Белинда Джонс - Клуб «Калифорния»
— Она какая-то оранжевая, — положила начало Зои, как только они вошли. — Плохо нанесла автозагар, наверное, не встряхнула перед употреблением.
— Во что она одета? — спросила я, сердце бешено билось.
— Вся в черном, — встряла Саша.
— Классика в стиле Одри Хепберн или дешевка? — мне нужны были подробности.
— Дешевка. И черный разного оттенка. Плохо сочетается. Брюки из застиранной джинсовой ткани, знаешь, такой, со слегка зеленоватым оттенком.
Я активно закивала.
— А еще акриловый кардиган, черный с красноватым отливом.
— Фигура?
— М-м-м… — Зои и Саша не могли, казалось, подобрать слов.
— Что? О нет! У нее хорошая фигура?! — воскликнула я.
— Сложно сказать, — дипломатично отозвалась Саша.
— Волосы?! — рявкнула я, требуя продолжения.
Элиот и Элиза приближались, и мне нужно было под конец что-нибудь отрицательное.
— Как будто она красилась и теперь корни отросли, — сказала Саша, бросив на них взгляд украдкой.
— Нет, у нее секущиеся кончики! — ликовала Зои. — Целых три сантиметра!
Я уже слышала голос Элиота. В ответ забурчал мой живот.
— Что еще? — поторопила я их.
Остались считанные секунды.
— Ей нужен педикюр! — Это были последние слова Зои по этому поводу.
Сегодня Элиза была обута в сапожки на высоких каблуках, на ней было длинное пальто, которое скрывало до безобразия отличную фигуру, а на горле — мохеровый шарф, от которого обычно начинается раздражение на коже. Добро пожаловать в Великобританию в марте!
— Что это с ее кожаными перчатками а-ля гестапо? — прошипела Зои.
— Должно быть, они новые, потому что она их постоянно поправляет, — сделала вывод Саша.
— У меня от них мурашки бегут. — Зои вздрогнула. — Она выглядит так, будто собирается задушить кого-нибудь.
— Хоть бы себя, — пробормотала я и только потом поняла, что это физически невозможно.
Я уговаривала себя — ну давай, улыбнись через силу.
— Элиза! Как я рада тебя видеть! — просияла я.
Радость моя не была притворной. Я разглядела, что она все еще оранжевого цвета. Прижалась щекой к ее бронзовой щеке, но поцелуй послала прямехонько Элиоту.
— Лapa! — широко улыбнулся он, когда наши глаза встретились. — Иди сюда!
Он обнял меня.
Так всегда. Всегда попадаюсь на эту удочку.
Хотя он самым последним присоединился к нашей компании, но знала я его дольше всех. Мы учились в одном университете. Но встречались редко, так как он корпел над программированием, а я рассекала по факультету искусств в нарядах от Эмилио Пуччи, давно вышедших из моды. На самом деле я впервые увидела его на каком-то из выступлений. Он играл на барабанах в абсолютно безнадежном студенческом оркестре. Я всего лишь хотела увидеть, кто создает такой ужасный шум, от которого уши сворачиваются в трубочку, и была очарована. Его рыжеватые волосы были растрепаны, словно он только что вылез из кровати. И мне захотелось залезть в эту кровать. Вместе с ним. Вот ведь ирония судьбы. Сейчас-то я уже знаю, что когда он на самом деле встает с постели, то волосы у него гладкие и прилизанные, отчего он похож на филина.
Все остальные в оркестре играли кто в лес, кто по дрова, не попадая в ноты. И только Элиот придерживался четкого ритма и полностью отдавался музыке. Время от времени он ловил чей-нибудь взгляд и улыбался так широко, что на щеках появлялись ямочки, и хотелось ответить ему тем же, просто глядя на него. Я была поражена. С тех пор, если я не видела его, мнекак будто чего-то не хватало. Я медленно цедила кофе, глядя на него с приятелями, и мне было интересно, как звучит его голос и что он там говорит… Я так хотела, чтобы он обернулся. Когда он это делал, я мысленно посылалаему признания в любви. Хотя обратно он мне их не отправлял, но иногда улыбался. И если это случалось, то не было на занятиях по истории искусств болееокрыленной студентки, чем я.
Я придумала миллион предлогов заговорить с ним, но мне хотелось по-прежнему обожать его, ничего не меняя.
Как-то в субботу в середине августа он заглянул в «Морской цветок». Я собиралась пойти на вокзал встретить Сашу, но тут же стрелой метнулась к стойке администратора и встала рядом с мамой.
— О, привет! — Он узнал меня и улыбнулся. — Ты…
— Из Брайтонского университета. Мы оба там учимся.
— Точно! А я зашел за моими родителями. Они въехали вчера. Их фамилия Харви.
— Ах да, комната номер пять. Хочешь, я ихпозову? — За дело взялась моя мама.
— Спасибо, — кивнул Элиот.
— Это моя мама, — шепнула я, пока она говорила по телефону.
— А вот моя. — Он показал в сторону пожилой дамы, спускавшейся по лестнице. Она была как минимум на двадцать лет старше моей мамы. — А вот и папа!
Отец был еще старше, но в их внешности было что-то располагающее.
— Рады встрече с вами! — подмигнули мне они.
У них был сильный манчестерский акцент, который почему-то не унаследовал их сын.
— Это… — Элиот хотел меня представить, но замялся, поняв, что не знает моего имени.
— Лара! — выпалила я.
— Какое красивое имя! — заметил его отец.
Я зарделась от удовольствия и пожала мамин локоть в благодарность за такой хороший выбор.
— Вы впервые в Брайтоне? — спросила я. Звучало это до смешного чопорно.
— О да, дорогая, и мы в восторге, — заворковала его мама.
— Сегодня мы с Элиотом идем на причал, — важно заявил отец.
— Вы там поосторожнее, на причале такая суматоха, — пошутила моя мама.
Они рассмеялись и откланялись. Я не могла поверить. Мы с Элиотом до сих пор даже не разговаривали. А тут уже успели познакомиться с родителями друг друга. (Мама заменяет мне и отца тоже, так как его давно уж нет.) Это хороший знак.
— Может, ты хоть пыль протрешь, раз уж ты тут, — мама слегка подтолкнула меня локтем, когда Элиот и его родители ушли.
Я посмотрела на нее, кровь бурлила, словно я выпила «Алказельцера».
— Что? — выдавила я.
Она закатила глаза и часто заморгала.
— Сообщи мне, когда вновь спустишься на грешную землю!
Я улыбнулась ей и помчалась к выходу:
— Надо встретить Сашу!
Мне не терпелось поделиться с ней своими новостями. Но получилось даже лучше. Я рассказала все только через час, когда к нам присоединилась Зои. Она была более взволнована, чем я. если такое вообще возможно. Она с тех пор была номером один в группе поддержки «Элиот плюс Лара». Иногда мне казалось, что не удастся перестать думать о нем, пока Зои не одобрит.
Короче, Элиот пришел, провожая своих родителей, в тот же вечер. И оставил мне записку, что в воскресенье он играет на концерте и приглашает меня и моих подруг прийти. Ему нравилось, что у него появился собственный гарем. Мы выпили слишком много сидра и постановили, что в наш единственный в своем роде коллектив Красоток может влиться и один Красавчик. Его девушке это не понравилось, и он порвал с ней. Я ликовала. До тех пор, пока он не завел себе новую подружку. А потом ее сменила следующая.
