь? – Она говорила непривычно напряженным тоном. – Ах да, наверное, Алфред рассказывал.
– И он тоже. Но, вообще-то, у меня есть люди, в обязанности которых входит узнавать подробности о женщинах, с которыми встречается мой сын.
– Шпионы, хотите сказать? – Филиппа раскраснелась от возмущения: как он смеет говорить об этом так спокойно! – Простите, мистер Хольгерсон, но у меня много работы. Если позволите…
– Вы не ответили на мой вопрос.
– И не собираюсь. – Ей хотелось поскорее скрыться куда-нибудь, но она заставила себя задержаться еще на пару минут. – Не пытайтесь убедить меня в вашей – или вашего сына – заботе обо мне. Год назад я была вам совершенно безразлична, и вряд ли за это время что-то изменилось.
– Боюсь, год назад у меня не было возможности составить собственное мнение о вас, – заявил Говард Хольгерсон. – Ничего не могу сказать об Алфреде, но мой интерес по-настоящему искренен. Только недавно я узнал, почему ваши отношения с моим сыном не сложились. Как я понимаю, виной всему его недостойное поведение.
– И вы думаете, я поверю, что вы не знали, как Алфред отнесся к Ребекке? – насмешливо спросила она. – После того как сами признались, что содержите платных осведомителей?
– Можете не верить, но никто не счел нужным сообщить мне о… о болезни девочки. – В синих глазах мужчины появилось странное выражение. – Все равно ваша связь с моим сыном вскоре завершилась бы. Что, впрочем, характерно для него.
– Ребекка не больна! – воскликнула Филиппа, гордо поднимая голову. – Она совершенно нормальный ребенок, у которого наблюдается… временное нарушение речи.
– Временное?
– Да. – За спиной молодая женщина скрестила пальцы. – Врачи считают, что физически она полностью в порядке. Просто не хочет говорить нормально.
Как и садиться в машину с мужчиной, поскольку боится снова попасть в аварию, мысленно добавила Филиппа.
– А кто поставил такой диагноз? – почему-то обеспокоенно нахмурившись, спросил Говард.
– Не все ли равно? – Ей совсем не понравилось неожиданно возникшее желание довериться этому человеку, все ему рассказать. – А теперь мне действительно пора идти…
– Да, конечно.
Почему-то Филиппе захотелось, чтобы он ее остановил и попросил продолжить разговор. И это притом, что она уже и так сказала намного больше, чем собиралась.
– Все, как ни странно, обошлось без жертв и разрушений, – заметила Дороти, подмигнув сестре. – Похоже, вы нашли общий язык. Но неужели вы говорили об Алфреде?
