Изабель Чейз - Аромат роз
— Друг мой, здравствуйте, — обратился он к Адаму. — Вы пришли в мой дом, а я заставил вас ждать. Как это могло случиться?
Они обменялись учтивыми приветствиями.
— Георгиос, почту за честь спросить о вашем семействе, — продолжал Адам, улыбаясь и глядя с любовью на маленького человека. — Возможно, следовало бы спросить и Умм-Яхью.
Но Георгиос отмахнулся от этой мысли маленькой пухлой рукой.
— Как это может быть? Чтобы женщина смогла ответить, как я могу вам служить?!
Адам сконфузился.
— Но речь идет о женщине, — удалось ему прервать поток комплиментов, льющийся из уст его друга.
— О женщине? — Эпикурейский смех разнесся по комнате. — Мой дорогой Адам, вы должны сказать мне, кто она!
Адам подтолкнул Викки вперед, и она, с трудом сдерживая улыбку, протянула хозяину дома руку. Коротышка уставился на нее круглыми от удивления глазами.
— Но, Адам… — начал он. — Вот это женщина! Подождите, я позову Умм-Яхью…
— Георгиос! — сказал Адам твердо. — Это мисс Тремэйн. Она приехала сюда из Лондона… работать!
Лицо араба вытянулось, а края рта опустились, словно он собрался расплакаться. Его настроение явно упало.
— Теперь я понимаю, почему вы здесь, — проговорил он уныло. Адам кивнул. — Но такая прелестная женщина… — не мог успокоиться Георгиос. Он тяжело вздохнул. — Ну, да неважно. Умм-Яхья будет рада принять ее у нас. Она недавно говорила, что ей скучно. Я ее сейчас позову!
Георгиос подбежал к двери, похлопывая руками. Послышался какой-то шум, и в комнату вошла высокая, патрицианского вида дама с ниспадающими черными волосами и прекрасными серыми глазами. Она грациозно поклонилась Адаму, потом Викки, но не сказала ничего.
— Это мисс Тремэйн… — начал Георгиос. Он умолк, почесав затылок. — А это моя жена, Умм-Яхья. Как бы это сказать? Мать Яхьи!
Викки была сбита с толку и почувствовала облегчение, когда высокая женщина ей улыбнулась.
— Такой здесь обычай, — объяснила она приятным, низким голосом. — Яхья — мой старший сын. Я почти забыла собственное имя, так давно меня им не называли.
Адам быстро пересек комнату.
— Так я могу оставить ее у вас? — спросил он решительно. — Разумеется, фирма оплатит все расходы.
Георгиос насупился и покачал головой, так что щеки его затряслись.
— Не беспокойтесь, — проговорил он. — Добро пожаловать в нашу семью, юная леди!
Его жена протянула руку, крашенную хной, и потрепала Викки по щеке. Потом хлопнула ладонями, мягко улыбаясь.
— А сейчас будем пить чай, — сказала она. — Адам всегда торопится, но мы не будем обращать на него внимания, и тогда он останется, вот увидите! — Она отдала приказание слуге, появившемуся в дверях, и повела всех к кожаным пуфам, которыми был обставлен дальний конец комнаты. — Ну, а теперь, — сказала она, усевшись и удобно скрестив ноги в шароварах, — вы должны нам рассказать все о себе!
Глава 2
Умм-Яхья приготовила очень сладкий зеленый чай. Первому она подала чашку мужу, потом Адаму.
— Вот видите, какие мы стали современные, — улыбаясь, поддразнила она его. — Думали ли вы распивать с нами чай?
Адам рассмеялся в ответ. Сумрачность его исчезла, и выглядел он так же беззаботно, как и хозяйка дома.
— Вы должны рассказать мисс Тремэйн о ваших обычаях, — заметил он. — Впрочем, она может их и не оценить.
Но Умм-Яхья не была обескуражена.
— Вы забываете, — сказала она с достоинством, — что я училась в Англии. Мисс со мной будет чувствовать себя как дома.
Викки с трудом проглотила тошнотворное питье, размышляя, сможет ли достаточно сблизиться с женщиной старше себя, чтобы попросить ее не класть ей в чай сахара. Она отказалась от второй и третьей чашки, что пили остальные, и довольствовалась мизерным количеством на донышке сколь могла долго, поеживаясь от неодобрительного взгляда Адама.
Пока другие болтали, Викки с восхищением рассматривала покрывавшие пол персидские ковры и редкой, удивительной красоты потолок. Повсюду были видны следы времени, краска кое-где облупилась, кое-где исчезла совсем. Может быть, думала Викки, ее хозяева не так давно разбогатели, и ей стало грустно, как всегда бывает при виде прекрасных вещей, приходящих в упадок.
— Не хотите ли пройти со мной, я покажу вам вашу комнату, — внезапно обратилась к Викки Умм-Яхья, легко поднявшись с пуфа. Адам тоже поднялся, осторожно поставив маленькую чашку на медный поднос.
— Надо договориться, как мисс Тремэйн вернется в магазин, — сказал он.
— Я ее отведу, — просто ответила Умм-Яхья. — Ей понадобится некоторое время, чтобы сориентироваться у нас. Наши базары очень пугают иностранцев.
Адам поклонился.
— Это вас не обеспокоит? — спросил он из вежливости.
Умм-Яхья покачала головой.
— Мисс Тремэйн будет с нами в полной безопасности, — повторила она, глядя ему прямо в глаза. — Но «мисс Тремэйн» звучит уж очень официально. Как ваше имя, дорогая?
Викки была польщена этим выражением нежности.
— Виктория, — прошептала она, — но все зовут меня Викки.
— Тогда вы не станете возражать, если я буду называть вас так же? — продолжала Умм-Яхья решительно. — Какое милое имя! — Она взяла чайный поднос и нежно улыбнулась мужу. — Не забалтывайся с Адамом, Георгиос. У него есть и свои дела. Викки — единственный помощник, что они прислали вам? — спросила она высокого англичанина.
— Нет, — поморщился Адам. — Они прислали женщину и дурака! Хорошенькое сочетаньице!
— Криспин не дурак! — Викки сама испугалась своей реакции. — Он очень умный и чрезвычайно чувствительный человек!
Умм-Яхья протянула к ней руку, подавляя усмешку.
— Какая отвага! Вы должны привести этого молодого человека и представить его мне, если Георгиос не против, — добавила она. — Вы летели вместе?
Умм-Яхья за руку вывела Викки из комнаты, держа с опаской в другой руке чайный поднос, который передала слуге, как только они покинули комнату для гостей.
Викки проследовала за своей хозяйкой в гарем-лик, а затем в явно дамскую гостиную, где Умм-Яхья упала в кресло и зашлась от смеха.
— Хороши же вы были с Адамом! — сумела она наконец объяснить причину своего веселья.
Викки смутилась.
— Извините, если я была с ним невежлива, — произнесла она натянуто. — Но в самом деле! Откуда он может знать, каков Криспин?
— Он живет здесь слишком долго, — улыбнулась Умм-Яхья. — И уже начал мыслить, как араб.
— Это плохо? — невинно поинтересовалась Викки. Умм-Яхья покачала головой, глаза ее светились.
— Как же это может быть плохо? Я сама арабка! Нет, просто он не может больше ценить мужчину, который в работе уступает женщине. Думаю, вы играли первую роль в вашем тандеме с Криспином?
