Мэхелия Айзекс - Новая встреча
— Он на полу, — раздался голос Адама через щель.
— Слава Богу, с тобой все в порядке! Я так беспокоился!.. Мне удалось вытолкнуть ключ, но ты закрылась на задвижку, и я не смог воспользоваться своим…
Облизав пересохшие губы, Конни нагнулась за ключом. Конечно, подумала она, когда до нее дошел смысл сказанного Адамом, ведь коттедж принадлежит церкви, так что наличие у него ключа вполне объяснимо. Задвижку, в качестве дополнительной меры предосторожности, установила сама Конни, привыкшая жить в Лондоне, где подобная предусмотрительность не бывает лишней.
Руки так дрожали, что она долго не могла попасть ключом в замочную скважину, но в конце концов, дверь открылась. И тут в дом ворвался преподобный Адам Прайс — ее жених — и, схватив за плечи, привлек Конни в свои объятия.
— Дорогая!..
Голос Адама дрожал от волнения, и было непонятно, почему снятая телефонная трубка вызвала у него такую тревогу. Боже, сколько же времени она пролежала без чувств? Он вел себя так, как будто знал, что что-то не в порядке.
— Разве… разве ты не должен быть на занятиях? — спросила Конни, когда Адам, отстранившись, заглянул в ее бледное лицо.
Его вид вызывал у нее беспокойство. Неужели она настолько плохо выглядит?
— На занятиях? — переспросил он. — Дорогая, я приехал так быстро, как только смог. Когда Барнет позвонил, его слова меня просто потрясли. Тут уж было не до занятий.
— Тебе звонил Барнет? — Конни опять почувствовала приступ слабости. — Так, значит… значит, ты знаешь зачем… зачем они звонили мне?
— Да, конечно. — Адам взял ее лицо в свои большие ладони и ласково погладил нежными пальцами холодные щеки. — Могу себя представить, каким ударом это для тебя было, дорогая!.. Когда ты перестала отвечать, Барнет чуть с ума не сошел от беспокойства.
Конни кивнула, но, несмотря на все старания вести себя рационально, не смогла сдержать внезапной дрожи. Тот факт, что Барнет рассказал Адаму то же, что и ей, придавал всему этому определенную официальность. Надежда на то, что она страдает галлюцинациями, оказалась беспочвенной. Каким-то чудом Говард оказался живым, и через несколько дней — или недель — вернется домой. Домой!!!
Глядя в такое знакомое, доброе лицо Адама, Конни содрогнулась, испытывая нарастающее внутри чувство паники. Этот дом не был домом Говарда, оторопело поняла она. Не был никогда. Дом, в котором они некогда жили, пришлось продать за невозможностью оплачивать ипотечный кредит.
Кроме того, ей не хотелось жить в доме, где все напоминало о покойном муже, он будил в ней слишком много воспоминаний. И когда тетя Софи сообщила Конни о вакансии, открывшейся в одной из сельских школ, она немедленно воспользовалась возможностью покинуть Лондон и с тех пор жила в этой глуши, где ей почти удалось забыть о прошлом.
Благодаря Адаму…
— Не понимаю, — нарушила молчание Конни, решив не бередить сердечные раны. — Почему Барнеты связались именно с тобой? Почему не с тетей Софи? Или с полицией?
Вздохнув, Адам вновь притянул ее к себе, прежде чем подвести к софе и заботливо усадить.
— Думаю, потому, что ты рассказала им о нас, — резонно ответил он, грузно усаживаясь рядом с ней. — Кроме того, твоя тетя сейчас в отъезде, разве ты забыла? Да и какая разница. Они все равно не захотели бы беспокоить и расстраивать ее такими новостями. В таком-то возрасте…
Расстраивать!
Взглянув на лежащую поверх ее руки ладонь Адама, Конни ощутила острый приступ вины. Давно надо было рассказать Барнетам об их с Адамом помолвке. Но разве можно было представить себе, что произойдет нечто подобное и у нее не хватит времени на то, чтобы сообщить им об этом.
Насколько было бы легче сейчас, введи она их в курс своих намерений. И для Адама тоже, подумала Конни, ведь он и без того уже со странной смесью облегчения и испуга решил, что она рассказала о нем родителям мужа. Если честно, то Конни сама не знала, почему избегала этого разговора. Может быть, потому, что он обещал быть нелегким. Барнеты не могли вернуть своего сына, тогда как она выйти снова замуж могла.
Конечно, Адам никогда не сможет занять в ее сердце место Говарда, торопливо подумала Конни. Да он и не захотел бы этого. Такая любовь встречается лишь раз в жизни, может быть, именно поэтому она держала новость о помолвке при себе. Как было объяснить Барнетам, что значит для нее Адам? Они все равно никогда не поняли бы этого.
— Никак не могу это принять, — сказала она, пытаясь избежать неловкой ситуации. — Власти были так уверены, что найденные останки принадлежат Говарду!.. Или, по крайней мере… — Она содрогнулась. — Они полагали, что он ехал именно в этом автомобиле. Ведь если бы они не были уверены в его смерти, то не объявили бы о ней, правда?
— В то время это была зона военных действий, — напомнил Адам. — Думаю, что провести тогда абсолютно надежную идентификацию было просто невозможно. Они нашли человеческие останки и среди них, как ты мне говорила, часы твоего мужа?
— Вернее то, что от них осталось, — пробормотала Конни, чувствуя подступающую тошноту. — Но если не было абсолютной уверенности, то они должны были сообщить нам, что Говард, может быть, еще жив.
— Но не сделали этого, — мягко сказал Адам. — И будь благодарна за то, что новости оказались хорошими. Разве было бы лучше, если бы пришло сообщение, что произошла ошибка и он на самом деле мертв? Какие чувства ты испытывала бы тогда?
Конни тяжело вздохнула. По правде говоря, ей трудно было разобраться даже в теперешних своих чувствах. Она столько времени считала себя вдовой, смирилась с этим, а теперь необходимо было признать все за ошибку. Кроме того, по словам Джорджа, Говард все эти четыре года жил среди повстанцев. Неужели он не мог каким-либо образом связаться с ней, дать знать, что жив.
— Может быть, ты и прав, — сказала она и неуверенно огляделась вокруг. — Который час? Сколько времени я была без сознания?
— Не так долго, — успокоил Адам и, подняв руку, коснулся легкого синяка на ее виске. — Должно быть, ты ударилась об угол софы. Поэтому-то мне и было так трудно достучаться.
— Очевидно, мне стоит позвонить родителям Говарда и сказать, что все в порядке.
— Не надо, я сам, — решительно возразил Адам. — Они решили позвонить мне, потому что у тебя была снята трубка.
— Я поняла, — сказала Конни, осторожно кивая, и Адам поднялся на ноги.
— Странно, что эта новость оказалась для тебя такой неожиданностью. Неужели ты ничего не знала? Разве тебе ничего не сообщили?
— Знаешь… — Конни повернулась к лежащей на полке кучке конвертов. — Может быть, там и есть письмо, — призналась она, — но я не просматривала почту. Обычно мне приходят одни счета, и я решила, что они могут подождать.
