Энн Оливер - Знамения любви
— Несколько сортов пива с надеждой смотрят на вас, Карисса.
Но девушка отказалась.
Они заняли места за освободившимся столиком.
— Любите музыку? — спросила она.
Бен запрокинул голову, подыскивая нужную формулировку.
— Я уже поняла… Вы не любитель фортепианных пьес. Скорее, приверженец мощных басовых аккордов и электронных преобразователей, — предположила она.
— Но даже такому невежде, как я, понятно, что вы талантливая пианистка. Сегодня вечером вы играли сердцем.
— Как лестно слышать, — отозвалась Карисса, рассмеявшись.
— Какого цвета у вас глаза? — неожиданно спросил Бен, склонившись корпусом над столиком и посмотрев на нее в упор. — Тут темно.
— Голубые, — помогла ему разобраться девушка.
— Голубые, — мечтательно повторил он. — Хотел бы я увидеть их при свете дня… Позвольте, скорее уж ультрамарин. Глубокий и таинственный взгляд, Карисса… Можно еще один вопрос?
— Попробуйте, — позволила пианистка.
— Чем вы занимаетесь, когда не у рояля?
— По вечерам играю в баре, а днем приходится подрабатывать официанткой.
Бен удивленно приподнял брови.
— А вы? — поинтересовалась Карисса.
— Бизнес, — коротко и неопределенно ответил мужчина.
— Так вы не героическая личность? — с напускным разочарованием в голосе спросила его девушка.
— Прошу прощения? — потребовал он пояснений.
— В прошлую субботу возле отеля вы были так обеспокоены состоянием той пожилой женщины. Я полагала, вы всерьез намерены взять шефство над ней.
— Нет-нет, — возразил он. — Я вовсе не герой.
Разочарованы?
— Сложно сказать, — ответила Карисса. — Откуда вы?
— Вырос в Мельбурне, некоторое время жил на ферме, женат не был, даже не собирался.
— Ваши родители?
— Мама в Мельбурне, отец умер.
— Вы надолго остановились в «Коув-отеле»?
— Не могу ответить с определенностью… А знаете, о чем я подумал, слушая вашу игру?
— О чем же? — тихо отозвалась Карисса.
Бен пересел к девушке на диванчик и провел тыльной стороной ладони вверх по ее руке.
— Мечтал коснуться вас. Меня занимал вопрос, какая же вы на вкус, — признался он. — Позвольте?
Не дожидаясь ответа, он скользнул губами по ее губам и тотчас отпрянул, с серьезным видом читая в глазах Кэрри смесь изумления и любопытства.
Карисса облизнула губы. Он оставил на них вкус светлого пива.
Бен перехватил ее плечи и поцеловал основательно, проскользнув языком в волнуемое пространство меж мягкими губами. Шелковисто влажный ее язычок и щекочущие ровные зубки упоительно понежили его жажду тесного общения.
Правая рука Бена потянулась к полуобнаженной спине Кариссы, а затем проскользнула под тонкую ткань.
— Что вы об этом думаете? — очень серьезно спросил он девушку.
Она уперлась ладонью ему в грудь, намереваясь оттолкнуть от себя напористого мужчину, но, сморенная требовательным и пристальным взглядом Бена, уронила руку на пряжку его ремня. Дрожь проняла ее. Как было ответить, что она думает о ночи с незнакомцем?
Видя ее нерешимость, Бен счел необходимым помочь:
— Могу посадить вас в такси, могу отвести в свой номер. Выбор за вами. Но решайте прямо сейчас.
Опустив глаза, Карисса пробубнила:
— Не разрешается служащим бывать в номерах постояльцев иначе как по работе.
— Это не проблема, — бросил Бен.
— То есть как это?
— Мы просто нарушим правила, но никто об этом не узнает, — убежденно проговорил он.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Пентхаус? — изумилась Карисса.
— Мне неуютно в маленьких номерах. А из окон этого номера открывается захватывающий вид на здание сиднейской оперы. Сейчас сами сможете оценить.
— Ух ты, — воскликнула девушка, взору которой открылась панорама набережной в окне во всю стену. — Словно лебяжьи крылья!
— Один из самых прекрасных видов на планете, — со знанием дела заметил Бен, включая свет.
Номер был выполнен в стиле дорогого минимализма, в черно-белой гамме. Выглядел он по-холостяцки шикарно. Вспомнив, что пришла сюда для секса, Карисса заметно напряглась, что не укрылось от Бена.
— Не надо так… Подойди, — тепло позвал он ее к себе и предусмотрительно пригасил интенсивность освещения.
— Хочу, чтобы ты знал… — робко проговорила она, приблизившись. — Я к этому непривычна.
— Классическая пианистка, нежная, красивая, взволнованная, робкая… Для меня это тоже непривычно, — ободряюще отозвался мужчина, приподнимая раскрасневшееся синеглазое личико за подбородок.
— Я не боюсь, — прошептала Карисса.
Губы, чуть приоткрытые, встретили его. Последовал будоражащий поцелуй. Карисса не смогла бы отступить, даже если б захотела. Игра уже началась, а ведь в ней и была вся прелесть. Карисса сознательно пошла на риск. Отступление было бы чревато большими переживаниями, чем хладнокровный отказ, поэтому она последовала примеру Бена и включилась в обольстительную игру.
Продвигаясь на ощупь малыми порциями наслаждения, Бен ласкал губами ее шею и плечи.
Карисса поежилась в его объятьях.
— Если тебе нужно в ванную, я покажу, где это, — деликатно предложил хозяин номера.
Девушка кивнула.
Она отсутствовала недолго, ровно столько, сколько потребовалось на то, чтобы проверить макияж, поправить прическу и убедиться в том, что ее желание неизменно. Она удивилась по возвращении, увидев на столике в гостиной вазу с огромным букетом красных и розовых бутонов на стройных и длинных ножках.
— С Валентиновым днем! — поздравил ее Бен.
— Но праздник был вчера! — воскликнула она восторженно, затем подошла к букету, обхватила его руками и втянула в себя тонкий аромат цветов.
— Вчера тебя со мной не было, тем более что в западном полушарии все еще четырнадцатое число. — Бен Джемисон притянул ее к себе за руку. — Идешь? — спросил он, кивнув в сторону спальни.
Дизайн спальни произвел на Кариесу сильное впечатление. Он соблазнял в не меньшей степени, чем нежные прикосновения мужчины. Большая кровать, уже расстеленная к ночи, манила шелковыми простынями.
Не пугая Кариесу нетерпением, Бен помог ей расстегнуть на спине платье, ловко справился с застежкой кружевного бюстгальтера и, неспешно отведя лямки, снял его. Он продолжал смотреть в синие глаза девушки, даже когда грудь ее обнажилась полностью.
Карисса не почувствовала неловкости, оставшись в крохотных трусиках, чулках с кружевным верхом и туфлях на шпильках.
Бен повлек ее на постель. Волнительное соприкосновение кожи с прохладным шелком постельного белья заставило Кариесу улыбнуться.
