Джорди Риверс - Во Имя Закона
Ансельм, как и все нетронутые, выглядел цельным. Потоки ласковой энергии, плавно протекающие через его существо, были явно осязаемыми. Ко всему этому примешивалось знание, что вот сидит перед тобой человек, и он никогда, никогда в своей жизни не испытывал душевной боли, не страдал и не мучился. И твоя собственная боль утихала от одного только допущения такой возможности.
– Не готов, – ответил Фредерик и досадливо отвернулся.
Он подул в сторону керосиновой лампы, и фитиль тут же вспыхнул, озаряя несмелым пламенем скромное убранство их жилища.
– Тогда мучайся, братец, – сказала Гемма, сверкнув в разрушенной светом темноте холодными серыми глазами.
Сбоку хлопнула дверь (кошка выскользнула на улицу), и огонек лампы встревожено задрожал на сквозняке. Со стен не преминули поползти странные замысловатые тени, навевавшие на Фредерика тоску.
«Поменяться местами с Ансельмом. Вот еще!», – думал Фредерик, продолжая идти по тропе. Ансельм, конечно, пользуется всеобщей любовью и уважением, он, конечно, талантливый волшебник и одно из добрейших существ мироздания, к его мнению, конечно, прислушивается даже Гемма, но он Ансельм! Он простак и чудак, не умеющий, когда нужно, постоять за себя, не умеющий вовсю пользоваться своей силой, не умеющий даже шнурки на ботинках завязать, если уж на то пошло.
А Фредерик – он не такой. У него другое предназначение. И это свое особенное бытие Фредерик ни за что не променяет на все прочие блага мира.
Он вспомнил вдруг, как они познакомились с Ансельмом.
В Поднебесье произошло довольно редкое событие. Иногда, раз в несколько десятилетий, в произвольном месте прямо из земли вырастала винтовая лестница, упирающаяся в облака. У Бартомиу, конечно, имелись кое-какие идеи на счет этого феномена, но старый волшебник предпочитал держать их при себе.
Остальные жители, не имея возможности объяснить произошедшее, со временем отнесли сие событие к разряду чудес.
Когда лестница появилась третий раз, кому-то пришло в голову загадать желание, и оно случайным образом исполнилось. С тех пор все шли к ней загадывать желания.
Так и в тот раз.
В университетском зале посреди белого дня появилась винтовая лестница, и все жители поднебесья собрались в одну огромную очередь, чтобы посмотреть на это чудо.
Лестница спустилась в зал через брешь в потолке, которая сейчас была заполнена струящимся фиолетовым сиянием. Но подняться можно было лишь на первые две ступени.
Стоя вместе с Геммой в очереди, Фредерик отыскал глазами одного за другим всех главных лиц Поднебесья, которые поддерживали в зале необходимый порядок, потому что такое количество народу собиралось только к Равновесной Чаше.
Бартомиу вместе с бакалавром Средней степени стояли в самом дальнем углу зала, лишь изредка поглядывая на гудящий народ. Сейчас старый зельевар выглядел более менее обычно. Балахон на нем был чист, будто только что из стирки, взгляд серых проницательных глаз спокоен с искорками веселья. Наклонив седовласую голову вперед, он с интересом слушал своего собеседника. Бакалавр Средней Степени добродушно посмеивался во время своего рассказа, то и дело взмахивал рукой, и тогда казалось, что прозрачная волна его темно-серого одеяния вот-вот захлестнет старого Бартомиу.
Со стороны складывалось ощущение, что этих двоих связывает давняя дружба.
Младший бакалавр стоял у входа в зал и следил за тем, чтобы прибывающая молодежь не учинила давку.
Старшего бакалавра нигде не было видно, и Фредерик с облегчением подумал, что, возможно, старикан не станет выбираться из своего логова по такому не очень-то важному поводу. После того, как он понял, что Гемма боится Старшего бакалавра, Фредерик стал о нем не очень хорошего мнения. Чутью своей младшей сестры он доверял всегда.
Около самой лестницы стоял Великий Принц, сложив руки в перчатках впереди себя. Рядом с ним крутился его сын, Лорентин.
Фредерик так и не смог пока понять, почему принц никак не станет королем, ведь Изидор Длинноносый исчез уже более семи десятков лет назад. По законам Поднебесья Изидора могли признать мертвым только после того, как найдут мертвым. В любом другом случае даже такое длительное отсутствие не являлось гарантией его смерти, потому что время в Поднебесье текло очень медленно.
Поэтому, несмотря на то, что старший сын Изидора Аделард принял на себя управление поднебесьем, получил титул Великого и обзавелся наследником, он так и остался Принцем.
Фредерик повертел головой и обнаружил Милану и Рому, разделенных людским потоком, начинающимся у западного входа, проходящим около лестницы, и завершавшим свое движение у восточных ворот.
Обе женщины молча наблюдали за шумной толпой молодежи. Милана в черном с красным парчовом платье, Рома в черном с красным брючном костюме. Кошка Миланы, кирпично-красная с черными полосами на спине, сидела рядом на паркетном полу с полуприкрытыми глазами, будто готовая в любой момент броситься на врага. Болонка Ромы весело крутилась у ног хозяйки, контрастируя с неприступным видом той.
И хотя женщины внимательно следили за происходящим в зале, избегая взглядов друг друга, Фредерика не оставляло ощущение, что на самом деле смотрели они исключительно друг на друга.
– Я в который раз не знаю, что загадать, – раздался голос позади них.
Гемма с Фредериком обернулись. Гемма вздрогнула. Она до сих пор не привыкла к внешнему виду нетронутых.
– Кажется, Крисвальд? – спросил Фредерик, выступая вперед и инстинктивно закрывая собою сестру.
Он запомнил высокого черноволосого нетронутого по имени, потому что именно он привел с границы как самого Фредерика, так и Гемму.
– Да! – Крисвальд коротко кивнул, выглядывая кого-то поверх голов. – А вот и он! Я сейчас!
Гемма с Фредериком переглянулись, не вполне понимая, что только что произошло. Но не успели они вернуться к своим мыслям, как Крисвальд вновь присоединился к ним. Уже не один. Он подталкивал за плечо другого нетронутого.
– Познакомься, – произнес Крисвальд, разворачивая своего друга лицом к брату с сестрой. – Это Фредерик и Гемма. И у них пока не так много друзей.
– Это Ансельм, – добавил Крисвальд, заметив испуг в глазах Геммы. – Он такой же, как и я.
Ансельм смущенно улыбнулся и опустил голову.
– Ну, я пошел! Разберетесь!
И с этими словами Крисвальд исчез в толпе.
– Ты будешь с нами дружить? – осторожно спросила Гемма, выглядывая из-за плеча брата.
Голова нетронутого была покрыта короткими кудрявыми волосами пшеничного цвета. Щеки заросли щетиной, губы обветрились, а холщовая рубаха под плащом была порвана. Ансельм выглядел диким. Но Гемма не могла отвести от него глаз. Она чувствовала что-то, что-то щемяще прекрасное в груди.
